Спортивное предложение - Джеймс Олдридж

принадлежал штату Виктория. Как и у всех штатов Австралии, у Нового Южного Уэльса была своя полиция, свои законы, администрация, правительство и так далее. Правда, ближайший крупный город этого штата был за пятьдесят миль от «Риверсайда».

Но не одна только река отделяла нас от «Риверсайда», подлинным барьером между нами и Эйрами было, конечно, их богатство, их высокомерие, их чувство превосходства над всеми прочими нашими согражданами.

У супругов Эйр была дочь Джозефина (Джози) одних лет со Скотти.

В городе Джози видали редко: ее обучала гувернантка, и лишь иногда Эйр, приезжая в Сент-Хэлен на машине, привозил с собой и дочку. Об этих их приездах бесконечно судачили городские кумушки:

— Видели вы маленькую Джози Эйр?

Может быть, Джози была красивой или хорошенькой, может быть, упрямой и своевольной, а может быть, умной и волевой. Мне она помнится сдержанной, но самоуверенной девочкой, всегда в бриджах для верховой езды, с решительными движениями и отрывистой речью, словно она всегда знала, чего хочет, как и ее отец, который, кстати, тоже носил бриджи.

Иногда он приезжал в город верхом на одном из своих великолепных, чистых кровей скакунов, но чаще появлялся на колесах — в «мармоне»[3], и, когда он входил в банк или в контору юриста, у него был тот независимый, безразличный вид, который свойствен богатым людям.

Джози было около одиннадцати лет, когда она заболела полиомиелитом. С тех пор сведения о ней поступали к нам только от Блю Уотерса, старшего скотника из «Риверсайда», который каждую субботу являлся в «Белый лебедь» выпить пива. Кое-что удавалось узнать и от городского врача Даулинга, от ухаживавших за Джози сиделок, наконец, от телефонистки, которая внимательно прослушивала каждый разговор с «Риверсайдом». Казалось, Джози не выжить. В городе все сочувствовали семье Эйров, понимая, что эта богатая девочка по ту сторону реки мучительно борется за свою жизнь.

Сначала к Джози ежедневно вызывали доктора Даулинга. Потом смотреть больную прилетели лучшие специалисты из большого города. Оттуда же прибыли две сиделки.

Моя мать, как и всякая другая мать в городе, беспокоилась, как бы и мы с Томом не подхватили эту страшную болезнь. Отец успокаивал ее:

— Это все равно, как если бы Джози жила за тысячу миль отсюда. Эйры никак не соприкасаются с жителями Сент-Хэлена. Так что не тревожься, Ханна.

— Да, богач ты или бедняк, — вздыхала наша мать, — но это ужасно, когда такое горе сваливается на семью. Болезнь сделает девочку калекой, если не убьет совсем.

— Джози воспитывалась как типичная маленькая мисс, дочь богача, — говорил отец, — но, насколько я ее помню, она не сдастся так легко. Она будет бороться.

И Джози действительно не сдалась, она боролась и выжила. Но прошло почти полгода, прежде чем в городе узнали, в каком состоянии она вернулась к жизни: одна нога была полностью парализована, в другой частично сохранилась подвижность. И только через год мы снова увидели ее.

Мы даже стали видеть ее чаще, чем раньше. Она приезжала в город, устроившись на переднем сиденье отцовского «пикапа» или «мармона», но никогда не покидала машину — она ни за что не позволила бы кому-нибудь увидеть ее мертвые, бесполезные ноги. Говорили, что ее лечат новейшими методами, гимнастикой и массажем.

Так или иначе, но и теперь тринадцатилетняя Джози, сидевшая в машине очень прямо, не глядя по сторонам, оставалась в наших глазах все той же маленькой мисс.

Увидев ее однажды в субботу, я поздоровался:

— Привет, Джози! Как дела?

— Все в порядке, спасибо, Кит, — ответила она спокойно, но таким тоном, что я не рискнул спрашивать о чем-нибудь еще.

Она ничуть не изменилась.

Если бы не болезнь, Джози, конечно, устроили бы в какую-нибудь частную привилегированную школу в большом городе. Но это было невозможно, и она по сути дела осталась совсем одна в огромном и богатом поместье.

У Джози почти не было друзей среди городских школьников-однолеток, кроме нескольких девочек, которых приглашали иногда навестить ее.

Это были дочери врачей (но не Дорис Даулинг), землевладельцев, адвоката Стрэппа, а также члена парламента от нашего округа.

Иногда приглашали и мою сестру Джинни.

От них мы узнали, что Джози делает попытки снова ездить верхом. Она с младенчества привыкла к седлу, и теперь можно было иногда видеть ее вместе с отцом и изящной, столичного облика матерью на берегу реки верхом на лошади.

Но однажды Джози упала с лошади, сильно ушиблась, и ей настрого запретили верховые прогулки.

Случилось это примерно тогда, когда у Скотти пропал Тэфф.

Эллисон Эйр, видя, как удручает девочку ее неподвижность, решил найти для нее другой способ передвижения. На одном из наших частных самолетов он слетал в большой город, и через месяц на железнодорожную станцию прибыл чудесный маленький двухколесный экипаж. Блю Уотерс, который приезжал за ним на грузовике, рассказал все подробности.

Он объяснил, что коляска нарочно сделана очень низкой: чем ниже центр тяжести, тем меньше опасность опрокинуться. Из тех же соображений ее сделали очень широкой. Колеса у нее маленькие, но прочные, с толстыми резиновыми шинами. Гибкие полированные оглобли раздвигаются вширь, как у беговой двуколки.

Внутренняя обивка коляски была великолепна — атласная, на волосе. У глубоких сидений подлокотники отводились в стороны, чтобы легче было входить и выходить. Складная лесенка с перилами приводилась в действие с помощью рычага. Да, это был изумительный, талантливо сконструированный экипаж! Он был окрашен в желтый цвет, чтобы его было видно издалека.

Теперь нужен был только пони, чтобы запрягать его в новую коляску.

Эллисон Эйр послал Блю Уотерса с помощниками отловить трех или четырех диких пони из валлийского табуна и привести Джози на выбор.

Заарканить даже одного из этих ходивших на воле дикарей было делом нелегким. У нас говорили, что поймать можно только того пони, который сам этого захочет, другой предпочтет скорее погибнуть, чем даться в руки.

К тому же порой табун забирался в глубь зарослей, в болота, так что даже верховым табунщикам нелегко было добраться до них и выманить на открытое место.

Блю Уотерсу и его помощникам пришлось немало потрудиться. Было начало лета, когда пони особенно пугливы и норовисты. Но все-таки удалось отловить четырех валлийцев и доставить их на ферму.

Джози в кресле привезли посмотреть на них. Блю Уотерс не удержался и спросил хозяина: не проще ли было взять уже прирученного пони со скотного двора.

— Нет, — сказал Эйр. — Джози нужен пони, который будет слушаться ее во всем, когда он будет ходить в упряжке. Хотя я не очень себе