Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

— Что с ней? — Петря взглянул на Мариору.

— Умирает… Туберкулез, как и у Антона, — отрывисто бросила она.

— Девочка совсем высохла, — подтвердила мать. — Да что говорить, на одной кукурузе сидят… да и то в обрез.

Илийка заметил, как Петря переглянулся с Мариорой. Может, он знает, как вылечить Иляну, сестру Михая? Ведь Кобыш умный и добрый, это все говорят.

— И что же, кто-нибудь ей помог? — с глубоким участием спросил Кобыш.

— Нет, нашего доктора бесполезно просить. Столько всюду больных и все — беднота. Сам нищим станет, если будет ходить всюду, куда его зовут. Господину доктору надо платить, а Дориану… где им?! Сам-то часто всю получку в погребе оставляет.

— Ну, пришла она в церковь, — напомнил Кобыш, — а дальше что?

— Постояла, поплакала, послушала проповедь, помолилась и ушла совсем другая, — тихо окончила Ануца. В ее голосе уже не было прежней умиленности.

— Но ведь девочке лучше не стало? Ее лечить надо.

Ануца не сразу нашла что ответить.

— Хоть мать успокоилась, — неуверенно произнесла она.

— Нет, вы неправы. — Петря прошелся по комнате. — Успокоилась? У матери умирает дитя… Нет, горе осталось в ее сердце таким же. Вы это знаете лучше, чем я, — негромко добавил он, останавливаясь перед Ануцой. — Церковь хочет примирить ее с несчастьем. А примирит, и мать не станет сопротивляться, будет готова принять беду.

В комнате стало тихо, так тихо, что слышно было, как потрескивает фитиль в лампе. Илийка никогда не думал, что Иляна может умереть. Они с Михаем уже давно привыкли к тому, что она кашляет. Михай даже иногда сердится, что своим кашлем она не дает ему спать по ночам. Болеет Иляна часто. Худая она, бледная. Но в шляпочной мастерской, где она работает, все девочки такие…

Значит, опять Иляна больна. Надо что-то делать, как-то ей помочь…

Кобыш взялся за фуражку. Сейчас уйдет. Все заснут, а в это время, может, умрет Иляна…

Илийке стало так страшно, что когда Петря пожелал всем спокойной ночи и вышел, мальчик, схватив шапку и куртку, бросился к двери.

— Ты куда, Илийка? — крикнула мать.

Во дворе Кобыш приостановился, удивленно взглянул на мальчика.

— Я с вами. Можно? — взволнованно спросил Илийка.

Он не знал, что сказать дальше, как начать разговор об Иляне. Но Кобыш сам, видимо, думал о ней:

— Ты меня проводишь к Дориану?

— Пойдем направо.

— Нет, сначала зайдем в другое место, а потом ты покажешь их дом. Согласен?

Илийка кивнул…

Когда он вернулся домой, мать и сестра спали. А он долго еще сидел на своем сундуке, обхватив колени руками… Так вот он какой, Петря Кобыш. Если бы все стали такими! Совсем чужой Михаю и даже никогда не видел Иляны, а привел к ней врача, уговорил его так поздно пойти к больной. Потом, прощаясь, Петря что-то сунул в карман передника тетушки Дориану. Она хотела поблагодарить, но только заплакала.

Когда вышли, Илийка верил-Иляна поправится. Кобыш все может, он не даст ей умереть. Он сильный… И вообще совсем не похож на других людей.

Они ходили по улицам уснувшего города и говорили, говорили… Илийка так и не знает, что сблизило за один вечер его, неприметного мальчишку, с большим хорошим человеком. Ведь Кобыш беседовал с ним совсем не так, как другие взрослые, которые думают, что человек в тринадцать лет еще не все понимает. Петря держал себя с ним, как с равным. В эту холодную зимнюю ночь Илийка узнал много нового.

Они говорили о России. Там все учатся — мальчики и девочки. И есть там школы, где можно выучиться на художника, певца или музыканта. И для этого совсем не нужно быть богатым!

А какие там красивые дворцы, большие города. Петря говорил, что в России люди сами сделали море…

Илийке стало казаться, что перед ним парус, тугой от ветра, и его сундук — не сундук, а палуба яхты, которая плывет по морю. Не видно берегов. Море… Море… Как небо — без конца и края, только зеленое.

Там, вдали, будто со дна моря, поднимается мраморный дворец.

Яхта подходит к широкой лестнице. Ее гладкие, розоватые ступени омывает вода. Мальчики с красными галстуками бегут ему навстречу, а среди них Иляна, такая веселая…

Одни из мальчиков, светловолосый, в матросской рубашке, спрашивает:

— Кто ты такой?

Илийка не знает, что ответить, и тогда вперед выходит Иляна и берет его за руку.

— Это же Илийка! — улыбаясь говорит она и подводит его к пионерам.

— Так ты Илийка?! А мы тебя давно ждем. Пойдем с нами.

Они входят в зал, большой-большой. В него бы вместились вместе с колокольнями четыре церкви… На стенах картины, картины! Нельзя от них глаз отвести.

Бурное море. На волнах обломок корабля и на нем — Михай. Его надо скорее спасти!.. Илийка хочет вернуться на яхту, спешить на помощь и тут вспоминает: ведь это только картина!

А рядом… Идет жаркий бой. В самой гуще сражающихся рослый, сильный гладиатор. Как много врагов набросилось на него, и один из них похож на Иордана. Илийка оборачивается, ищет какое-нибудь оружие, чтобы стать рядом с вождем рабов, но, взглянув снова на картину, видит, что битва уже окончена. Спартак, улыбаясь, отбрасывает меч, и вот он уже рядом с мальчиком. Теперь Илийка догадался, что это… отец!..

— Узнал? — спрашивает отец, крепко обнимая его.

— Узнал! — радостно шепчет Илийка. — Я так и думал, что найду тебя здесь, в России!..

— Илийка! Илийка! — вдруг доносится до него голос.

— Это мама нас зовет. Мы возьмем ее сюда, и Мариору тоже.

— Илийка! Илийка! Проснись же!

Oн открыл глаза. Но… где же отец? Где мальчики? Опять в этой комнате, холодной и сырой? Мокрый снег налип на оконные стекла…

— Зачем ты меня разбудила, мама?!.

— Опоздаешь в школу.

— Не дала досмотреть сон! Если б ты знала… Я там видел!.. — Он приблизил свое лицо в лицу матери и прошептал: — Я был в России. Я встретил там отца…

Ануца побледнела и отшатнулась от сына.

Илийка наживает врага

Улицу заволокла влажная серая мгла. С мутного неба падал мелкий дождь, косой и холодный. Таял грязный снег, разливая по улицам черные лужи.

«Вдруг лед и на Днестре растает, — заволновался Илийка. — Что тогда? Надо пойти и сегодня же поговорить с Михаем».

Скверно, когда тает снег. Перепрыгивал через все лужи и все-таки набрал полные ботинки воды. В такую погоду дорога в школу какая-то особенно длинная.

Озябший, хмурый, Илийка вошел в класс.