Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб - Николас Гэннон

про морскую жизнь (и с тех самых пор таскал в кармане).

– Покажи визитку, – попросил он Аделаиду. Та протянула ему карточку. Магазин был один и тот же. Оливер кивнул и отдал карточку Арчеру.

– Ладно, – сказал он. – Но я с места не сдвинусь, пока вы мне не пообещаете одну вещь.

– Avec plaisir, – сказала Аделаида. – Это значит «с удовольствием».

Урок французского нужен был Оливеру меньше всего, поэтому он продолжил, очень медленно:

– Если мы примерзнем к айсбергу, а я так закоченею, что даже думать не смогу, шепните мне на ухо одно слово: «копай».

– Обещаю, что скажу тебе: «копай», – сказала Аделаида, хотя про себя подумала, что это довольно странная просьба.

Арчер кивнул.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Троица друзей устремила свои взгляды туда, где лежал невидимый за крышами океан – так Александр Македонский, сидя на слоне, взирал на Гималаи.

– Ну, что дальше? – спросила Аделаида.

Арчер помахал визитной карточкой.

– Сегодня же суббота, – заметил Оливер.

Арчер улыбнулся. Он-то точно знал, какой сегодня день.

ОСЕННИЕ ЦВЕТЫ

Арчер подошел к краю крыши и посмотрел вниз, в сады. Оливер и Аделаида встали рядом и забросили в рот по дольке апельсина.

– Сегодня осенний цветочный фестиваль, – сказал Арчер.

Далеко внизу суетились соседи – приводили в порядок сады, чтобы показать их зрителям, готовили сидр с кексами и музыку. В саду Дурнепсов полыхали великолепные оранжевые георгины, а мистер Малик демонстрировал миссис Пембертон алые гибискусы, хотя той явно больше нравились ее собственные осенние розы.

– А мой папа ничего про это не знает, – сказала Аделаида. – Он весь день будет в кафе. Ему это неинтересно. У нас все цветы давно засохли. Он их не поливал.

– У миссис Мракли в саду ни цветочка нет, – сказал Оливер. – Наверное, она их всю ночь вытаптывала.

Арчер с Аделаидой рассмеялись и окинули взглядом печально известный сад Булей.

– Твоя мама, Арчер, ничего особенного от нас не ждет, – сказал Оливер. – Но моя мама точно будет прятаться весь день.

В такие дни пряталась не только миссис Буль. Мистер Хелмсли в дни осенних фестивалей тоже предпочитал отсиживаться где-нибудь в уголке. Арчеру прятаться не приходилось. В первый и единственный раз мама попросила его помочь на фестивале, когда мальчику было семь лет. Она вручила ему секатор и отправила в сад, однако Арчер почти сразу же обнаружил новую посылку от дедушки с бабушкой и так торопился ее открыть, что случайно отстриг головки у самых ценных маминых цветов, гербертурций – редкого гибрида с пурпурными и алыми соцветиями, которые держатся по три недели (если, конечно, не отстричь их случайно секатором). После этого миссис Хелмсли раз и навсегда запретила сыну подходить к цветам.

– Она весь день будет занята, – пробормотал Арчер, высматривая маму в садах. Она должна быть где-то там. Он оказался прав. Миссис Хелмсли нашлась в саду Лепертонов, где хлопотала над горшком печально поникших хризантем.

– Вы их заливаете, – услышал Арчер. Миссис Лепертон ломала руки. – Если вы и дальше будете лить столько воды, никакой цветок этого не вынесет.

– У нас есть шанс, – сказал Арчер. – Надо уходить прямо сейчас. Пойдем в «Магелланов пролив» и посмотрим, что там удастся отыскать. Хорошо бы расписание отплытий у них тоже нашлось. А если нет, я что-нибудь придумаю.

Один за другим они спустились в комнату Оливера и бросились вниз по лестнице, задержавшись лишь на третьем этаже, чтобы схватить карту автобусных маршрутов. Мистер Буль сидел в гостиной. Когда троица просочилась в прихожую, он опустил газету. Арчер, Оливер и Аделаида замерли, не сводя с него глаз. Мистер Буль улыбнулся и снова поднял газету. Никто не пошевелился.

– Я ничего не видел, – сказал мистер Буль из-за газеты. – Если меня спросят, я ничего не знаю.

Арчер посмотрел на Аделаиду, Аделаида – на Оливера, а Оливер – на Арчера. Тот пожал плечами и взялся за дверную ручку. Пригнувшись, друзья проскочили мимо окон дома Арчера, мимо особняка Лепертонов, а оказавшись в безопасности, помчались по тротуару. Через несколько метров Арчер остановился и обернулся. Аделаида, у которой, как мы помним, имелась всего одна здоровая нога, не поспевала за мальчиками. Арчер вернулся и взял ее за руку.

– Я думала, я уже привыкла, – сказала девочка.

– Ничего, еще привыкнешь, – ответил он, и вдвоем они быстро двинулись к автобусной остановке, где их дожидался Оливер.

– Как сердце? – спросила у него Аделаида.

– Пока бьется, – ответил Оливер.

Глава четырнадцатая

Старые склады

Арчер, Оливер и Аделаида сидели на скамье у высокой каменной стены и ждали автобуса. Ждать пришлось долго. Оливер развернул карту и стал искать «Магелланов пролив». Аделаида рассматривала сидящего на фонаре голубя.

– Это в Малой Бухте, – сказал Оливер.

Арчер понятия не имел о том, где это, и Оливер пустился в объяснения. Малой Бухтой назывался район на восточном краю города, близ океана. Канал, рассекавший город надвое, в Малой Бухте изгибался дугой. Этот район часто называли «Старые склады», потому что там по большей части и находились одни лишь склады, некогда красивые, а теперь покрывшиеся коркой соли, принесенной ветрами с моря. Впрочем, как бы Малую Бухту ни называли, место это было явно не из тех, где стоит гулять по ночам.

– Нам даже автобус не нужен, – сказал Оливер, сунув карту под нос Арчеру. – Можно просто пройти через Розвудский парк. Правда, с той стороны топать придется изрядно.

Арчер с удовольствием пошел бы пешком, но боялся, что на это уйдет слишком много времени. А у мамы дела ведь когда-нибудь закончатся.

– Поедем на автобусе, – сказал он.

– Тогда уж на двух, – отозвался Оливер и, прищурившись, всмотрелся в карту. – Такое впечатление, что магазин у них прямо в канале.

К остановке неспешным шагом подошел человек в сапогах по колено, в которые были заправлены брюки, подошел и встал спиной к друзьям.

– Зачем ему зонтик? – шепотом спросил Оливер.

– И резиновые сапоги, – прошептал Арчер.

– Будет буря, – сообщил человек, не оборачиваясь. Арчер и Оливер уставились в чистое голубое небо. Наконец у остановки со скрежетом затормозил автобус. Оливер и Аделаида вслед за незнакомцем поднялись по ступенькам и бросили в кассу по монетке. Арчер медлил в дверях. Он еще раз окинул взглядом Ивовую улицу и пожелал про себя, чтобы мама подольше была занята своими садовыми делами и не вспоминала о сыне.

– Или садись, или выходи, – сказал водитель. – Сразу и то и другое не получится. Разорвешься пополам.

Арчер повернулся спиной к дому и вошел в автобус. – Извините, – сказал