Конец света, 13 - Катажина Рырых

class="p1">Она резко затормозила, подняв облако песка.

– Это не единственные качели на площадке, – буркнула она, снимая кеды и высыпая из них песок.

– Не слушай эту невоспитанную девочку, – сказала женщина с неестественно коричневым лицом и длинными белыми волосами, уныло стекающими по её голым плечам. Увязая в песке на нереально высоких каблуках, она посадила на качели маленького мальчика, лицо которого чем-то напоминало сморщенную мордочку Текилы.

Сабина посмотрела на часы и со всех ног помчалась к кинотеатру. Через двадцать минут заканчивался сеанс, и Баба Грошенька наверняка уже была на подходе.

Добравшись до места с некоторым запасом времени, Сабина вошла в холл и встала за искусственной пальмой. Оттуда было видно не только площадь перед кинотеатром, но и длинный тёмный коридор, по бокам которого несколько дверей вели к нескольким маленьким зальчикам.

Она присела на край большого цветочного горшка и уже собралась проверить время на часах, как вдруг почувствовала на плече чью-то тяжёлую руку.

Над ней возвышался коренастый мужчина в форме охранника.

– В этом году у нас нет бесплатных сеансов, – сказал он, противно усмехаясь. – Где твои родители?

Сабина насупилась.

– Я спрашиваю, есть ли здесь кто-нибудь, кто за тебя отвечает? Твой опекун?

– Опекун умер, – не моргнув глазом, выпалила Сабина.

Охранник посмотрел на Сабину с таким подозрением, точно перед ним был закоренелый преступник.

– Моим опекуном была бабушка, – Сабине хотелось казаться убедительной, – и она как раз умерла.

– Где? – довольно бессмысленно спросил охранник.

– Умерла она… – повторила Сабина, поглядывая в сторону тёмного коридора.

Охранник замялся, не зная, как реагировать. Сабина, воспользовавшись этим, вскочила и нырнула в толпу, как раз повалившую из двери одного из залов.

Стараясь не прислушиваться к возбуждённым разговорам и не смотреть на раскрасневшиеся от волнения лица, она с толпой вывалилась на улицу и налетела на Бабу Грошеньку.

– Что-то ты не выглядишь слишком оживлённой, – заметила бабушка, растирая руку. – Я была права: наверное, этот фильм…

– Фильм – супер! – прервала её Сабина, стараясь, чтобы энтузиазм в её голосе прозвучал правдоподобно. – Ты даже не представляешь, что можно сделать из детской сказки!

Шагая рядом с бабушкой, она позволила себе унестись по волнам воображения, добавляя всё новые детали и делая сюжет фильма всё более мрачным и жестоким. Она настолько увлеклась, что не увидела мальчика на костылях, который поравнялся с ними. И заметила его только тогда, когда раздался голос, такой знакомый и ненавистный…

А был это не кто иной, как счастливый обладатель новёхонького скутера, красного, как полоса на свидетельстве.

– Привет, Саба, – произнёс Богдан Антоний Одровонж, или попросту Бобик, в особых случаях именуемый также Бобиком-Толстолобиком – так про себя называла его Сабина, когда бывала особенно сердита. Она ненавидела его за то, что это он наградил её прозвищем, которое преследовало её с того самого дня, как она переступила порог школы. То ли из-за Бабы Грошеньки, то ли просто по случайности, на этот раз он почему-то не назвал её «Птахой»…

– Привет, Богдан, – ответила Сабина, из солидарности отказавшись от «Бобика».

– Этот фильм…

Она инстинктивно ускорила шаг, но Бобик не отставал.

– Этот фильм, который ты пересказываешь… это же просто бомба! Жаль, что я…

Сабина, боясь разоблачения, бросила на него убийственный взгляд, но Баба Грошенька, к счастью, была занята поисками чего-то важного в своей сумке и не прислушивалась к разговору детей.

– …Жаль, что я пошёл на ту скукотищу, эх…

– А что с тобой случилось? – Сабина перевела разговор на безопасные рельсы.

Бобик поморщился.

– Со скутера упал, – ответил он кисло.

– Сочувствую, – сказала Сабина, стараясь сделать голос как можно более искренним. Ей это удалось довольно легко, потому что мысли вернули её к Крысику Борисику, усердно грызущему банкноту.

– Ну да… – уныло промямлил Бобик, и в первый раз в жизни Сабина подумала, что он ведёт себя совершенно нормально – как любой нормальный мальчишка двенадцати лет. – Хорошо, что я хотя бы до кино могу доковылять.

Сабина кивнула. Она оглянулась на Бабу Грошеньку и неожиданно для себя выпалила в порыве откровенности:

– А у меня крысик съел мой каникулярный фонд.

Бобик приостановился и широко раскрыл глаза.

– Так у вас там крысы, что ли, в этой вашей мастерской? – спросил он и поёжился.

У Сабины аж в глазах потемнело. Все вокруг давно уже знали, как трудно выжить, занимаясь искусством. Но заподозрить у них в доме…

По инструкции из Интернета, столько раз выручавшей её, она глубоко вдохнула и сосчитала до трёх.

– Крысик – это мой домашний питомец. Крысик Борисик…

– Ты держишь дома собственную ручную крысу? – на этот раз в голосе Бо бика можно было услышать удивление, смешанное с восхищением. – Мои родители нико гда бы не…

– Мои тоже, – оборвала его Сабина.

И она вспомнила тот день, когда вместе с Бабой Миной отправилась в зоомагазин, чтобы купить рыбку, поскольку, по мнению обеих бабушек, рыбка – очень удобный питомец, который не требует особого ухода. На самом деле Сабина была не в восторге от этой идеи, потому что, во-первых, она считала, что у питомца обязательно должна быть мягкая шёрстка, а во-вторых, что питомца можно – если захочется – брать с собой на прогулки.

Поэтому, вместо того чтобы выбирать рыбку, она остановилась у клеток с кроликами, хомяками, мышками и прочими мелкими грызунами. И уже прикидывала, как хорошо было бы иметь дома белого пушистого кролика, как вдруг кто-то отпихнул её от клеток.

У субъекта, который вёл себя столь нагло, голова вырастала прямо из плеч. На шее у него была толстая золотая цепь, а на светоотражающем шнурке болталась новейшая модель мобильного телефона. Сабина кашлянула в надежде, что Плече голов (как она его тут же мысленно окрестила) освободит подступ к клеткам. Но тот был занят разговором с продавцом. Разговор касался крысы, которую продавец вытащил из какой-то неприметной клетки и теперь подробно рассказывал, как надо ухаживать за питомцем.

Плечеголов слушал, кивая в такт летящей из наушников музыке, а потом чётко и ясно сформулировал цель своего визита в магазин.

Так вот, этому типу было совершенно всё равно, что любит есть крыса, потому что в тот же день она сама станет ужином для питона.

Сабина почувствовала, как по спине побежали мурашки.

И ровно в ту минуту, когда продавец уже упаковывал крысу в коробку, она произнесла звонким голосом:

– Даю в два раза больше и забираю товар!

Для ясности следует добавить, что слова эти она услышала в одном мрачном полицейском сериале российского производства, подсматривая тайком от родителей