Родной дом - Нина Александровна Емельянова

из-под волос восхищенно и чисто сияли единственно не засыпанные песком голубые глаза.

Для Витьки зрелище это было самым обыкновенным, он видел его ежедневно. Все внимание его было обращено теперь на то, чтобы прыгать выше и дальше всех и быть все время в поле зрения дяди, и тети Лизы. И он так успевал в этом, что дядя спросил:

— А как твой живот, Виктор?

— Ничего, сейчас лучше, — скромно ответил Виктор, Дядя Алексей сказал что-то тёте Лизе, и оба они рассмеялись.

Когда сестра Катя захотела искупаться, Витька великодушно подбежал к голенькому розовому Андрейке, сидевшему в теплом песке, и, бросившись ничком, стал его «забавлять», зарываясь перед ним в песок по самую шею. Катя разделась, быстро кинулась в воду и поплыла так красиво и легко, что и дядя и тетя залюбовались ею.

Витька с гордостью за сестру смотрел, как сильно разрезает воду ее плечо и как быстро наперерез течению двигается вперед ее темная, блестящая на солнце головка, Да, Катя у них молодец! Подручный колхозного кузнеца дяди Лаврентия, Матвей, сам замечательный пловец, говорит, что Катя природная физкультурница, и советует ей заняться спортом. А Катя только посмеивается ему в ответ. Она хочет учиться и стать врачом. Витька слышал их разговоры с Таней — «Кумой».

Переплыв Светлую туда и обратно, Катя вышла на берег, в сторонке сняла и выжала свой самодельный купальный костюм и накинула сарафан.

Витька сказал:

— Вот, дядя Алексеи и тетя Лиза, представляю вам будущего знаменитого врача, а теперь вожатую малышей, с которыми она занимается спортом на школьной площадке!

— Да ну тебя, Витька! Ты моих «малышей» только на один год старше. — Катя села на песок около Андрейки, и тот сейчас же полез к ней.

— Чудесный мальчишка! — похвалила тетя Лиза.

— Что же, Катя, — сказал дядя Алексей, — для хорошей вожатой большое дело — любить спорт. Плаваешь ты, например, превосходно.

Катя подняла голову и смутилась:

— Я еще недавно и вожатой-то стала. Это мне первое комсомольское поручение. Я подумала, что так моим ребяткам будет и удовольствие и польза: стала делать с ними вольные гимнастические упражнения. Они у меня прыжками заинтересовались и в высоту и в длину и бегают. … Я и верно спорт люблю.

Витька сказал:

— У нас девчата несмелые, боятся, что их засмеют. Из-за этого боятся прыгать, плавать, купаются, в сарафанах — смехота! И на лыжах не ходят. А Катя наша не боится!

Потом ребята дразнили сонного, разомлевшего на солнце теленка до тех пор, пока он не вышел из равновесия, начал брыкаться и галопом бегать по песку. Зеленоглазые пауты садились на мокрые плечи; ребята звонко хлопали друг друга ладонями по спине и, хохоча, сваливались в воду.

На реке было шумно и весело, как всегда, и Витька почти забыл о лодке. Иногда он вспоминал Антона, и дядю Мишу, и все происшествие, но на ярком солнце у сверкающей воды так легко было уверить себя, что все как-нибудь устроится.

Володька Малинин снова стал допытываться, о чем вчера рассказывал дядя Алексей, обижаясь, что товарищ молчит об этом.

И Витьке страшно захотелось похвалиться:

— Про войну. Про чего же еще! — Лицо его явно выражало превосходство: у кого еще есть такой дядя!

— А что про войну-то? — раздалось сразу несколько голосов.

— Как — что? Как воевали. Вот здорово-то, ребята! — воодушевился Витька. Размахивая руками, он старался изобразить переправу через Вислу на понтонах: — Вот здорово-то было! Они плывут, а самолеты по ним бомбами — р-раз! Они все равно плывут… А он опять — р-раз! — и мимо! Наши вылезли на тот берег, да как по фашистам: р-раз!..

И тут он услышал громкий, веселый смех дяди Алексея:

— Не пора ли тебе, Витя, сказать: «два»!

Ребята захохотали, с одобрением глядя на дядю Алексея; Витька, поняв, что смеются над ним, сначала хотел было обидеться, но потом и сам засмеялся.

Мальчики наконец накупались, и некоторые стали расходиться; Катя пошла домой с Андрейкой. Витька стал было одеваться, но увидел, что тетя Лиза и дядя Алексей, вместе с Федей, пошли по берегу Светлой, туда, где стоял обласок. Там, в глинистом крутом обрыве, были выкопаны ступеньки, чтобы удобнее спускаться, идя по воду. Место это называлось «водонос». Витька сейчас же побежал за ними, одеваясь на ходу.

…Ох, только бы обошлось как-нибудь с лодкой! Как весело стал бы он жить, всегда всем помогал бы! Захочется Кате, поплавать — пожалуйста, он посмотрит за братишкой. Надо тете Лизе, городской, непривычной к их речке, помочь переправиться — он поможет!

— Вот и наш обласок! — сказал он.

Об этом обласке Витька мог бы рассказать больше, чем любой член семьи. Отец выдолбил его из толстой осины, и Витька едва мог дождаться, когда обласок спустят на воду. На воде обласок закачался, как скорлупка, и при одном только приближении к нему отца чуть не перевернулся: Длиной он был около двух метров, в нем могли усесться отец, Витька и Федя, но как этот обласок поднимет такой груз, было «известно, вероятно, одному богу», которого мать все же помянула, глядя на верткую посудину. «Пустое! — сказал отец. — Богу, Настя ничего не известно… Тащите два бревешка!» Бревна были пришвартованы у бортов, и обласок получил необходимую устойчивость. Правда, когда садились все трое, «запаса» оставалось разве на один-два пальца, но отец так уверенно и ловко подгребал веслом, что обласок ничуть не качался.

Скоро Витька научился также ловко управляться с обласком. Он, не задумываясь, сажал с собой не умеющего плавать Федю, и они отправлялись на ту сторону ловить ельцов.

Правый, лесистый берег, густо поросший мелким ивняком, за которым поднимались высокие осокори, сейчас так и поманил Витьку.

— А что, дядя Алексей, если бы нам переправиться на тот берег?

— Можно, пожалуй… Согласна, Лиза? — спросил дядя жену.

— Да-а… — Тетя Лиза подошла к обласку и покачала его на воде. — По-твоему, Витя, он может меня выдержать?

— Ну! — удивился Витька, даже развел руками. — Троих держит: меня, папку и Федюшку.

Тетя Лиза посмотрела на Витьку, как бы прикидывая его вес, и сказала, что Витька еще туда-сюда, а Федя в счет идти не может. Потом села в обласок, взяла весло, вздохнула и велела Виктору оттолкнуть ее от берега поаккуратнее.

Тетя Лиза была выше Витькиного отца, и, когда она уселась, Витьке показалось, что обласок стал какой-то маленький. Стараясь не шелохнуться, подгребая справа и слева, тетя Лиза сначала двинулась вверх, по течению; тут Витька, быстро раздевшись, положил рубашку и короткие ему брючонки в нос