Елена Ильина - Это моя школа

— Каких гостей? — не унималась Катя.

Но тут к столу подошла Тонина мама.

— Это ваша девочка? — тихонько спросила она у Ирины Павловны, указывая глазами на Катю. — Ваша, да?

— Моя. А что? — встревоженно обернулась к ней Ирина Павловна.

— Спасибо вам, — проговорила Тонина мама. — Уж так ваша дочка помогла моей Тонечке, так помогла, что и сказать нельзя! Ведь у самой экзамены, а каждый день приходила с ней заниматься. И так это обстоятельно, безо всякого баловства. Уж на что у нас отец строгий, а и тот теперь Тоней доволен. Даже глазам не поверил, когда табель увидал.

— Ну, я очень рада! — горячо проговорила Ирина Павловна. — Очень! Очень!

А Катя совсем смутилась:

— Это не я одна помогала, Лена и Настя — тоже.

— И они, ясное дело, — сказала Тонина мама. — Спасибо им. А только затея-то твоя была — нам Леночка говорила… Так что уж позвольте мне вас еще раз поблагодарить, — она неловко пожала руку Ирине Павловне, — за то, что дочка у вас такая сознательная.

Услышав эти слова, Катя покраснела до корней полос и, схватив под руки Наташу и Аню, потащила их в коридор — встречать Людмилу Федоровну и Надежду Ивановну.

Если бы она осталась в классе, она бы услышала еще кое-что совершенно неожиданное. После Тониной мамы к Ирине Павловне подошла Антонина Степановна Кузьминская.

— Я тоже вам очень благодарна, — сказала она, пожимая руку Ирины Павловны своей большой, сильной рукой. — Правда, мы с вами незнакомы, но я много про вас слышала. Я — Стеллина мама.

Ирина Павловна растерянно улыбнулась.

— За что же меня благодарить? — начала она. — Право, я не знаю…

— Уж это позвольте знать мне, — твердо произнесла Антонина Степановна. — Должна сказать вам, что у вашей девочки такой… — она замялась, — такой, я бы сказала, общественный талант. Да-да, я не шучу! Под ее влиянием и моя дочь стала настоящей общественницей… Я ее прямо не узнаю. Редактор!..

Стеллина мама выговорила это слово чуть насмешливо, и трудно было понять, отчего это — от смущения, от неловкости или оттого, что она все еще не привыкла относиться серьезно к общественным обязанностям своей маленькой дочки.

— Да и вообще в ней заметны какие-то перемены, — продолжала Антонина Степановна, — и, пожалуй, к лучшему. Больше рассказывает о школе, о подругах, стала как-то откровеннее…

— Ну, это уж совсем не моя заслуга и не моей Катюшки, конечно, — сказала, улыбаясь, Ирина Павловна. — Всем нам надо поблагодарить Анну Сергеевну и Надежду Ивановну. Это они сумели сделать так, что школа и отряд стали для наших девочек вторым домом…

— Да-да, конечно, — сказала Стеллина мама. — Я с вами согласна, но жаль, что дети наши немножко опережают свой возраст. Дочка моя редактирует газету, а я в ее годы в куклы играла.

— Сказать по правде, — проговорила мама Вали Ёлкиной, маленькая, кудрявая женщина, казавшаяся скорее старшей сестрой Вали, чем ее матерью, — они и сейчас не прочь поиграть в куклы. И это не мешает им писать заметки в свою газету.

— Может быть, может быть… — Стеллина мама отошла в сторонку и села у пианино.

А в это время Катя, Наташа и Аня стояли на площадке лестницы и, перегнувшись через перила, старались разглядеть, кто поднимается по лестнице.

— А что, Катюша, — спросила Аня, пытаясь неизвестно зачем как можно дальше просунуть ногу сквозь узорчатую решетку перил, — ореховцы так и не прислали телеграммы? Такая жалость! Ведь мы скоро разъедемся…

— Да, ужасно жалко! — подхватила Катя. — Надо было нам хоть немножечко отложить наш прощальный вечер. Может быть, тогда ореховцы и успели бы приехать к нам…

— Конечно, надо было отложить, — сказала Наташа. — Удивляюсь, почему это Анна Сергеевна так поторопилась?

— Уж не знаю почему, — сказала Катя. — Наверно, потому, что школа скоро закроется.

В эту минуту на повороте лестницы показалась Людмила Федоровна, и девочки, забыв обо всем, так и бросились к ней навстречу. Она была не одна. Рядом с ней шел ее маленький сын, тот самый Витя, который называл себя «сержантом Козыревым».

Девочки сразу же обступили учительницу и Витю. Он был в синей матроске и в бескозырке, с надписью на ленте: «Балтийский флот».

— Я — капитан! — сразу же заявил девочкам Витя.

— А где твой крейсер? — спросила Валя.

— В гараже, — ответил Витя не задумавшись.

Девочки засмеялись, а Витя, поняв, что дал маху, объяснил:

— У меня в гараже — море. Воды там много-много, до самого потолка!

Девочки еще дружней засмеялись и повели Витю к себе в класс, а потом побежали встречать новых гостей.

Навстречу им шла Настя со своей бабушкой. Катя хорошо знала эту старушку с темноватым лицом и белыми волосами, знала также, что Настя и Оля очень гордятся своей бабушкой, старой ткачихой с Трехгорки.

— Здравствуйте, Варвара Васильевна! Здравствуй, Настенька! — сказала Катя. — А где твоя мама и Оля?

— Мама еще на работе, а Оля придет, — ответила Настя. — Только ненадолго. У нее завтра трудный экзамен.

Матери-хозяйки стали усаживать девочек за стол. Анна Сергеевна попросила Варвару Васильевну и Людмилу Федоровну сесть во главе стола. Но Варвара Васильевна сказала:

— Нет, уж я потом… вместе с мамашами, хоть я и бабушка. А пока давайте-ка я лучше буду чай разливать.

Настина бабушка заняла место у большого медного самовара, стоявшего на табурете, и в классе стало как-то по-домашнему уютно. Она уже было взялась своей темной, со вздувшимися жилками, рукой за кран деловито шумящего самовара, но в это время Анна Сергеевна подошла к столу и, обведя взглядом своих учениц, начала негромко:

— Дорогие мои девочки!..

Все головы разом повернулись к ней.

— Дорогие мои девочки! — зазвучал в тишине ее голос. — Сегодня мы празднуем с вами окончание учебного года, а главное, окончание начальной школы. Вы уже — пятиклассницы. И я горячо поздравляю вас. Перешли вы все, и перешли хорошо. Многие из вас получат похвальные грамоты. Вы сами знаете, кто наши отличницы.

И Анна Сергеевна назвала их имена.

— Встаньте, встаньте! — заговорили вокруг.

Отодвигая стулья, отличницы поднялись. Их было довольно много, и среди них Ирина Павловна увидела и свою дочку. «Как моя Катюшка выросла!» — подумала она.

Когда отличницы сели, Анна Сергеевна продолжала:

— Мы с вами, дорогие девочки, прожили вместе почти целый год. И знаете, что меня всегда особенно радовало? То, что между вами растет, крепнет дружба. Я радовалась всякий раз, когда замечала, что вы готовы помочь друг другу. И вот большим дружеским чувствам стало как бы тесно в стенах одной только школы. Ваша дружба охватила и детский дом, где у вас теперь столько новых друзей. — Анна Сергеевна немного помолчала, словно прислушиваясь. — Дорогие мои девочки, — продолжала она, — мы с вами расстаемся, но не надо грустить. Людмила Федоровна и я — мы передаем вас в верные, надежные руки учителей средней школы. И я надеюсь, что новые учителя будут вами довольны так же, как были довольны мы. Спасибо вам за все хорошие минуты, которые вы нам доставили!

Катя невольно нагнулась над столом. Ее соседки — Наташа, Аня, Настя, Лена — тоже поникли над своими тарелками. Все были готовы заплакать, но кое-как удержались. Только Аня Лебедева, по обыкновению, дала волю слезам, и они частым дождем закапали на кремовую розу пирожного.

— Девочки, не надо! — сказала Людмила Федоровна, но и у нее как-то особенно заблестели глаза.

Анна Сергеевна поблагодарила родителей, которые помогали ей в ее работе, и снова обратилась к своим девочкам, но уже с шуткой:

— Признавайтесь, у кого пирожные стали солеными?

Все насухо вытерли глаза и принялись пить чай, искоса поглядывая на Анну Сергеевну. Катя чувствовала, что учительница хоть и шутит, но взволнована не меньше, чем они все.

Тем временем Наташа заботливо ухаживала за Витей. Она наливала ему чай в блюдечко, и Витя с таким видом откусывал пирожное, как будто занят был очень важным делом.

— Мам, — сказал он, облизывая губы, — я тоже буду ходить в школу. Тут очень вкусные пирожные.

Все засмеялись и еще усерднее принялись за торт и конфеты.

В наступившей тишине слышен был теперь только звон чайных чашек и ложечек.

«Странно, почему это до сих пор нет Надежды Ивановны», — подумала Катя.

Должно быть, Анна Сергеевна думала то же самое. Она время от времени поглядывала на дверь, а один раз даже встала и, подойдя к порогу, выглянула в коридор. Но в коридоре, видимо, никого не было. Анна Сергеевна вернулась на свое место.

— Девочки, — сказала она, — скоро, наверно, придут Надежда Ивановна и Оля. Они с вами и споют и затеют игры какие-нибудь. Антонина Степановна, Стеллина мама, обещала сыграть нам. А пока попросим Людмилу Федоровну рассказать нам о том, какие вы были в первом классе. Я думаю, это всем будет интересно — и вам и вашим мамам.