Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

тридцати; у него были густые светлые волосы, зеленые глаза, и выпуклый атлетический торс под спортивным костюмом. Он пришел к ним в прошлом году и немедленно сделался крашем всех девчонок с девятого по одиннадцатый класс включительно. Правда, помимо вышеперечисленных достоинств у него имелось и золотое кольцо на безымянном пальце правой руки, но никто не обращал внимания на такую мелочь, особенно после того, как однажды утром перед уроками Кирилл Игоревич был застигнут с обнаженным торсом, подтягивающимся на турнике широким хватом, а по влажной коже спины, под которой перекатывались сильные мышцы, стекали капельки пота. Видео, сделанное несколькими счастливыми очевидицами этого зрелища, мгновенно завирусилось по школьным чатам, на несколько дней далеко обошло в локальном рейтинге все тренды Тик-Тока и, по слухам, стало в итоге поводом для серьезной беседы молодого преподавателя с директрисой.

Вика сначала не разделяла общих восторгов новым физруком, считая, что он выглядит глуповатым, но потом, неожиданно для самой себя, в январе вдруг влюбилась. К тому времени почти все, кто пытался соблазнять его надетыми без лифчиков и как бы случайно облитыми водой белыми футболками или тонкими спортивными трусами на три размера меньше, уже отчаялись добиться успеха, но Вика знала, как действует на мужчин, и имела все основания рассчитывать на победу там, где прочие отступили. Она записалась на занятия по волейболу, которые вел Кирилл Игоревич, и даже состригла ради этого ногти под корень. Подписалась на него в социальных сетях и методично пролайкала все фотографии, включая свадебные, где рядом с ним позировала полноватая брюнетка в зефирно-белом платье и венке из мелких белых цветов. Непринужденно завела общение в личке, для начала спросив что-то про волейбол, а потом периодически поддерживая разговор при помощи отвлеченных вопросов и мемов. Кирилл Игоревич, как казалось, держался, но в мае Вика улучила момент, дождалась, когда после урока все уйдут в раздевалку, и, проскользнув к нему в тренерскую подсобку, подошла так близко, что прикоснулась своей грудью к великолепному торсу и посмотрела в глаза своим взглядом Бэмби. Тут бы и каменный египетский сфинкс не выдержал. Кирилл Игоревич схватил ее в объятия, накрыл рот своими губами, энергично орудуя языком, и повалил на гимнастическую скамейку, с силой сжав грудь. У Вики зашумело в голове, все мысли разлетелись, как будто кто-то встряхнул страницу с написанным текстом так, что слова перепутались и распались на отдельные буквы; она успела почувствовать, как сильные пальцы оттягивают резинку ее велосипедок, а потом громко хлопнула дверь спортзала. Кирилл Игоревич в мгновение ока очутился в дальнем углу, едва не свернув стойку с гантелями, а Вика выскочила из тренерской и из зала так быстро, что даже не успела сообразить, приходил кто-то, или то был просто сквозняк.

После этого Кирилл Игоревич на сообщения отвечать перестал, а на уроках держался подчеркнуто отстраненно, глядя исключительно куда-то в сторону. Вика терялась в сомнениях и догадках. Очень сложно вырабатывать какую-то стратегию и тактику отношений, когда они у тебя первые. Меж тем закончился учебный год. Она продолжала лайкать фотографии и смотреть сторис, пару раз написала в мессенджере и в социальной сети: «Как дела?», но ответа не получила, пока вдруг солнечным полднем в середине июня ей не пришло короткое: «Привет». В ушах немедленно зашумело.

«Привет)»

«Хочешь встретиться?»

Шум усилился еще больше. Вика ответила утвердительно и получила домашний адрес с приглашением приходить прямо сейчас. Через пятнадцать минут она уже стояла на прохладной лестничной клетке, в узкое окошко лупило июньское солнце, и открывший дверь Кирилл Игоревич в белой футболке в его сиянии выглядел как полубог.

Она вошла в квартиру. Тут был полумрак, а еще характерный сладковатый запах, какой всегда бывает там, где есть маленькие дети. Под босой ногой пискнула резиновая игрушка. Кирилл провел ее в гостиную. Дверь другой комнаты была плотно прикрыта.

– Ну, вот тут я и живу, – сказал он и сел рядом с ней на диване.

Вика успела заметить розовые домашние женские лосины на кресле, детский носочек у ножки дивана, семейную фотографию в рамке у телевизора, а потом снова оказалась в цепких объятиях и почувствовала, как с нее стягивают шорты и до боли сжимают соски. Все произошло так быстро, что она даже не поняла ничего, как будто сознание не успевало за новыми ощущениями и фиксировало их с опозданием: вот едва заметная боль, вот перехватывает дыхание от непривычного чувства чего-то постороннего и большого внутри, переполняющего ее и заставляющего чувствовать себя жабой, которую вздумали надуть хулиганы-мальчишки; вот что-то горячее брызнуло внутрь, а потом жидким и вязким теплом вытекло, размазавшись по бедрам, а вот уже она ошарашенно натягивает обратно футболку, а Кирилл Игоревич, тяжело отдуваясь, сидит рядом.

– Слушай, тебе пора, – сказал он. – Скоро жена с детьми вернется. Купи в аптеке и прими «Пастинор». И если что, имей в виду: я не при делах.

Она снова оказалась на лестнице, еще чувствуя на груди капли его пота.

Конечно, свой первый раз, как и все воспитанные в хороших семьях девочки, Вика представляла другим. Она почти не почувствовала боли, и крови тоже не было, но на душе было так гадко, что хотелось залезть под горячий душ, выключить свет в ванной и не выходить до утра. Она ощущала себя влажной салфеткой, в которую кончили, а потом выбросили в плевательницу. На сердце тоже было гадко: одно дело знать, что твой мужчина женат, и совсем другое – трахаться с ним на диване, когда в бок впивается кубик от Лего. Но получилось что получилось. «Пастинор» Вика действительно приняла, так что обошлось без последствий. Очевидно, что писать Кириллу более не имело никакого смысла, да и он снова пропал, не позвонил, ни написал ни слова, и, чем дальше лето, постепенно перевалившее за середину, приближалось к сентябрю, тем яснее Вика понимала, что в школу она не вернется. Совершенно немыслимо после случившегося было прийти, как ни в чем не бывало, на физкультуру, обращаться по имени-отчеству и видеть, как он отстраненно смотрит куда-то поверх ее головы. Так появилась идея переезда к сестре: казалось, что тут скрыть глобальный прогул будет легче. Родители не возражали, да и Зоя, кажется, ей обрадовалась. Сначала было здорово: в квартире жили интересные молодые ребята, а с девчонками из Северосумска Вика почти подружилась. У нее имелась большая отдельная комната, и там можно было засесть, когда хотелось остаться одной, или пойти к сестре, поболтать и поржать с ней о разном. Дни проходили в