Послание смерти - Лесли Вульф

— Что вам нужно? — спросил он низким решительным голосом.

— Образец твоей ДНК. Чтобы избавить тебя от обвинения в серии убийств с изнасилованием, за которые тебя могут упечь, учитывая, что алиби на двадцатое у тебя толком нет.

Глаза у подозреваемого стали выкатываться на лоб, по мере того как до него доходил смысл слов детектива.

— Я не сказал, что две жертвы были твоими клиентками? — как бы невзначай нанес удар Мичовски. — Дай нам образец своей ДНК и отправишься домой через несколько минут. Вот что я предлагаю.

— Как насчет адвоката? Разговор окончен, — заявил Болтон и замкнулся, скрестив руки на груди.

Тут заговорила Тесс:

— Гэри, останься, пожалуйста, в допросной. Тодд, выйдешь на два слова?

По видеосвязи она наблюдала, как Фраделла кивнул и покинул комнату.

— Выкладывай, — сказал он, едва за ним закрылась дверь.

— Где находится регулировка температуры в допросной? — спросила Тесс.

— Тут, в коридоре. А что?

— Включи нагрев и установи на двадцать восемь градусов. Потом прихвати банку колы и возвращайся обратно.

Тодд хихикнул:

— Напомните, чтобы я никогда не злил вас, агент Уиннет.

Она наблюдала, как Фраделла вернулся в допросную с банкой колы. Он начал ее открывать, но Мичовски свирепо зыркнул на него, и кола осталась на столе. Оба они были не дураки, и одного взгляда на запотевшую банку с газировкой хватило, чтобы старший детектив все понял и начал подыгрывать.

— Значит, ты требуешь адвоката, — констатировал Фраделла, — и, пока он не явится, вправе хранить молчание. Кто твой адвокат? Я могу его вызвать.

— Вы что, считаете, я деньги рисую? — отреагировал Болтон. — Я не могу себе позволить адвоката, но это вовсе не значит, что у меня его не будет, так?

— Так, — ответил Тодд, и они с Мичовски направились к выходу из допросной.

— Эй, вы забыли колу! — окликнул Фраделлу Болтон, когда тот собирался закрыть дверь.

Детектив просунул голову обратно в комнату:

— Ты видел, как мой босс только что посмотрел на меня? Он запихнет мне эту банку в глотку, если я притронусь к ней раньше, чем начнется перерыв. Угощайся или оставь ее там. Уборщик потом заберет.

Не прошло и десяти минут, как Болтон открыл банку и жадно выпил ее содержимое. Чуть позже Фраделла перевел его в другое помещение, где тренер мог дожидаться своего адвоката, а банку взял перчаткой и, запечатав в пакет, отправил с курьером в лабораторию.

Через несколько часов они узнают, насильник Юджин Болтон или просто похотливый ублюдок, каких пруд пруди.

39. Готов

Он устроился поглубже в кресле, не отрывая взгляда от своих пленниц. Наблюдая за ними через одностороннее стекло, он замечал каждую мелочь. Как они двигаются, как разговаривают. Угол наклона шеи, выпрямленную спину. Выражения их лиц и всхлипывания.

Они были совершенно разные, эти две. Новенькая держалась твердо, словно ничто не могло сломить ее, оставалась сдержанной и невозмутимой. Но она еще не все видела, ей было чему поучиться, и этот холодный дерзкий взгляд вскоре затуманят потоки слез. Пролив их достаточно много, она растеряет всю свою силу воли. Так течения уносят пески, так дождь точит камни.

При виде прекрасного лица второй его сердце так и замирало. Она была очень похожа на его мать. Если отвлечься от времени, она могла бы быть его матерью. Она обладала той же красотой, той же элегантностью. У нее была такая же походка, и она откидывала назад волосы точь-в-точь как мама.

Он до сих пор бережно хранил ее увядающий образ в памяти, не позволяя себе его забыть. Прежде чем отец уничтожил всякую память о неверной жене в костровой яме, он успел спрятать одну ее фотографию под матрас. Он все еще мог часами смотреть на нее, вспоминая до мелочей, какой была его мать до той грозовой ночи.

Эта женщина ничем не отличалась, и не только внешне. Когда он обматывал ей шею веревкой, она сопротивлялась, не обращая внимания на боль, глядя ему прямо в глаза и выкрикивая проклятия, как только ей удавалось перевести дыхание между удушениями. Истинный вольный дух. Она плевала на его приказы и призывала новую девицу не подчиняться ему. Он требовал, чтобы они разделись догола, но обе оставались одетыми. Он требовал, чтобы шлюхи помогали друг другу прихорашиваться, пока он жадно наблюдает за ними, но они отказывались это делать. Всякий раз, забирая ее в другую комнату, он наказывал ее за неповиновение, но она не сдавалась. И вернувшись, рылась в груде брошенной одежды и подбирала новую. Сломить ее было невозможно, и это его бесило. Он хотел подавить ее, чтобы она молила о пощаде и прощении. Но ничего он не мог от нее добиться.

Он сжал кулаки и заскрежетал зубами. Эта шлюха все портила, из-за нее все шло не так. Он должен пойти к ней и проучить ее раз и навсегда. Как бы его отец поступил с такой сукой? Ноздри у него раздувались от ярости.

Он медленно развернул веревку, которую достал из кармана, и проверил ее на прочность, не сводя глаз с женщины, посмевшей противостоять ему. Он был готов действовать.

40. Раннее утро

Тесс не спала с четырех часов, радуясь тишине, воцарившейся в больничных коридорах, и тому, что скоро покинет это место навсегда. В ее голове еще звучали резкие слова доктора Де Паоло, хотя хирургу так и не удалось убедить свою пациентку изменить решение. Она пообещала не уезжать, пока врач не осмотрит ее в последний раз, а он — не задерживать ее слишком долго.

Она запустила ноутбук и стала просматривать почту. Потом подключила видеосвязь и принялась изучать таблицу жертв, составленную Тоддом на доске в офисе шерифа в Палм-Бич. Между жертвами было много общего. Обычно это считалось хорошим знаком, так как позволяло следователям выявить подозреваемых, которые возникали в точках пересечения жертв. Юджин Болтон, отвратный тип, сидевший теперь в камере в ожидании результатов теста ДНК, был ярким примером того, как работала таблица жертв, помогая обнаружить такие совпадения. Но всего две жертвы занимались йогой, да и Болтон все меньше и меньше походил на перспективного подозреваемого.

Тесс пристроилась на подушках поудобней и отправила по электронной почте письмо Доновану. После чего открыла папку с материалами дела и в неярком свете ночника принялась изучать фотографии с места преступления. Больше всего в этом деле ее беспокоили послание смерти, придание телам жертв определенных поз, а также ритуал прихорашивания, который, судя по всему, был очень важен для