Доверие - Андрей Вячеславович Матвеенко

Расслабляться никак нельзя

Теперь ребёнка привозили каждый день. Отец надевал на сынишку специально скроенные синие бриджи, чтобы ножки не натёр, и чёрные сапожки для езды, а на голову — пластиковый голубой шлем. В кулачок его правой руки крепко зажимал небольшой хлыстик.

И вот уже всадник к скачке готов: сидит, словно кукла-неваляшка, на лошади впереди отца, готового в любой момент подстраховать своё чадо. Вначале именно отец (так заведено, чтобы это был кто-то из родных) приучал ребёнка к лошади.

Первые тренировки проходили в помещении, похожем на здание маленького цирка. Там, в небольшом манеже, маленький Славик постигал азы верховой езды. Сидя, опершись на отца, а то и распластавшись на широкой спине лошади, малыш пытался сохранить равновесие. Старался изо всех силёнок.

Да и Агата расслабляться ему не позволяла. Ненавязчиво, но настойчиво заставляла напрягать то мышцы рук или ног, то живота, спины, шеи, а то и все вместе. Одновременно и массируя их ритмичными движениями мощной мускулатуры, и разогревая живительным теплом своего тела. И больному, обезноженному ребёнку казалось, что это он сам движется. Славик даже иногда посматривал на всех свысока.

К тому же это была не просто пассивная прогулка, как обычно, когда его возили в коляске. Здесь Слава сам участвовал в процессе, и это ему, несомненно, нравилось. Ещё бы, ведь он «идёт» на четвероногой красавице-подруге! Это тебе не лекарства горькие принимать и уколы зудящие терпеть. Да и Агата как будто не замечала его нездоровья, общалась шутливо и непринуждённо. Как тут можно остаться безучастным!

Дружба крепла

Через пару недель малыш уже сам тянул ручки к лошади, и та осторожно водила мягкими губами и шершавым языком по маленьким, пахнущим лекарствами ладошкам и пальчикам. Слава и Агата крепко подружились. После занятии мальчик не хотел уезжать домой, хныкал, капризничал. Да и лошади было жаль с ним расставаться. Она каждый раз с нетерпением ждала нового утра.

Затем занятия стали проходить на плацу, на открытом воздухе. Под присмотром инструктора Агата осторожно, шагом возила пациента, лежащего или сидящего на её широкой спине. Славик, поначалу стеснявшийся лошади и незнакомых ему людей, теперь то и дело заливался звонким смехом. Любил гладить шелковистую кожу Агаты, перебирал пряди волос, тянулся ручками к её ушам.

Агата почти не ощущала на себе невесомое хрупкое тельце ребёнка, тонкие ручонки, вцепившиеся в гриву. Но интуитивно знала: малыш рядом. И она должна помочь этому человечку. И если её ходьба доставляет удовольствие ребёнку, то она готова возить его хоть целый день. И когда Славик смеялся, то и она громко ржала. А если он постанывал порой от бессилия сделать какое-то движение, то и лошадь жалобно всхрапывала в ответ, сочувствуя маленькому другу…

Приехал дядька Ефим

В один из дней Агату ожидал приятный сюрприз: приехал дядька Ефим. Она не сразу заметила его нескладную, сгорбленную фигуру. И лишь когда её окликнули, обернулась, ещё шире распахнув и без того огромные глаза. Метнувшись к конюху, радостно взвизгнула от восторга. Он порывисто обнял любимицу за шею и нежно прижался небритой щекой к её морде.

— Ну, здравствуй, Агатушка! Как тебе здесь живётся? — растягивая слова, спросил Ефим. Если бы лошадь умела говорить на языке людей, она поведала бы кучу новостей. О том, что у неё появился маленький друг и она очень хочет помочь ему. И, конечно же, о том как она скучает по Ефиму, конезаводу и подругам-лошадям.

Подошёл инструктор, и дядька Ефим охотно стал рассказывать ему об Агате. А она, чувствуя, что речь идёт о ней, потешно, доверчиво, как маленький ребенок, тыкалась, причмокивая от удовольствия, мягкими губами в его воротник.

Привезли Слову, и начались занятия. Снова и снова малыш пытался удержаться на лошади, уже без инструктора, лишь слегка поддерживаемый им, идущим рядом. Он же всадник — стыдно не уметь ездить на лошади.

Эта мысль придавала мальчику ещё больше уверенности в силах и готовности преодолеть свои недуги. Он с видимым усердием, аж кончик язычка высунув наружу, пытался, лёжа на спине, заложить руки за голову. Наконец ему это удалось, но вот незадача — чуть было не свалился с Агаты. Хорошо, что инструктор не дал упасть. Лошадь ко всему относилась спокойно, лишь бы Славику было хорошо. А малыша переполняла гордость: он смог заставить свои руки работать как надо. Теперь каждый день общения с этим удивительным животным дарил ему ощущение победы над своей болезнью. Пусть пока маленькой, но всё же победы.

Ефим с умилением смотрел на свою любимицу, и глаза его вмиг покраснели и увлажнились от счастья.

Незаметно подошёл вечер. Прощаясь с Агатой, конюх тихо шепнул ей на ухо:

— Агата, ты поможешь Славику! Он обязательно поправится. Ты самая замечательная лошадь на свете! Я буду тебя навещать. — Дядька Ефим сел на велосипед и покатил напрямик, через луг, в сторону чернеющего вдали сосняка.

За кромку леса осторожно, с большой неохотой закатывался огненный шар, багряным заревом освещая всё вокруг. Агата, наслаждаясь вечерней прохладой, размышляла над словами конюха.

Всё шло своим чередом

Занятия продолжались. Слава настолько привык к лошади, что не отпускал её от себя ни на минуту, и она прониклась безграничной любовью к ребёнку. Мальчик не так уставал, как раньше, и мог дольше кататься на ней. Он уже не лежал ничком, а сидел, уцепившись за гриву Агаты, почти как заправский наездник. Пытался даже стоять рядом с лошадью, держась за её ногу, и приговаривал: «Га-та, га-та…»

Пролетел год. Молодые лошадки — Сеньора с Ночкой — подросли. Лошади подружились, и Агата вечерами часто рассказывала им о жизни в цирке и на конезаводе. Всё шло своим чередом.

Но однажды Славу не привезли. Конюх Савелий говорил, что он лёг на обследование. Но что это такое и как долго оно продлится — Агата в толк взять никак не могла. Несмотря на сочувствие и угощения инструктора, она металась в загоне, не находя себе места. Всматривалась до рези в глазах на прогулках в дорогу в надежде, что друг приедет, но увы. Не появился мальчик и на следующий день…

Лошадь не могла понять: почему? что случилось? От переживаний и разлуки с маленьким другом у неё пропал аппетит, да и прогулки не радовали её,