Лошадь, которая потеряла очки - Мякеля Ханну

Она потащилась на склад и обшарила полки – нет, совершенно пусто. И вдруг сообразила: ну конечно, ведь банками только что засеяли поле, поэтому на полках ничего не осталось! Что же сказать Ёжику?

– Спаржа кончилась. – Лошадь сообщила правду, не придумав ничего более подходящего. – Она теперь в поле растёт. Но зато потом, весной, ты будешь получать по две банки сразу.

Ёжик швырнул в костёр палочку, которой ворошил угли, и буркнул:

– Ладно! Раз так, то и я больше не буду костровым работать. Благодарю покорно!

Лошадь взглянула на Собаку. Та поняла и поплелась вслед за Лошадью в поле. Борозды уже засыпало снегом, и Лошадь расстроилась ещё больше. Она изо всех сил принялась копать и наконец нашла какую-то банку. «Горошек» – гласила надпись на этикетке. Вторая банка содержала краснокочанную капусту, третья – сардины.

– Господи, почему я, дура такая, не посеяла каждый сорт отдельно и только теперь соображаю, как надо было сделать? – сокрушалась Лошадь.

Когда спаржа всё-таки нашлась, Лошадь уже настолько изнемогла, что Собаке пришлось самой нести все банки. Хорошо ещё, что у Лошади хватило сил тащиться следом.

Но, увидев, как расцвёл Ёжик, Лошадь приободрилась. Он разулыбался и был такой славный! Мышь тут же объявилась откуда-то к трапезе.

«В самом деле, замечательно, когда есть компания, – думала Лошадь. – Ведь ко гда живёшь один, то сам о себе не слишком заботишься. А так всё время что-то делаешь. Разок здесь можно очень славно перезимовать…» И Лошадь на радостях замурлыкала песенку.

Но, заметив, как быстро пустеют банки, и поглядев в окно на нескончаемый снегопад, Лошадь затосковала. Завтра снова придётся выкапывать банки из-под снега, а его всё больше и больше! «Я, видимо, допустила какую-то ошибку, – размышляла Лошадь, – но какую? Я могу даже заболеть, если буду копошиться на улице в такую метель». Она почувствовала себя совсем несчастной.

– Как же нам теперь быть? – вдруг спросила Собака и посмотрела ей в глаза.

Лошадь задумалась. Что она имеет в виду?

– Будем есть, пить и жить-поживать.

– И это всё? – фыркнула Ворона с порога. Она была в дурном настроении, потому что снег всё валил и не было никакой надежды возвратиться в гнездо. – Что же, мы будем сидеть сложа руки и говорить друг другу: «Здрасте, я ваша тётя!»? Это, верно, такая лошадиная игра?

– А чем мы займёмся завтра? – тихо спросил Ёжик. – Мне очень скучно.

Лошадь рассердилась. Целый день она трудилась для них, и вот пожалуйста – благодарность!

– Можете все убираться! – закричала она в гневе. – Я вас не звала сюда! Даже если вы сейчас уйдёте, мне всё равно – будет хоть спокойно!

Остальные притихли. Они молчали так долго, что Лошадь начала раскаиваться в своих словах. И раскаялась ещё больше, когда заметила, что Ёжик принялся потихоньку паковать свой рюкзак и что Собака тоже явно собралась в дорогу. Ворона заметалась – как лететь в такую погоду? – но и оставаться тоже была не намерена. Мышь хныкала.

Лошадь перепугалась, увидев, какое действие произвели несколько простых слов.

– Стойте! Эй, подождите! Простите меня. Это я несерьёзно – просто от усталости. Мне очень жаль, правда! – И Лошадь посмотрела на них умоляюще. – Не уходите! Лучше давайте вместе решать, что предпринять.

– А что же мы можем тут предпринять? – нерешительно спросила Собака и покосилась на Ёжика.

– Обсудим всё спокойно, – предложила Лошадь, – мы что-нибудь обязательно придумаем – ведь нас, как-никак, пятеро.

Когда все вернулись к костру, Лошадь принесла карандаши и листки бумаги. Она раздала их и попросила, чтобы каждый написал, что он советует делать.

– А потом мы по очереди прочитаем записки вслух и проголосуем за самый лучший совет. И будем ему следовать, – сказала она.

Остальные согласились. Собака тотчас принялась писать; некоторое время только и слышно было, как её карандаш скребёт по бумаге. Она закончила быстрее всех. Последним отдал свою бумажку Ёжик. Собака развернула её.

– Первое предложение – Ёжика: «НАЧНЁМ БОТАТЬ»… Нет, простите, тут написано «работать»!

Затем Собака развернула свой листок. Там было написано: «ЗАЙМЁМСЯ ВЫРЕЗАНИЕМ ПО ДЕРЕВУ». Ворона пожелала такого дела, где она могла бы использовать свои таланты и богатый опыт руководителя, а Мышь просто хотела сыра. Наконец Собака прочитала то, что нацарапала на своём листке Лошадь: «ПРИНЯТЬСЯ ЗА РАБОТУ, КАКУЮ УГОДНО, ХОЧЕТ ЛОШАДЬ, НЕ СОННАЯ».

– Но за какую же работу? – спросили в один голос Ёжик, Собака и Ворона.

Взгляд Лошади случайно упал на ржавые молочные бидоны, и её осенило.

– Начнём использовать молокозавод! – выкрикнула она и победоносно взглянула на остальных: ага, сидят как в рот воды набрали. Даже Ворона не сумела придумать ничего лучше.

– И как же мы его будем использовать? – сухо спросила Ворона. – Одних твоих пожеланий недостаточно. А то вся затея останется лишь пустой мечтой. Должно быть что-то толковое. Что мы можем изготавливать на молокозаводе?

Лошадь вопросительно взглянула на Собаку, потому что поняла, что сама уже не в состоянии придумать ничегошеньки.

– На молокозаводе изготавливают молоко! – объявила Собака и задумалась. – Или нет, молоко получают от коров!

– Мне хочется сыра, – заныла Мышь.

– Сыра… – обиженно повторила Лошадь. Что ж ей, опять идти на склад? Мышь сама не может сходить, что ли?

– На самом-то деле идея с молокозаводом вовсе недурна… Молодчина, Лошадь! – вдруг проскрипела Ворона. – В сыре что-то есть… Но для его приготовления нам нужно молоко. И где же мы его возьмём?

– У коров! – опять объявила Собака. Она вообще считала коров довольно симпатичными существами.

Тут все воодушевились и загалдели хором. Растроганная Лошадь смотрела на них и размышляла: «Может, всё и уладится… Утро вечера мудренее… Завтра наверняка что-нибудь придумаем».

9

Лошадь разбудил свет: он потихоньку подкрался в темноте и незаметно разлился повсюду. Лошадь открыла глаза. Было утро. Она подошла к окну. Куда ни посмотри, везде лежал снег и посверкивал, как толчёное стекло. Из-за леса поднималось солнышко.

Лошади стало весело. Из городской зимы ей вспоминались только слякоть, песок и снегоуборочные машины, которые бродили, как призраки, в утреннем сумраке с лязгом и скрежетом. А эта зима была совсем другая.

«Снег… – думала Лошадь, – холодное и пушистое слово… Можно походить на лыжах. Или покататься на санках с горки». На радостях она поспешила разбудить Собаку и Ёжика. Но они почему-то ничуточки не обрадовались.

– Я немножко голодный, – вяло заявил Ёжик, а Собака уставилась на свои деревяшки и ничего не сказала.

– Тьфу ты! – в сердцах плюнула Лошадь и направилась к дверям. Она ступила за порог и словно ослепла – такой яркий был свет. Зажмурившись, она бродила по двору и дышала морозным паром. И ещё долго бы бродила, если бы не наткнулась на что-то большое и мягкое. Лошадь поразилась – не может здесь быть такого здоровенного сугроба. Она пошарила вокруг и наткнулась на второй такой же: он заревел, как тромбон.

«Я попала в засаду, – испугалась Лошадь, – надо хоть что-то разглядеть!»

Она прищурилась, чтобы привыкнуть к свету, и понемногу начала различать окружающее. Перед ней возвышался большущий снежный ком, отдалённо напоминающий корову. Она оглянулась назад – и оттуда на неё смотрел точно такой же. Лошадь ничего не понимала. Ведь коровы бывают коричневые или пятнистые и зимуют в коровнике!

Но она собралась с духом и сказала:

– Добрый день! Мы, по-видимому, раньше встречались? В вас есть что-то очень знакомое.

– Му-у-у-у! – печально произнёс первый ком. – Я вас вижу впервые.

«Голос как у коровы, – подумала Лошадь. – Что же это значит?»

– Есть здесь хоть какое-нибудь укрытие? – ещё печальнее спросило второе существо. – Мы всю ночь блуждали в ужасной метели. Наш коровник сгорел – мы еле-еле спаслись. И обратно дороги не сыскать – все следы снегом замело.