Возьми карандаши - Екатерина Леонидовна Кирасирова

class="p1">Сирена смолкла. Чей-то голос сел.

И кто-то тихо выключил кино.

Возможно ли?

Возможна ли любовь,

но без определенья?

Структуризации и нарезания её?

Всему — своё.

И строгость песнопений

И время (как же!) каждому своё.

Да.

Но любви возможно ли оставить

Пустые строки?

Чтобы до зари

сама любовь могла бы переплавить

И вес, и меру — в торжество любви.

Неузнанной, неназванной.

Стоящей

Достойно — в стороне от всех невзгод.

Пустой строкою с сердцем говорящей,

Как говорит над нами небосвод?

Возможно ли, не назначая меру,

Не проверяя верность теорем

Любовью — жить:

Адамом — самым первым –

Не понаслышке знающим Эдем?

Заснеженный мост

Заснеженный мосток (вообще-то мост,

Для красоты переиначила слегка)

Корнями — сваями в тугой асфальт пророс;

Бегут машины, как бежит река.

Немолчная, с раскатами, в разливах.

То стихнет, а то снова зазвучит:

Здесь водный рокот заменяют шины –

Бежит река, шумит, пыхтит, свистит.

Мост держит фонари, пока в востоке

Не встанет свет, не встанет новый день.

И в новоприбывающем потоке

Не раствориться ночи канитель.

Дрозофилофобия

Мух развелось… (откуда?!) Тьма!

(Ну да, ну да — ремонт в подъезде!..)

Но где же всё-таки пролезли?.. –

На две недели кутерьма.

И наглые! На дихлофос и тряпку

Вот только не плюют, летя;

Лихие мерзкие малявки

Как на курортах колесят!

С утра поймать ещё возможно,

Лишь стоит к ним подкрасться, но

Всю соблюдая осторожность:

Посуда хрупкая, трюмо…

Растёт триумф: аплодисменты

С утра до вечера их ждут.

На дихлофос и репелленты

Они по-прежнему кладут.

Эх, видно снова генуборкой

Мой будет занят выходной…

Закончили б уж с этой стройкой!

…И всей крылатой мелюзгой.

Сонная песня

Прислушайся: голос –

От сердца до сердца

Как будто бы волос,

Как будто бы дверца;

Волшебным мотивом

Стучат килогерцы

И в тихой прихожей

Рождается песня.

Не слышно — едва ли! –

Но будто свирелью

Слова зазвучали

За дальнею дверью.

Недвижим стою я,

Почти не дыша,

А рядом — дотронься! –

Сон видит душа.

Прекрасный, прозрачный

И радостный сон,

О том, что в принцессу

Царевич влюблён…

(Должно быть. Не важно,

Лишь музыка льётся

И, полная этою песней

Смеётся

Душа, что за дверью).

Темно в коридоре.

Не буду мешать — эту дверь не открою.

Пусть льются во времени добрые звуки.

И пусть — я прошу — пусть услышат их внуки.

***

Так удивительно бывает иногда…

(Два дня… Десятое стихотворенье!..

Два, Карл, дня!) А, в прочем, как всегда:

Разит вопрос, рождая вдохновенье.

И мысль полетела, завилась,

Заслушалась… И скрылась за горою.

Нет, милая, ты рано унеслась,

Иди сюда: не дам тебе покоя!

Так удивительно! Я словно на волне

О, Боже! "Я"! О, призрак графоманства!

А пусть его. В писательской родне

Местоименье не лишит гражданства.

О, как я счастлива! Ответам на вопрос,

Полёту мысли, волнам вдохновенья..!

(Мне думалось, что мозг травой порос –

Он, оказалось, жаждал сочиненья!)

Дух противоречия

О, Дух Противоречия, святой!

Ты столько создаёшь и разрушаешь!

Ты жив! Как жив никто другой!

Ты сам себя порой не понимаешь.

Ты крылья, ты полёт, ты ангел, дэв,

Чудовище пучин, лесная фея.

Зову, все опасения презрев,

Боясь в себе подобного моленья.

О, Дух святой! О, Дух Противоречья!

Мы встретились в одной из высших сфер –

Взаимным светом участи облегчить,

Mon cher7.

В полузабытой мастерской

"Тик-так, тик-так" отсчитывали стрелки

В одной полузабытой мастерской,

Где под стеклом лежали на фанерке

Часы старинные, работы непростой.

Сквозь арку невысокого окна,

Забившегося в самый потолок

Рассматривала ходики луна,

Воспламеняя сердца уголёк.

В такие ночи не спалось часам –

Стекло в часах отсвечивало нежно

И лунный свет повсюду проникал,

В пути пылинки обращая в снежность.

В ночной полузабытой мастерской

Всё помещенье подчинялось тактам:

"Тик-так" звучало сердце под стеклом

Как дирижёр. Луч исполнял кантату.

Рассвет молчал. Кружилась в вальсе снежность.

В старинной полусонной мастерской.

По улицам гуляла безмятежность,

Не нарушая города покой.

"Тик-так, тик-так" — сквозь время пели стрелки

В ночной полузабытой мастерской.

Москва. Декабрь. Вечер

Машины не спешат домой с бульвара…

Назавтра выходной, не тесны тротуары

И город зимней не опутан тьмой…

Расчищены дороги от сугробов,

Снег мягок. Ты в него поставишь ногу –

По пояс сполоснёшься — красота!

Зима. Декабрь. Ёлки. Суета.

Прикрыты ветви белоснежной органзой,

Искрится иней. Присмотрись. Постой!

Как воздух свеж! И в снежной пелерине

Величественный город мой.

Морозно!

В такой мороз неловко покурить..

Окно открыть и сунуть нос наружу.

На самый миг почувствовать ненужность

Привычки этой.

Кончик подпалить,

Подставив замерзающую спичку

Под белое прозрачное плечо.

Оно чуть съёжится — и станет горячо

Листу.

Закрученные постранично

В одну коробку с табаком в наклад

Их запирают…

Но рука замерзла.

Почти закончен ненаписанный доклад

О чистоте, о высоте, о звёздах…

…Морозно! Ах, как всё — таки морозно!

Совпадения

Бывают "во-о-от такие!" совпадения

(С протяжно-долгой "о" посередине)

В которых невозможно впечатления

Хоть как-нибудь… Пером, на клавесине,

Несложной вышивкой по берегу канвы…

Всё рваными тогда выходят строчки,

И выбираются откуда-то три точки,

Три крестика, три ноты… C’est la vie8.

Ты взгляд бросаешь с этого на это,

Протянутый из прошлого в "теперь"

И если позади вдруг скрипнет дверь –

То тело не изменит силуэта,

Душою пребывая где-то там –

Среди уже случившихся событий,

В ничем не обозначенных местах

Из прошлого в "теперь" скользящих нитью.

Цветок, росток и кот Васька

Проклюнулся росток зелёный

Куда-то. Сквозь. И осмотрелся:

Неподалёку каланхое

Под лампой сонно завертелся

И потянув нагретый бок

Росточку протянул листок:

— Как звать тебя, малец?

— Фиалкой, — ответил тоненький росток. –

Тут, наверху, всегда так жарко?

— Да, нет. Буквально на часок.

А после лампу выключают.

Свисток поёт! Ты слышишь? К чаю!..

А по ночам кукушка плачет.

Ей одиноко, не иначе.

Как было мне… А ты явился

И этим очень мне помог –