Цвета - Нина Сергеевна Дашевская

подошвам там же. И всё ждал шестого урока, английского. С одной стороны, интересно, что мне поставят за эту работу, за зиму. Вернее, за лето. А с другой — хотелось посмотреть из окна, как там, у ворот детского садика, мои цветы.

Ну чего, вот так ходил, ходил и доходился. Я совершенно не собирался подслушивать чужие разговоры, просто так вышло.

— …А тут она мне такая и говорит: «А мне какое дело до этого?» Ну ты представляешь?! Как так можно?!

Это были девочки из Дашиного класса, я их не знаю. И одна ещё спросила:

— Не поняла, это кто тебе сказал?

— Да Дашка же Неверова!

У меня снова было такое чувство, будто я ударился о стекло. Только не лбом, а всей грудью налетел, солнечным сплетением. То есть Даша могла такое сказать? Ну, может, я не понял, не так услышал… Я же не знаю, что за ситуация у них была. Но как так можно сказать: «А мне какое дело?» Мне на тебя наплевать, мне всё равно?

Пошёл на инглиш как ушибленный. И в окне ничего такого не увидел — просто табличка «Осторожно, дети». Я бы даже повесил «Осторожно, люди». Прямо на въезде в город. На подлёте к нашей планете. Хотя чего такого, ничего ведь не случилось. Просто я псих.

Жёлтая куртка меня не спасла. Рукава короткие — надо отдавать, точно. И даже четвёрка по английскому забылась, как будто я не мечтал о ней ещё вчера.

Вечером надо было на скрипке заниматься, но это оказалось невозможно. Звука нет, и как-то скучно. Всё скучно.

— Федя? — спросил я. Я редко о чём-то спрашиваю брата, но тут важно.

— А? — Федя вытащил один наушник.

— Слушай, бывает такое: ты говоришь человеку что-то важное, а он тебе отвечает: «Мне всё равно»?

Федя отложил телефон и вытащил второй наушник тоже. У меня очень странный брат: он сначала думает, а потом говорит. Я в своей жизни больше не встречал таких людей.

— Слушай, — сказал он наконец, — такое, конечно, бывает. Но вообще это свинство.

— Вот и я думаю, — сказал я.

— Хочешь мандарин?

Я кивнул.

— На кухне возьми. И мне заодно прихвати.

Ну что это! Я опять попался, как маленький. Пришлось тащиться на кухню, но мандарины были вкусные. Федя зажевал свой целиком, потом выплюнул косточки в кулак и добавил:

— Только ещё вот что. Каждый человек имеет право на ошибку. Понял?

Я опять кивнул. И странно: мне почему-то стало легче. Наверное, мандарины так действуют, хоть они и не жёлтые.

— Ты чего? — спросил меня Родион.

— Ничего, а что?

— Странный какой-то весь день ходишь.

Если бы Родион был мне друг, то я бы ему рассказал про Дашу. Или хотя бы попытался. Но он… Хотя я уже не понимаю. Он же спрашивает, как у меня дела. Значит, ему не плевать?

— Слушай, — сказал я, — а ты не знаешь, как у Даши фамилия?

— У какой Даши?

— Из «бэшек».

— А-а… Там, по-моему, две Даши, — ответил Родион. — Но фамилий не знаю.

Две Даши. То есть ненулевая вероятность… Да что там ненулевая, целых пятьдесят процентов!

Мы идём на историю, это кабинет «бэшек», у них как раз историчка классная. А у них там рисунки в классе развешаны, даже странно — вроде бы мы давно уже не начальная школа, а класс будто детский. И прямо над моей партой я вижу такой рисунок: угол деревенского дома с окошком, с синими наличниками. А рядом — золотые шары. Как раз вот эти мои цветы, а за ними небо. Синее-синее, на самом деле такого не бывает. Или как раз бывает, я просто забыл?

И я не помню: этот рисунок только сейчас повесили или он тут давно, а я заметил только сейчас? Я вообще многое пропускаю, не вижу. А потом мне говорят: да это всегда так было! А я и не помню. Я вдруг понял, что со вчерашнего дня плохо воспринимаю цвета. А сейчас опять увидел — ярко-жёлтый. Потому что рисунок был подписан: «Поленова Д.» «Д.» — это ведь Даша? Так! Даша, у которой жёлтые подошвы, — Неверова или Поленова? Могла она сказать другой девочке: «А мне какое дело?» А вот эти золотые шары могла нарисовать? Только бы это было её… Она же любит жёлтый!

Не помню совершенно, что на истории было. Сидел, строил какие-то конспиративные планы, как у исторички выведать Дашину фамилию, в каком школьном чате посмотреть… Но мне повезло. После урока, пока я никак не мог собрать рюкзак, в класс зашла сама Даша. И посмотрела прямо на меня, и тогда я спросил:

— Это твой рисунок?

— Не, — помотала она головой, — это Динки Поленовой. Она вообще хорошо рисует, а я не умею.

Я как будто сначала нырнул куда-то глубоко, но сразу же и вынырнул. Она не Поленова, но ведь и не факт, что Неверова? У них две Даши? Да сколько уже можно об этом думать! Устал я.

— Даш! А у тебя какая фамилия вообще?

— Чего? Пеночкина, — ответила она. — А тебе зачем?

Дальше я просто наблюдал, как в мир возвращались цвета. Вокруг этих золотых шаров неизвестной мне Динки Поленовой. Прямо как в кино.

— Пеночка — это птица такая?

— Да, — ответила Даша, — зелёненькая. А иногда жёлтая бывает.

Я даже не думал, что так люблю птиц. И мне тут же ужасно захотелось есть, и я побежал в буфет — они уже закрываются, но вдруг успею? Успел. В очереди два человека, я достал телефон. А там сообщение от Чижевского.

«Неверова и Пеночкина».

Что? Я сначала не понял, откуда он знает!..

И тут вспомнил: я же сам его спросил про фамилию. И вот он как-то узнал и ответил. Не забыл и даже не стал подкалывать — просто взял и ответил. Странный он всё же. А чего тогда было на прошлой неделе?.. «Человек имеет право на ошибку», — сказал мне Федя. Наверное, да. Мало ли чего я сам тоже могу ляпнуть не подумав. Кто-то, может, тоже на меня обижается.

Я хотел пирожок с яблоками, но их не осталось. И поэтому я купил просто чипсы — обычно их в школе не продают, а тут почему-то были. И оказалось — очень кстати. Потому что мы вышли из школы втроём — с Дашей и Чижевским. И я подумал, что чиж — тоже жёлтая птица, везёт мне на маленьких жёлтых