КАТА - Екатерина Ааронова

себя, что меня почти не трогали его слова. Но кажется, начала сомневаться в себе снова. Теперь боялась его действий. Он потушил едва зажженную сигарету о бортик веранды и швырнул бычок мне прямо в лицо. А я что? Я продолжала стоять. Взрываясь изнутри. Принимать его удары и всем видом, казалось, провоцировать на новые.

– Правильно, молчи! – ухмыльнулся он. – Теперь будешь держать свой хавальник закрытым.

Меня снова накрыло чувство ярости. Я утонула в его грязи. В этот раз не могла сдерживаться. Как обычно, долго собираясь с мыслями, придумывая как поизощреннее уколоть противника. От дикой неуверенности в себе и своих действиях и словах у меня вырвался какой-то дурацкий злобный смех.

– Знаешь, стоит отдать должное твоим мужским ценностям. Ведь именно их, как губка, впитывает твоя дочь, смотря на то, как ты ведешь себя с такими как она. С особями женского пола, слабого, ничтожного, – из меня продолжали выкатываться злобные смешки. Гнев настолько переполнял, что я была готова давить каждого на своем пути. – Когда она вырастет, ты сможешь ею гордиться. Идеальная женщина, ни пирсингов, ни татуировок! Прекрасная девочка, которая так боится и так восхваляет мужчин, что ложится под каждого, кто шепчет гадости ей на ушко.

Я не успела закончить тот прекраснейший монолог, который уже придумала, как Шурик схватил меня за волосы и сильно потянул на себя. Я почувствовала жуткую резкую боль, но гнев притуплял ее. Не проронив ни звука, я пыталась ухватиться за его руки, чтобы предотвратить момент, когда мои волосы с корнем вырвет какой-то ушлепок. И таращилась ему прямо в душу.

– Гнида, – сквозь зубы прорычал он и плюнул в сторону. Спасибо, что не в лицо. – Ты, ничтожество, послушай меня внимательно. Со мной шутки плохи! Моя рука не дрогнет. Ни разу. Я заставлю тебя познакомиться с лучшими дантистами и хирургами. И даже они будут бессильны. Так что это тебе придется ложиться под каждого встречного, кто тобой не побрезгует, – он окинул меня взглядом. – Хотя тебе, наверное, не привыкать.

После этой умопомрачительной угрозы, он швырнул меня о перила веранды, снова плюнул куда-то в сторону и удалился вальяжной походкой. Меня накрыло дикое безумие. Я бурчала себе под нос какие-то непонятные угрозы, несуразные оскорбления. Смеялась и плакала, нервно дергала ногой, сидя на холодном деревянном полу. Передо мной крутилось пространство. Это был приступ бешенства, который настигает лишь психопатов.

Мне было жутко смешно и жутко тревожно. Я ненавидела его, ненавидела себя, ненавидела весь мир. Какая же жалкая жизнь. Дочь самой желанной красавицы казалась себе гадким утенком. Она стала жуткой, изуродованной чернилами неформалкой. Панком. Почему так? Самовыражение личности или акт протеста? Внучка знаменитого бизнесмена не смогла войти в высшую лигу.

Замученная репетиторами, задавленная ценностями богачей. Такая пусто многосторонняя. Всего по чуть-чуть всегда приравнивалось к ничему. И вечные провалы. Школа жизни научила меня только тому, как с этой жизнью побыстрее распрощаться. Образовательная научила лишь грязным делишкам. Музыкальная – не брезговать взять что-то в рот. А вот художка стала триггером сегодняшних «интеллектуальных» дискуссий. Только кружки по интересам никак не научили меня избегать сильных привязанностей к людям. Сейчас я ненавидела всех.

Глава 3

– Все еще развлекаешься? – прервал мои терзания предательский голос.

Адам стоял в дверях.

– О, до нас снизошел главный ебарь этого дома, – засмеялась я и поднялась, наконец, с пола.

– Ты злишься? – удивился он.

– Да ты что? Никогда! – изобразила я поэтическое изумление.

– Да ну?

Я состроила изумленный взгляд.

– А что? Нельзя? Или хочешь сказать, что это не соответствует такой утонченной душе? – уже выпалила я и с трудом преодолела преграду в виде его сильного тела, расположившегося прямо на входе.

Я почти бегом направилась обратно в комнату, делая вид, что его не существует. Слышала, как он молча следовал за мной, но не придавала уже этому какого-то вдохновенного значения. Чуть ли не с ноги открыла дверь своей опочивальни и хотела было громко захлопнуть ее, однако мне этого не удалось. Рука Адама поймала ее прямо перед встречей с косяком.

– Что тебе надо?

– Мне интересно, – он приоткрыл дверь и всей своей массой вдавил меня вглубь комнаты. После чего аккуратно, а не как я планировала, закрыл дверь.

Стало темно. Наши фигуры и очертания комнаты были едва различимы. Лишь легкий лунный свет проникал в помещение. Через несколько мгновений его лицо уже проявилось. Я старалась не поддаваться эмоциям.

– Ну и что тебе интересно? Дружок! О, или ты подумал, что я тебе тут фрик-шоу устрою… – язвила я.

– Я пока не решил, что именно, – засмеялся он.

– Выйди, – я грозно указала ему на дверь. – Там есть навалом чего поинтереснее.

Он не шелохнулся, лишь его глаза пробежались по мне.

– Не понимаю, чего ты так злишься?

– Ты серьезно? Не понимаешь? Ты что, реально считаешь, что этот ублюдок прав? Ты это мне пришел сказать? Или, может, что-то доба-вить? Меня обидели, меня унизили публично! И что? И вы все были на его стороне, похоже. Вам всем было плевать. Вы остались с ним!

– Так же как я вчера остался с тобой, – тихо сказал он.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве ты не сделала того же вчера? Что сделали сегодня с тобой? – его тон был отвратительно спокойным. – Разве это не тоже самое? Вы нашли публику, выждали момент, нащупали слабое звено, – он приближался ко мне все ближе, – и ударили побольнее.

Несколько секунд я стояла и наблюдала за ним. Ярость меня переполняла, но эта игра захватывала. Я понимала, что он говорил о Дарине. О том, как я вчера обошлась с ней. О том, как злорадствовала, когда мне удалось, наконец, выплеснуть всю ту злость, что копилась внутри.

– Пошел ты! Раз пришел меня этим поставить на место, поздрав-ляю, ты сделал это! Роль праведника сыграна успешно! А теперь вали! – снова указала я на дверь. Но уже больше провожающим жестом.

– Ну что ж! Тогда я хотел бы забрать свою одежду.

Он подошел ко мне максимально близко, так, что мое сердце заколотилось. Попытался приблизиться еще, но я отошла в сторону.

– Так что там по моей одежде? – повернулся он ко мне уже с холодом в глазах.

Меня охватила такая обида от того, как сильно я хотела его, и как сильно он этим пользовался. Я лишь одна из тех многих, с которыми он проделывал все то же самое. Те же взгляды, игры, прикосновения. Это еще больше разжигало во мне пламя ярости! Я уже не могла сдерживаться.

– Серьезно? Ты этого хочешь? – я сняла наконец пальто и швырнула его в сторону.

– А чего мне еще от тебя может быть нужно? – спросил он.

– Ах, ну да!

Я сильно толкнула его в грудь. Но он не шелохнулся. Хотела было направиться к двери, но Адам схватил меня за руку и придавил к стене.

– Ты же сама тогда пришла ко мне, не так ли? – ухмыльнулся он. – Я тебе разве что-то обещал? Ты этого хотела сама. Это твое решение.

– Ты тут трахаешь всякого, кто тебя захочет? – выпалила я ему прямо в лицо, попытавшись освободиться, но сила, с которой он вжимал меня в стену, была непреодолима.

Его рука скользнула вниз. Я почувствовала через толстую ткань, как его пальцы сильно прижались ко мне. Невольно издала едва слышимый стон. Я еще больше разозлилась на него. Или даже на себя. Я поддавалась ему, мне это претило, но попытки вырваться становились все слабее. Понимала, что именно ему нравится. Знала, потому что, хоть и гнобила себя за эти мысли, но чувствовала то же самое. Он наслаждался осознанием того, что эта ткань, которая еще с утра прикасалась к нему, теперь прикасается и к моему голому телу, впитывая в себя весь мой стыд и желание.

– Пока так сильно желала меня только ты, – низко сказал он.

– А я тебе не верю, – выдавила из себя я.