Пустая комната №10 - Серафина Нова Гласс

руки и заглядывает в глаза. – Я больше не буду искать оправданий. Это произошло не из-за кризиса среднего возраста, не из-за того, что ты мало для меня делала или что-то в этом роде. Я совершил жуткую глупость и буду просить у тебя прощения до конца своих дней, потому что страшно виноват. И сделаю все, чтобы загладить свою вину, – говорит он.

Мне хочется ему верить. Я вспоминаю все свои ошибки, и его проступок кажется совсем несерьезным по сравнению с ними, думаю о Генри, о том, что он сделал и почему, и о том, что люди творят всякую дичь, но не всегда это превращает их в монстров.

– Я просто не знаю, как это сделать, – признаюсь я. – Не знаю, как притвориться, будто всего этого дерьма не было.

– Мы и не должны притворяться, – говорит он, взмахивая руками в знак поражения, и возвращает мне вино, как будто все улажено. – Просто двигаться медленно, шаг за шагом. Подумай об этом.

Похоже, Рид собирается меня поцеловать, поэтому я беру из его протянутой руки вино и встаю.

– Ну ладно, пошли, – говорит он, направляясь к кухне. – Ты наверняка умираешь с голода.

Я следую за ним и вижу расставленные на кухонном острове закуски.

– Ты сам приготовил?! – поражаюсь я, думая, что он решил произвести на меня впечатление, потому что я люблю готовить.

– Боже мой, нет, заказал. Мне хотелось сделать что-то особенное.

Он так старается, что это меня смущает. Кто заказывает закуски на двоих перед ужином в ресторане? Мерцают свечи, из встроенных колонок играет фоновый джаз, и все это чересчур, но приятно, что кто-то так обо мне заботится. Может, это и есть то самое? А может, манипуляция. Как бы то ни было, после почти года пребывания в «Платанах» мне кажется, что я нахожусь в другом измерении. Здесь так чисто, пахнет свечами с корицей и лосьоном после бритья, а не грязной водой от швабры и плесенью. Я беру профитроли и кладу в рот.

– Ну ни хрена себе. Я уже привыкла к хот-догам и тушеной фасоли, – говорю я.

Он что-то мычит.

– Нет, вообще-то… Даже не знаю. Роза делает их сама и добавляет патоку, это ее фирменный рецепт. А это… – Я умолкаю и переключаю передачу. – Ну, в общем, вкусно. Спасибо.

Оглядываю кухню с двойной духовкой и краном над плитой, и на мгновение кажется, что я в шикарном отеле. Все такое чужое и незнакомое.

А потом вспоминаю «Платаны» – если я не вернусь туда, не придется вдыхать запахи рыбного рагу, вытаскивать клок сальных волос из стока или смотреть на желтое пятно от протечки на потолке над своей кроватью, и сердце подпрыгивает от радости. Рид хочет, чтобы я жила здесь. Это мой дом.

Но я продолжаю оглядываться по сторонам, и со мной что-то происходит. По позвоночнику пробегают мурашки, а на лбу выступает холодный пот. Это все фасад. Я сажусь на кухонный табурет и делаю глубокий вдох. Все это было не вполне моим. В «Платанах» я заслужила каждую бутылку «Миллера» у бассейна, квартиру с пятном от протечки на потолке. Этого я добилась своими умениями и упорным трудом.

Здесь остались лишь фрагменты меня прежней. Все здесь не просто не мое, а воплощает то, как я переставала быть собой, превращалась в кого-то неузнаваемого, даже для самой себя.

И хотя я могу не возвращаться в страну выброшенных игрушек, если не захочу, именно там живут люди, которые… любят меня? Черт, неужели я это говорю? Трудно признаться себе, что семья, о которой я всегда мечтала, это не Рид и не наш ребенок в этом доме со специальной комнатой-кинотеатром и ванной с гидромассажем, а та, что уже у меня есть на другом конце города. Джеки выполняет на вечеринке роль диджея, ставит диски Boys II Men, Барри рассказывает историю самурайских мечей, хотя его никто не слушает, Кристал кидает детям мятные конфеты, как в странной игре в мяч, а им, что удивительно, это нравится.

А еще там есть Роза – как ни странно, моя единственная настоящая подруга, и в особенности Фрэнк, он ждет меня, я ему нужна. Фрэнк, которого бросили все остальные.

Я отдаю Риду свой бокал.

– Прости, но мне пора.

– Что?! – Его лицо вытягивается в явном разочаровании. – Пожалуйста, не уходи. Просто…

– Я должна.

– А как же ужин? Ты…

– Мне надо идти. Я обещала. Прости.

Я снимаю туфли на шпильках и выбегаю из дома. В буквальном смысле бросаюсь прочь из его жизни. Знаю, мы никогда больше не увидимся. Я думала, что почувствую бремя потери и буду горевать по жизни, в которой, как мне казалось, так нуждалась, но ничего подобного. Я ощущаю себя свободной.

С мыслями о Фрэнке я еду обратно в «Платаны», вспоминая о забытом обещании, поэтому паркуюсь у задней двери офиса, переодеваюсь в худи и джинсы и выхожу к бассейну со всеми припасами.

Роза обнимает меня за плечи, на мгновение притягивает к себе, а потом бежит за малышом, схватившим со стола открытую банку «Будвайзера». Я сажусь в шезлонг рядом с Мэри, а когда подходит Фрэнк, подтягиваю к себе переносной холодильник и раскладываю на нем то, что принесла с собой.

– Вы вернулись.

– Ну конечно, я вернулась. Я ведь здесь живу.

– Что это вы делаете? – спрашивает он, глядя на базилик и оливковое масло в плошках.

– Я делаю песто. А ты чем занят? – отвечаю я, и он расплывается в улыбке.

Я подтягиваю стул и хлопаю по нему. Фрэнк садится, и я показываю, как нарубить чеснок.

«Вечно ты язвишь и грубишь» – так говорил обо мне Рид. Наверное, он прав. Видимо, именно поэтому я чувствую себя здесь своей. Не знаю, почему звезды сложились именно так, но это моя судьба.

Кристал протягивает мне пиво, которое открыла зубами, и садится на детский стульчик своей дочери, хотя совершенно на нем не помещается. Роза подмигивает мне, поставив между коленями ведерко и очищая стручковую фасоль, Джеки подпевает под музыку End of the Road и чувственно танцует, выпив слишком много вина.

Я размышляю о том, что делать дальше и даст ли мне еще один шанс «Яичница», но теперь, когда я стала местной знаменитостью, по крайней мере, еще на несколько недель, пока всеобщим вниманием не завладеет новая громкая тема, возможно, добьюсь и большего. И все-таки сумею открыть свое дело.

Одобрительно киваю Синатре, когда он отрывает листья базилика от растения, за которым сам же ухаживал. Он довольно улыбается и тщательно смешивает ингредиенты, как я показала. Я нужна ему. Разве я могу отсюда уехать?