Энола Холмс и зловещие знаки - Нэнси Спрингер

в лайковых перчатках. — Не могу же я словно попугай повторять одну и ту же историю. Я требую привести ко мне доктора Рагостина!

Избавлю любезного читателя от описания того, как я увещеваниями, уговорами, стаканами воды и тратой драгоценного времени добивалась от его милости, чтобы он изложил мне свой рассказ. По неизвестным причинам его жена, благородная герцогиня, спустилась в адскую пасть лондонской подземки на Бейкер-стрит. Одна фрейлина осмелилась последовать за ней. Вторая осталась у входа. Чуть позже первая выбежала из метро, встревоженная и растерянная — она потеряла герцогиню! Обе дамы отправились на поиски, но те ни к чему не привели. Аристократичная красавица Бланшфлёр дель Кампо исчезла бесследно.

Крайне любопытно.

— Полагаю, полиция уже ищет превосходительную сеньору?

Он вскинул голову. В его ярких глазах блестело отчаяние:

— Да, её искали, но тщетно.

— Там есть другой выход?

— Уверяю вас, что нет. Не могла же она, в самом деле, пойти по рельсам!

Действительно, было бы глупо идти по путям в компании грязных крыс, рискуя столкнуться с поездом.

— Могла ли она по той или иной причине сесть в вагон?

— В это время там не проходили поезда. Обе фрейлины на этом настаивают, и расписание подтверждает их слова.

— Однако, если бы герцогиня осталась на платформе или поднялась по лестнице на улицу, её бы непременно заметили!

— Именно! Это невозможно. Я в полной растерянности!

— Вы получили требование выкупа?

— Пока нет, однако не сомневаюсь, что вскоре получу. Я человек состоятельный, и её отец, граф, тоже богат... и всё же такое нелепое похищение не укладывается в голове! Как её унесли?! Как прошли незамеченными?! И ведь никто не мог предположить, что она спустится в эту клоаку, не мог предугадать её каприз!

— Чем же его объяснить?

— Боюсь, пока я не получил удовлетворительного объяснения. Фрейлины впадают в истерику, когда я обращаюсь к ним с вопросами, и инспектор полиции не может добиться от них никакого толку. Право, весь мир сошёл с ума! Боюсь, и я скоро потеряю разум. Я хотел обратиться к мистеру Шерлоку Холмсу...

У меня ёкнуло сердце.

— ...но он, как назло, уехал за город и должен вернуться только сегодня. К слову... — Измученный герцог Луи Орландо дель Кампо вынул из кармана жилета роскошные золотые часы. — Он уже, вероятно, меня дожидается. Мне пора. — Он поднялся. — Будьте так любезны, передайте доктору Рагостину...

— Ваша милость, я не сомневаюсь, что профессор захочет допросить фрейлин вашей уважаемой супруги, — спокойно произнесла я, хотя сердце тревожно стучало в груди.

— Они сильно подавлены.

— Понимаю. Тем не менее с ними необходимо поговорить, и если они не доверились ни вам, ни полиции, вряд ли согласятся рассказать обо всём незнакомому мужчине.

— Вы правы. Действительно. — Герцог растерянно окинул взглядом комнату, а когда остановился на мне, на него словно снизошло озарение. — Возможно, было бы лучше, если бы их допросила женщина? Окажете мне такую услугу?

— Разумеется. — Я воздержалась от того, чтобы восхититься мудрым решением, к которому сама же его и подвела. — По какому адресу я смогу их найти, ваша милость?

Глава третья

Признаюсь, когда я впервые увидела городской особняк герцога Луи Орландо дель Кампо на Окли-стрит, он вызвал у меня немалое удивление, поскольку я не ожидала увидеть в этом роскошном районе у набережной Виктории дом в неомавританском стиле. В Лондоне встречались самые разные архитектурные стили: неогреческий, георгианский, итальянский, французский, швейцарский, баварский и так далее до бесконечности — но мавританский? Его я видела крайне редко. В этом здании из жёлтого кирпича приятными охряно-оливково-коричными оттенками жертвовали в угоду багряной отделке и сиренево-синей крыше. Под остроконечными арками в красно-белую полоску сверкали рубиново-изумрудные витражи. Ко всем дверям вела шахматная плитка, а эркерные окна и башенки вместо скучной черепицы венчали бронзовые купола словно из «Арабских ночей». Я приблизилась ко входу и постучала дверным молотком в виде улыбающегося джинна, готовая к чему угодно — даже к дворецкому в тюрбане.

Но мне открыла обычная горничная в утреннем платье в цветочек, и на протянутый серебряный поднос я положила визитную карточку доктора Рагостина, на которую заранее приписала вручную своё новое имя: миссис Джон Джекобсон.

— Мистер Шерлок Холмс прибыл? — спросила я.

— Пока нет, мадам. Он скоро будет.

Печально. Когда Шерлок появится, мне придётся сбежать. А я ещё не придумала как.

Горничная понесла мою карточку фрейлинам. Не личным горничным, и даже не компаньонкам, нет — фрейлинам! Хмм. Любопытно. Дожидаясь возвращения служанки, я разглядывала прихожую с арочным потолком, украшенную арабесками и испещрённую нишами, в которых вместо привычного дрезденского фарфора стояли необычные сосуды — керамика, бронза — в форме слонов, львов, аистов, петухов, дельфинов, крокодилов, кошек... нет, как ни странно, кошки оказались настоящими! Домашними, грациозными, декоративной восточной породы. Они сидели меж ваз и ловко гуляли по резным деревянным выступам. Меня так поразила экзотичность этого дома, что, когда горничная вернулась за мной и повела наверх, я вполне готова была увидеть нечто похожее на сераль.

Будуар не разочаровал. Мало того что стены были обшиты деревянными панелями цвета слоновой кости — их ещё покрыли яркой разноцветной плиткой в форме звёздочек, искусно сложенных в единый узор. Бордюр под потолком состоял из цепочки объёмных пятнистых лошадей. На одной стене висели персидские миниатюры в рамках из слоновой кости. Под ногами лежал мягкий турецкий ковёр с изящным узором. Казалось, я попала в другую страну.

Однако приняли меня дамы с типичными чертами английской аристократии: пресными лицами, тонкими губами и бледными глазами, вероятно, младшие дочери вице-королей или баронов. Их представили как Мэри Хамблтон и Мэри Торокрамб. На первой было великолепное платье из бирюзового атласа с медно-золотым оттенком, на второй — персиковое, из тафты, в стиле маркизы Помпадур, покрытое розовым муслином. Выглядели обе так изысканно, что мне стало немного неловко в платье фасона «принцесса» из плотного фая, достойном, но далеко не таком роскошном. Если фрейлины герцогини одевались так дома — как же богато наряжалась сама Бланшфлёр на прогулку?

Этот вопрос я оставила на потом. Обе Мэри сели и с безразличным видом кивнули мне на третий стул. Несмотря на их возвышенные одежды, настроение у фрейлин было упадочническое, а глаза красные и опухшие.

— Нам сейчас так тяжело, — произнесла Бирюзовая Мэри, когда принесли чай. Горничная подала чашку мне