Ни единого шанса - Ксюша Иванова

проводит его острым краем по Сониной скуле! И мой взгляд, как прикованный, оторваться от этого медленного движения не может! И я не нахожу в себе сил, чтобы посмотреть ей в глаза! Я знаю, что она напугана безумно, но ведь и я сам тоже! А еще мне страшно, что она увидит сейчас в моем взгляде, насколько сильно я виноват перед нею! Ведь, получается, что виноват — переоценил собственные силы! Зачем? Зачем затеял все это?

— Ухо? Нос? Палец? Это будет равноценно? Или нет? Как думаешь, Алексей?

Да он просто пугает! Ну, не отрежет же в самом деле? Да и разве можно такое сделать простым ножом?

А Волков словно читает мои мысли — чуть надавливает лезвием, и на скуле у Сонечки под правым глазом появляется кровь!

— Ну, если нос и квартира — то да, равноценно, — усмехается адвокат.

Лезвие скользит по ее носику, и я, следя за ним, все-таки встречаюсь глазами с Софией! А в ее взгляде столько всего… У меня от жалости замирает сердце! Невольно дергаюсь в их сторону, готовый и на нож пойти с голыми руками, лишь бы ее отпустили!

— Слушайте. У меня машина есть. Забирайте ее!

— А что так? Страшненькая девочка тебе не нужна? Ты только красивых любишь? — ржет Волков, трогая лезвием ее губы. — А как же душа? Видишь, маленькая засранка, не нужна ему твоя жалкая душонка, ему мордочка смазливая только катит, да то, что у тебя между ног. А ты как думала? Пижончик этот на такую дешевку, как ты, почему позарился? Любовь-морковь? Расскажи это своей бабушке! Ему то же самое, что и моему сыну нужно было! Но ты ж у нас только "по любви" давать можешь…

— Слушайте… — пытаюсь вставить хоть слово я, но дуло дергается, а адвокат бросает раздраженное: "Молчать!".

Волков продолжает:

— Я вот вчера с другом своим беседовал. И он мне рассказал, что дочка его, крестница моя, Лизонька скоро замуж выходит. Даже на свадьбу пригласил. А знаешь, кто ее счастливый избранник? — он наклоняется к уху Софии и что-то бормочет прямо в него, но я не догоняю сначала, к чему вся эта речь ведется! — Представляешь? А твоего "юриста" как зовут? Князев Иван Сергеевич? Надо же, какое совпадение! Жизнь полна неожиданностей, правда, красавица?

Это моя Лизка, что ли, получается — его крестница? Или я чего-то не догоняю? Ну, София — не дурочка ведь на такие глупые сказки повестись. Тем более в такой вот ситуации — понятно же, что он специально всё это говорит… козел!

Встречаюсь с ее прищуренными обиженными глазами. Ну, что же ты! Неужели готова какому-то козлу поверить? Неужели мне не веришь, а ему… вот так запросто? И мне бы промолчать, но я не могу удержаться!

— Да нет. Никаких неожиданностей в жизни нет. Мерзкий ублюдок, готовый изнасиловать беззащитную девочку мог родиться только у такого же мерзкого ублюдка, отбирающего квартиры у инвалидов и старух. Всё закономерно…

Волков почему-то на глазах багровеет лицом. И я еще успеваю подумать, что с такой хреновой выдержкой, как у него быть бандитом, наверное, очень трудно — ненароком можно всех своих бойцов поперебивать, впав в ярость… Но сказать уже ничего не успеваю — он бросает Софию, кидается со своим ножом в мою сторону. Я успеваю только схватить и выставить между нами табуретку, на которой Волков недавно сидел.

Адвокат что-то кричит, размахивая своим пистолетом. София, закрыв руками голову, забивается в угол между холодильником и стеною. Я отталкиваю табуретными ножками его в грудь. Он, хорошо покачнувшись, но не теряя равновесия, хватает за одну из ножек и рывком тащит на себя!

И я, уже слышу, как об стену в коридоре со всего маху бьется входная дверь, как кто-то с лестничной клетки орет: "Всем оставаться на своих местах!" Слышу, но по инерции все равно лечу следом за табуреткой, прямо на выставленный нож…

55 глава. София

Ванечкина мама, мечущаяся перед операционной, посматривает в мою сторону с явным неудовольствием. И мне жутко стыдно перед ней. Ведь все это произошло с ее сыном по моей вине. Я боюсь нечаянно встретиться с нею взглядом. Безумно хочется оказаться сейчас где-нибудь подальше от больницы. Но, конечно, оставить Ванечку я не могу.

Доктор со скорой, та самая, кстати, которая забирала бабушку, сказала, что он родился в рубашке — лезвие прошло по касательной, всего лишь повредив кожу на правом боку. Порез, правда, достаточно глубокий, поэтому было так много крови.

Сейчас рану зашивают. В операционной чуть приоткрыта дверь — Ванечкин отец оставил, когда заходил. Через эту щелку мне слышно, как переговариваются врачи, как иногда громко звякает что-то металлическое, да Ванечка периодически шумно втягивает сквозь зубы воздух. Неужели его не обезболили? И ему там больно! И никто не посочувствует, не возьмет за руку! Врачи, вон, только шутят да посмеиваются, вместе с Ванечкиным отцом!

— София! — Людмила Васильевна все-таки не выдерживает и подходит ко мне. — Терпела я долго, но, честное слово, больше сил никаких нет! Ты, наверное, хорошая девушка, раз мой сын… так к тебе относится! Но… посмотри, сколько бед на его голову свалилось с того момента, когда он с тобой познакомился! Что ни день, то проблемы. Мы с Ваниным отцом… переживаем. Он у нас, конечно, примерным мальчиком никогда не был, но и проблем с законом не имел! И профессия будущая у него такая, что проблем этих и дальше быть не должно! Ты меня понимаешь?

Киваю. Понимаю. И согласна, что со мной одни проблемы для него. И что мне теперь делать? Уйти? Ответить все равно не могу, поэтому просто киваю. И жду от нее приговора для себя.

— Ты не подумай, что я запрещаю вам… встречаться, общаться. Вы — уже взрослые, сами должны решать. Только…, - она мнется, но когда я поднимаю глаза и встречаюсь с ее взглядом, я легко читаю там решимость. Затаив дыхание жду. — Только ты же понимаешь, что вы — не пара с ним!

Понимаю. Понимаю. И от этого больно. Мы не пара. Но мое глупое сердце зачем-то успело поверить в сказку… Просто Ванечка — он такой… С ним рядом мне показалось, что сказка может стать реальностью.

Ах, как жаль, что я не могу сейчас говорить! А хотя… ну, что я могу сказать ей? Она права! А