Энола Холмс и секрет серой печати - Нэнси Спрингер

лежала леди Сесилия, белая и неподвижная.

Господи помилуй, меня от душителя спас высокий воротник с пластинами из китового уса, а у нее такого воротника не было.

Она распростерлась на земле будто мертвая.

— Пожалуйста, только не это! — прошептала я, и ярость ушла, оставив лишь страх. Руки у меня тряслись. Я вложила окровавленный кинжал обратно в ножны. — Пожалуйста! — взмолилась я, падая на колени подле бездыханной девушки. Как же глубоко веревка врезалась в ее нежную шею! Я распутывала кошмарное орудие убийства дрожащими пальцами целую вечность.

Моя ладонь метнулась к ее губам и к запястью. Мне показалось, что я почувствовала облачко дыхания или слабую пульсацию, но полной уверенности, что леди Сесилия жива, у меня не было.

Помощь. Ей нужна помощь.

И — возможно, благодаря провидению — я знала, где ее найти.

Совсем рядом.

Я с трудом подняла безжизненное тело девушки, закатила его на плечо, выпрямилась и поспешила, насколько это было возможно, к скромному дому врача частной практики. Разумеется, на ночь дом был закрыт, окна зашторены, но я взобралась по белым каменным ступеням и из последних сил постучала медным дверным молотком.

Я стучала упорно, пока дверь не отворилась. Все еще прижимая к себе леди Сесилию, я неровным шагом вошла в прихожую, чуть не упав.

Мой взгляд скользнул по растерянной горничной, которая меня впустила, и остановился на не менее растерянном джентльмене, вышедшем из библиотеки с бокалом в руках. На докторе Ватсоне.

Я открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же поперхнулась. Рядом с добрым врачом стоял его друг, с которым они, вероятно, только что ужинали вместе — мой брат Шерлок Холмс.

Глава семнадцатая

К счастью, после всего, что случилось со мной в этот вечер, я уже не могла потерять голову от страха, и лицо мое было скрыто вуалью.

К счастью, внимание Шерлока Холмса и доктора Ватсона отвлекало обмякшее и, вероятно, безжизненное тело девушки в обносках.

— Боже мой! — ахнул Ватсон, взял достопочтенную Сесилию на руки как ребенка и чуть ли не бегом поспешил в теплую, хорошо освещенную библиотеку.

Мой брат последовал за ним с вопросом:

— Она дышит?

— Едва-едва.

Все-таки жива. Голова у меня закружилась от облегчения, и словно гора с плеч свалилась.

Доктор Ватсон уложил леди Сесилию на кожаный диван и прижал пальцы к ее запястью:

— Пульс слабый. Бренди, Холмс!

Шерлок уже шел к графину, спиной ко мне. Горничная стояла неподалеку, держась за перила лестницы. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок. Никто бы не заметил, если бы я прямо сейчас развернулась и ушла, растворившись во мраке улиц.

Так мне и следовало поступить. У меня не было причин здесь оставаться. Сесилия попала в хорошие руки.

Я должна была уйти. Рано или поздно доктор Ватсон или Шерлок обратят на меня внимание, и брат вполне может меня узнать. Более того, когда леди Сесилия очнется, никто не помешает ей позвать меня по имени, которое я по глупости своей назвала.

Интуиция и разум говорили одно: надо бежать.

Однако словно черный мотылек, привлеченный огоньком свечи, я скользнула в библиотеку вслед за остальными.

За моим братом.

За девочкой, с которой хотела подружиться.

За ласковым, как отец, доктором Ватсоном.

Ватсон опустился на колени, убрал ослабленную удавку с шеи и воскликнул:

— Что за бессердечный зверь пытался удушить маленькую нищенку?! Роуз, — обратился он к горничной, — зови полицию!

Роуз ничего не ответила: ей было дурно.

Шерлок протянул другу бренди и сказал:

— Это не нищенка. Взгляните на ее зубы. За ними хорошо ухаживали всю жизнь.

Ватсон принял бокал.

— Посмотрите на кожу, на черты лица. Наша гостья — леди, — продолжил мой брат.

— Тогда почему на ней обноски, как на...

— Это загадка, — властно прервал его Шерлок.

Он обернулся и посмотрел на меня словно коршун. Я стояла в дверном проеме футах в десяти от него. Пристальный взгляд серых глаз упал на мой балахон, и Шерлок вскинул брови:

— Это что, кровь?

Скорее всего, ведь подол волочился по грязной улице, а в свете газовых фонарей сложно было различить, какого цвета мокрые пятна.

— Кровь! — Ватсон оглянулся и резко выпрямился. — Мадам, вы ранены?

Мне в самом деле было больно: лицо саднило и ныло после удара кулаком. Но я отрицательно помотала головой.

Опять же, я могла убежать, мне следовало убежать, но странная тяга пригвоздила меня к порогу.

— Почему вы молчите? — спросил доктор Ватсон.

— Насколько мне известно, «сестра улиц» немая, — объяснил Холмс за меня, но взгляд его все еще впивался в мою вуаль.

— Или она онемела от боли и потрясения, — возразил доктор Ватсон. — Вы правы, мой друг, это кровь. И ее много.

— У нас недостаточно сведений для достоверных выводов, — заявил Шерлок и шагнул ко мне.

Я выхватила из ножен кинжал.

Мой брат застыл на месте футах в шести от меня. Казалось, время остановилось, когда я навела на него острое лезвие. Даже часы не тикали. В библиотеке стояла полная тишина.

Серебристый кончик моего кинжала окутывала красная пелена.

Тишину нарушил Ватсон.

— Полагаю, это не ее кровь, Холмс, — сдавленно произнес он.

— Тогда хотелось бы знать чья, — пробормотал великий детектив. А потом поднял руки, словно предлагая мир, и добавил, то ли умасливая меня, то ли возражая: — Дорогая моя сестра. ..

Его дорогая сестра.

Как же странно на меня подействовали эти слова!

— Не снисходи до меня! — Я еле узнала свой собственный, специфический и аристократичный, голос, льющийся из-под вуали. — Мне не нужна помощь. А вот достопочтенной Сесилии, — я махнула кинжалом в сторону девочки, все еще лежащей без сознания на диване, — дочери сэра Юстаса Алистера, она жизненно необходима.

Правда, ее тайной личности левши нечего было ждать помощи. Но полиция, вероятно, уже спешила к нам, и времени пускаться в объяснения у меня не оставалось. Я продолжила:

— Злодей, который пытался ее удушить...

Мой брат прервал меня, недоверчиво прошептав:

— Энола?

Лицо его стало белым как мрамор.

— Слушай меня и ничего не говори, — попросила я. Мне было не до драмы; я спешила все ему рассказать. — Запомни все, что я скажу. Преступник — Александр Финч, юноша, который сначала подружился с достопочтенной Сесилией, а затем загипнотизировал и похитил ее.