Возьми карандаши - Екатерина Леонидовна Кирасирова

class="p1">Я будто заново родился! –

Расправил листики цветок.

Фиалка улыбнулась нежно

И корнем шаркнула небрежно,

Незримо. Где-то под землёю…

Сквозняк потрогал каланхое,

Чуть скрипнув, приоткрылась дверь

И к их убежищу, вальяжно

Мохнатый весь, подкрался зверь.

— Ой-ой! — Захныкала фиалка.

Кот прыгнул, рядом сел вразвалку,

Понюхал маленький росток

И лёг мурчать под фитолампу.

— Не бойся, наш. — Шепнул цветок.

— Ни капельки! — Кивнул росток.

— Да ладно! Вовсе я не страшный,

— Кот потянулся, — я пушистый.

Звать Васькой. Ниже воздух влажный,

А тут и лампа и душисто,

И воздух свежий — красота!

Мечта персидского кота!

Кукушка что-то промычала.

— Во-от, — протянуло каланхое, –

Сейчас тут лампу выключают.

— Приличный кот — а нет покоя! –

Лениво поделился кот.

Перевернулся на живот

И, встав на все четыре лапы:

— Увидимся, ребят, до завтра! –

Мяукнув, Васька был таков.

Погас свет розоватой лампы…

И чтоб не повторяться штампам

Мы скажем только, что росток

Был рад, что вытянуться смог

В счастливое столпотворенье.

На этом всё стихотворенье.

Я верю волшебству

Я верю волшебству, иначе,

Какой же я тогда поэт?

(Пусть над поставленной задачей

Я бьюсь не очень много лет).

Не буду говорить: "однажды",

"со мной" и "вот как раз тогда!.."

(При этом вид примерив важный),

Да ну! Какая ерунда!

На самом деле с давних пор

(Здесь уточняю: с малолетства)

Мой путь сквозь тёмный коридор

Бывал тропинкой в королевство…

Давно я выросла, друзья,

Но и сейчас, как прежде, нужный

Поход за дальние моря,

Неповторимый ветер Южный

И смех русалок в камышах,

И откровенья птицы Сирин…

(Я не была б в учениках,

Но очень-очень попросили

И в сказку обратился быт.)

Ведь вся реальность человечья –

Для невозможного магнит

И компас к каждой новой встрече.

Фонарь

Фонарь погас!..

Автобус едет в парк по тёмной магистрали

В вечерний час.

Подобная фонарная случайность

Содержит некую таинственную негу.

Погас фонарь.

Он, очевидно, замечтался о ночлеге,

Как было встарь…

Волна

Волна сияющая, гордая волна!

Своею скоростью и силой, и свободой –

Сама собой, сама в себе пьяна,

Полна своею собственной природой.

Упрямая, тугая как струна

Натянутая в зыбком промежутке,

Клочке земли: снесёт его волна,

Довольная такой удачной шуткой.

Вперёд и вверх! Ещё! Наискосок!

Сверкают брызги, небо покоряя.

Ворча, перемещается песок,

Что был давным-давно рождён камнями.

Но… Поднялась волна. И разом смыла их,

Упрятала в своём подводном царстве…

А ветер лёг смиренно, и затих.

Волна как женщина — не можно с ней тягаться.

В полночной тишине, держа в руке Перо…

В полночной тишине, держа в руке Перо

(Хотя, быть может, это просто ручка),

Сидит Певец. И тёмный коридор

Что позади, наполнился созвучно –

В такт мыслям, вылетающим из стержня –

И птицами в бумаге отражаясь

Мелодией земною, чудной, нежной.

И темнота, своей природой маясь

Поблёкла, растворилась, разнеслась

Над лужами, по небу, по проспектам –

Враз сумрак позабыл, что солнце где-то

И что заря ещё не началась…

А лампа встрепенула абажур,

Подглядывая, наклонясь к бумаге.

Но вдруг чернилам не хватило влаги:

Остановился, зацарапал грифель

Предсмертной рифмой осыпая хрипло

Того, кто видел эту жизнь душой,

Того, с которым эту жизнь прошёл!..

Поэт умолк и дряхло встал с дивана

(Наверно — стула, но не в этом дело)

И рвано на руках синели шрамы

От старого безжизненного тела.

«Щёлк» лампы, возвестившей о кончине,

Прошаркавший к портьерам тапок звук…

Как будто в чём-то тёмном уличили!

Как будто друга выпустил из рук!..

Негаснущий рассвет помог забыться –

Тьма замолчала, место уступив.

…Лишь к полу обращённые ресницы

Сквозили влагою, стыдливость позабыв.

В рассветной тишине не видел их никто.

Снежная дверь

Льняные строки. Зимнее сказанье.

Из года в год, из века в век одно:

Бессмертных литер буквосочетанья

Узором выткали морозное окно.

Пушит метель.

Холодный солнца луч

В перине туч упрятан необъятной.

Сказания седых небесных круч

Немой восторг свой дарят непонятный.

Ни зги не видно, всё наощупь вдруг –

Набросок мира светлой акварелью…

И слышится невидимого стук…

Что там?.. за этой снежной дверью?..

Притягательный апельсин

— Нет, я не съем вот этот апельсин!

Он слишком крупный (сочный, дивный фрукт!

Такой пленительный. Передо мной… один

Здесь на тарелке…) — Кто хороший тут?

(Он так манит… оранжевый и… сладкий!

Волшебною… кислинкой полон он,

Вкуснейшей мякотью под оболочкой гладкой!..)

— Не стану. Нет. Вопрос уже решён!

К чему? (Так хочется!) И зубы разрушает…

И кожу… кислотой, ням-ням… поест…

— О, апельсин! Прости!.. Хотела с чаем,

Но слопала… в ням…динственный присест…

А чай?.. Да так… Он тоже ароматный.

***

Малиновый восход. И шёлковое небо;

Как сказочно прекрасен горизонт;

Красиво — чудо! У природы, верно,

На волшебство присутствует резон.

Светлеет, ах! Лазурь вплетает нежно

Свои персты в багряный небосвод

Как в волосы. И день встаёт небрежно,

Потягивая спину, словно кот.

Пять двадцать

Пять двадцать. Утро.

Продрала глаза

(Не поняла — проснулась ли вообще)

Пью кофе. Кухня. Мозг на тормозах

Под одеяло просится:

"Зачем?

Зачем так рано? Люди спят ещё!

Темно, мороз… Иди поспи пока

Ну хоть полчасика… ведь правды нет в ногах

(Признаюсь — этот вывод обобщён

И всё-таки…)".

— Что "всё-таки"?

"Да так,

Мне может нравится так рано.

Ты смотри:

Снежок какой блестит. И полумрак

Перерезают взглядом фонари.

Какие-то машины под окном

Елозятся в каких-то там сугробах…

Не видно.

Кстати, в наших гороскопах

Должно быть солнечно сегодня днём…

Всё, я проснулся!"

Тот Самый Миг

Быть может не у всех и не всегда

Иные чувства сложатся в года.

И иногда даётся только Миг,

Чтобы внутри запел какой-нибудь родник

И душу опалил чудесным светом

(В тот самый миг становишься Поэтом)

Поэтому:

венчайте алым стягом

Тот Самый Миг, им наполняйте фляги,

Чтобы затем (когда-нибудь потом)

Тот Самый Миг вписать бы в толстый том,

Вверяя всё мелованной бумаге

И находя величие в отваге

Признать, что

не у всех и не всегда

Иные чувства сложатся в года.

***

На подоконнике записан

Десятый номер телефона

Чернилами неясных мыслей