«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

дескать, Роман закрутил роман. Вера на это отреагировала просто: «Плевать, пусть сплетничают». И хотя оба они были люди несемейные, никакие любовные отношения между ними не возникли. А вот дружеские сложились.

 * * *

Вера вкратце пересказала ему свой разговор с директором и главрежем, продиктовала по телефону фамилии тех, с кем надо пообщаться в театре. Уточнила: режиссер Волынцев дневную репетицию отменил, но четырем главным артистам, занятым в спектакле, велел никуда не уходить и ждать Дорогина, а заведующая кафе и так никуда не собирается, трудится на гастрономическом фронте.

Роман зашел через служебный вход и тут же напоролся на охранника.

– Минуточку, – остановил тот и принялся звонить по внутреннему телефону. – Анна Петровна, прибыл человек из органов, – сообщил он и, обращаясь к Дорогину, проинформировал: – Сейчас за вами секретарь директора придет, Анна Петровна. Проводит, куда следует, а то вы здесь заплутаете и еще в какой-нибудь люк провалитесь. У нас только на вид все просто, а так черт ногу сломит. Ну и человек, который ничего не знает, запросто ноги поломает.

Анна Петровна оказалась женщиной неопределенно-зрелого возраста с любезно-строгим выражением лица.

– С кем вы желаете переговорить первым? – осведомилась она.

– Мне все равно, – отозвался Дорогин.

– Тогда начните с Александра Константиновича Свитенко. Заслуженного артиста России, – подчеркнула Анна Петровна, словно полицейский явился за автографом, а не за показаниями. – Гримуборные других актеров находятся рядом, вы не заблудитесь, Александр Константинович покажет. А когда закончите и решите пройти в служебное кафе, позвоните мне, я провожу. Вот моя визитка. – Пару секунд помолчала и добавила со вздохом: – Вообще-то это кошмар. Кирилл Андреевич Лепешкин был весьма приятным молодым человеком, у него ни с кем в нашем театре не было даже крошечного конфликта. А вы, пожалуйста, имейте в виду, артисты – люди чувствительные… А кто лично знал Кирилла Андреевича, особо переживают…

– Я буду иметь в виду, – пообещал Дорогин.

…Никаких особых переживаний Роман у Свитенко не приметил. Мужчина лет пятидесяти, высокий, сухощавый, с тщательно зачесанными назад явно крашеными волосами и слегка надменным лицом, тот выглядел скорее озабоченным.

– Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Роман Леонидович Дорогин, – представился Роман.

– Александр Константинович Свитенко. Заслуженный артист России.

У Заслуженного артиста была небольшая, но отдельная гримуборная. Помимо всех необходимых атрибутов здесь нашлось место для небольшого дивана, где хозяин и предложил разместиться гостю. Сам же сел напротив в крутящееся кресло, вальяжно откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

– Итак, вас интересует Кирилл Андреевич Лепешкин, – тут же взял на себя инициативу Свитенко. – Скажу следующее. Весьма любопытный драматург. Н-да… Я, правда, больше люблю музыкальные постановки, что понятно, мой голос… драматический баритон… – он неожиданно вскинул голову и пропел нечто, напоминающее гамму, однако же весьма выразительное, – …а также мое сохранившееся умение отнюдь не плохо танцевать… – его руки взметнулись в стороны, а ноги выписали замысловатую фигуру, – …а у нынешнего спектакля музыка – лишь фон, который будет даваться в записи, даже оркестр не задействован… но в любом случае сыграть Ивана Грозного – это заманчиво. Да, не того царя, а его сегодняшний отблеск, но все равно. Антон Борисович… наш главный режиссер… полон прелюбопытнейших задумок. Н-да… А пьеса Лепешкина давала простор для творческих фантазий, в том числе в плане трактовки моего героя… К примеру…

Роман понял, что сейчас Заслуженный артист понесет его в сторону драматургических и постановочных нюансов, утопит в разглагольствованиях об актерской специфики своей роли, и весьма резко оборвал вдохновенного оратора:

– Что вы можете сказать о самом Лепешкине?

Слова повисли у Свитенко на губах, он с недоумением уставился на Дорогина и произнес с нескрываемой досадой, какую испытывает человека, которому довольно невежливо попытались заткнуть рот:

– О самом Лепешкине я ничего особенного рассказать не могу.

– Но вы все-таки его три недели наблюдали почти каждый день, – напомнил Роман.

– Я был поглощен репетициями, а не драматургом! – с достоинством произнес Заслуженный артист.

– И все же… Вы ведь солидный человек… артист, который играет разных персонажей, а значит, умеете подмечать особенности человеческих характеров… – с подчеркнутой любезностью «поднажал» Роман.

– Я действительно ничего особенного не могу о нем поведать, – с легкой ноткой разочарования сказал клюнувший на любезность Свитенко. – Я с ним общался на уровне «здравствуйте – до свидания». Кирилл Андреевич ни во что не вмешивался, ну разве что он какие-то моменты обсуждал с Антоном Борисовичем, но ко мне у него не было никаких вопросов. Я абсолютно не заметил, чтобы он с кем-то конфликтовал или хотя бы разговаривал на повышенных тонах. Я совершенно уверен, что его ужасная смерть не имеет к театру никакого отношения!

– И ничего примечательного вы не заметили, особенно вчера?

– Ничего! – последовал уверенный ответ.

– А сами вы где вчера вечером были?

Свитенко резко поднялся из кресла, гордо выпрямился, со смесью изумления и возмущения уставился на Дорогина.

– Вы подозреваете меня?!

– Нет-нет! – замахал руками Роман. – Это всего лишь формальность. Я просто обязан задать такой вопрос.

– Вчера вечером я был занят в спектакле. Спектакль закончился двадцать минут десятого. Около десяти за мной заехала дочь и отвезла домой. Дома со мной были жена, дочка с мужем и внучка. Мы живем вместе. Я удовлетворил ваш интерес?

– Вполне, – подтвердил Дорогин, который в глубине души представить не мог, как этот Заслуженный артист бьет по голове вазой драматурга. С какой стати?

…Гримуборная, где обитал Дмитрий Олегович Лиханов, располагалась рядом, была рассчитана на троих, однако в данный момент артист, получивший в театре прозвище «живой труп» (Романа это сильно позабавило), пребывал в одиночестве.

Дорогин прикинул, что Лиханову наверняка охотно доверяют роли героев-любовников, для которых этот довольно красивый голубоглазый блондин подходит гораздо больше, нежели для быстро убиваемых персонажей криминальных сериалов.

Лиханов нервничал и даже не пытался это скрыть.

– Я ведь Кирюху знал много лет! Мы ж в один год поступили в театральную академию. Я – на актерский, он – на театроведческий. Ну да, мы не водили близкой дружбы. Но общались!.. Потом жизнь раскидала, Кирюха в Москву подался, а года два назад прямо всех своей пьесой ошарашил… Но не зазнался, и когда в начале года в Москве мы случайно встретились, – я в кино снимался! – обрадовался, вечером мы в баре посидели, выпили, повспоминали… Хорошо посидели… Ну а в мае он мне по поводу квартиры позвонил, у него здесь квартира осталась…

– Да-да, – вклинился Роман. – Я знаю, что он хотел продать квартиру, а вы захотели ее купить.

– Я купил, Кирюха цену задирать не стал. Но вот тогда я про пьесу новую узнал и директору