Зверь - Мола Кармен

— Отвези нас.

В городе были освещены только главные улицы, но, к счастью, дорогу им указывала луна.

— Что мы будем делать, когда приедем?

— Войдем.

Доносо смотрел на Томаса, ожидая услышать подробности плана, но монах молчал и только стискивал зубы от боли.

79

____

В конце июня, когда Лусии впервые пришлось пробираться под городской стеной по туннелю, ей помогла уличная проститутка, работавшая в маленьком сквере неподалеку. Лусия хотела найти ее. Она помнила, что сквер находится в двух шагах от Кампильо-дель-Мундо-Нуэво, если подниматься вверх по улице Мира-эль-Рио-Баха, и без труда обнаружила сквер, а в нем нелепую особу на высоких, утопавших в пыли каблуках. Это была та самая Роза, которую она искала.

— Я тебя недавно вспоминала. Ведь это я посоветовала тебе пойти в дом Львицы, а вчера до меня дошли слухи, что она померла. У тебя-то холеры нет?

Лусия заверила ее, что здорова, и пересказала ей события своей безрадостной жизни с самого дня их знакомства, упомянув аукцион, на котором ее продали в доме Львицы, смерть матери и исчезновение сестры.

— Она из тех девочек, которых растерзал Зверь?

— Я надеюсь, что она еще жива. Поэтому и прошу тебя помочь.

Роза уставилась на бумагу, которую Лусия унесла из дома Аны Кастелар:

— Manoir Miralba? Не представляю, что это значит. Похоже на французский.

Роза предложила отправиться в дом на улице Кохос, почти на углу с Аргансуэлой, в нескольких кварталах оттуда.

— Там живет Француженка. Настоящего ее имени я не знаю, мы все ее зовем Француженкой. Надеюсь, у нее найдется для нас время, а то ведь, известное дело, у француженок всегда полно клиентов, они же на все согласны…

Новая подруга на ходу сообщила Лусии, что Француженка уже три года живет в Мадриде, и даже успела купить себе маленький домик.

— Есть всякие штуки, до которых мы, испанки, не опускаемся, но француженкам любая гадость нипочем, не зря у нас говорят — «обслужить по-французски». Нам тоже пора бы призадуматься, ведь клиенты такое любят…

Как Роза и предполагала, Француженка была занята, и им пришлось подождать, пока уйдет клиент.

— Послушай, Француженка, нам нужна твоя помощь.

Даже в публичном доме Львицы Лусия не видела таких женщин: Француженка была высокой, темноволосой, с ярко накрашенными губами и таким декольте, что грудь почти вываливалась наружу. Она встретила их очень любезно:

— Хотите чаю?

— Нет, мы пришли только затем, чтобы узнать, французский это или нет.

Женщина бросила взгляд на лист бумаги.

— Да, это французский. «Manoir Miralba» означает «особняк Миральба». Samedi 26 — «в субботу, 26-го». То есть сегодня.

У Лусии упало сердце. В ушах звучал голос Аны Кастелар: «Сегодня ночью у меня свидание с Кларой…»

Времени было в обрез.

— Где этот особняк?

Ей ответила Роза:

— Особняк Миральба? Я когда-то была там, очень давно. Это заброшенный дом у ворот Алькала, по другую сторону городской стены, недалеко от арены для боя быков.

— Я должна идти. Мне нужно попасть туда как можно скорее…

— И как же? Бегом, что ли, побежишь?

— Какая разница? У меня нет денег, чтобы ехать.

— Симон стоит не меньше двух реалов. Я бы тебе дала, но сегодня у меня ни одного клиента не было, — грустно усмехнулась Роза.

Обе посмотрели на Француженку.

— О нет! Вы пришли, чтобы я помогла вам прочесть текст… А теперь, оказывается, я вам еще и денег должна дать…

— Клянусь, я верну!

— Merde, merde, merde…14

Лусия оставила проституток в доме на улице Кохос. В кармане у нее звенело пять реалов, и она пообещала себе, что сдержит слово. Если выживет, вернет Француженке долг с процентами.

Симон довез ее только до ворот Алькала. Чтобы выйти из города, требовался пропуск, которого у девочки, разумеется, не было. Кучер объяснил ей, где находится особняк, и уехал. Лусия никогда не пересекала городскую черту в этом месте, но точно знала, что под землей пропускных пунктов нет. Какой-нибудь туннель приведет ее прямо к особняку Миральба. Лучше было бы уточнить у местных контрабандистов, но встретить их ночью почти невозможно. Смирившись с тем, что никто ей не поможет, Лусия стала обдумывать план действий.

Чтобы пробираться под землей, ей был нужен источник света. Можно было бы украсть один из фонарей, которые горели перед находившимися неподалеку королевским амбаром, зерновым рынком, мельницами и силосными башнями, снабжавшими продуктами весь город. Тут же стояли и хлебопекарни — в них пекли хлеб, который утром развезут по всему городу. Она втянула носом запах, доносившийся из пекарни, в животе заурчало…

Из-за приснившегося ей кошмара Лусия очень боялась ночных безлюдных улиц, но сейчас ей пришлось собрать волю в кулак. Держа одной рукой крышку люка, а другой — фонарь, она спускалась вниз, в темноту по железным перекладинам. Из подземного туннеля доносилось удушающее зловоние, но она решительно пошла вперед в потоке нечистот, доходившем ей почти до пояса. Лусия рассчитала, сколько шагов нужно пройти, чтобы оказаться по другую сторону городской стены. За каменным уступом поблескивали металлические ступеньки. Она высунулась наружу, чтобы определить, куда попала. Ее расчет оказался верным: городская стена и пропускные пункты остались позади. Скрытый ночными тенями особняк возвышался неподалеку, похожий на один из тех кораблей, что плывут в Америку, — о них ей рассказывал в Пеньюэласе паренек, однажды побывавший в Кадисе. Лусия решила, что правильнее будет вернуться под землю. Она была уверена, что в особняк можно попасть из туннеля.

Она выбрала один из туннелей, но интуиция ее подвела: он заканчивался тупиком. Вернувшись назад, она попала в такой узкий проход, что пришлось пробираться ползком. Лусия заблудилась. Из темноты на нее бросилась напуганная шумом крыса, но девочка отбилась фонарем. С каждой минутой фитиль горел все слабее, масло в фонаре подходило к концу. Лусия рывком преодолела самый узкий участок туннеля. Теперь перед ней открылась каменная пещера, куда каскадом стекал поток нечистот.

С мигающим фонарем в руках, мокрая, вонючая, с исцарапанными руками и ногами и черным от грязи лицом, она заглянула за этот жуткий водопад. За ним туннель раздваивался. Один из двух коридоров вел назад. Другой, скорее всего, — в особняк, но по нему пришлось ползти на четвереньках. Через некоторое время Лусия наконец смогла встать в полный рост. Фонарь погас, и она оказалась в полной темноте.

80

____

Особняк Миральба скрывался за деревьями. Другого источника света, кроме масляного фонаря у двери, здесь не было. Ни одно окно не горело. Каменная громада возвышалась в ночной темноте как свидетельство далекого прошлого. Безжизненное место.

— Вы уверены, что это здесь? — уточнил Агирре.

Доносо пожал плечами. Информацию он получил от Гриси, а ее сознание было затуманено опиумом, она бредила и страдала от лихорадки.

— Надо проверить. Хотите, я попробую?

— Нет, я войду сам.

Агирре нащупал под рубахой топор — тот, которым аптекарь сбил с него кандалы. Он едва держался на ногах. Рана снова открылась, все тело пылало, и он не был уверен, что ему хватит сил довести дело до конца. В двери приоткрылось окошко, Агирре показал кольцо, и ему тут же открыли. Его встретил пожилой привратник. Он был одет на французский манер: ливрея с вышивкой, позументами и шнурами сверкала в полумраке холла. В кольце на стене пылал факел.

— Жертвоприношение уже началось. Вы не сможете войти.

— Я должен.

— Сожалею, но правила таковы.

Агирре всмотрелся в морщинистое лицо старика, на котором читались упрямство и ханжество. Никогда еще ему не приходилось видеть такого хлипкого стража.

— Ведите меня к месту жертвоприношения, второй раз повторять не буду.

Глухого жесткого голоса и ледяного взгляда оказалось недостаточно для привратника, вздыхавшего с таким видом, как будто он всю жизнь только тем и занимался, что отказывал опоздавшим визитерам.