КАТА - Екатерина Ааронова

конечности на добром слове держались, – (переформулировано, исходя из личной неприязни автора к чересчур бранной речи). Далее описывались детали, которые были настолько омерзительны, что не хотелось бы переносить их на эти страницы. – Если вы понимаете, о чем я. Короче, оказалось, у него татуха была с какой-то фигней, уже даже не помню, которыми некоторые группировки клеймили педофилов. Молва такая бродила. Ну и че? Просто чуваки-сокамерники порешили. Вот такая вот веселая история. Я поэтому всем советую быть поосторожнее с этими раскрасками.

– А что они сказали, когда узнали? – очень тревожно спросила Эля.

– Да ничего, им насрать было. Типа «сам виноват», вообще толком не выудить было.

– И что с ними стало? – поинтересовался Адам.

– Да ничего. По сути, вину на себя официально взял чел на пожизненном. Остальных отмазал, а там не доказать было. В углу без камер порешили и все. Да и правильно, может всяких даунов обезопасило, шумиха была такая, – продолжил он. – Потому что башкой своей думать надо, прежде чем всякую хрень бить, – это сопровождалось активными ударами указательным пальцем по виску. – Хоть мозги может включать начнут, – Шурик явно обратил внимание на осуждающие взгляды своих коллег мужского пола, поэтому решил быстро увести разговор в сторону. – Не, парни, к вам никаких претензий.

– А как же девушки? – спросила Дарина.

Из всех дам я была единственная «забитая». В этом точно чувствовался какой-то подтекст.

– Пффф, – зашипел Шурик. – Это пипец, – перефразировано. – Татухи, если и делать, то только мужикам, – завелся он. – Бабское тело это только портит. Ничего личного, Катюх, но это так, – обратился он ко мне, будто действительно ничего не имея ввиду. Со своей мерзкой улыбкой и выражением победителя, стегнувшего очередную овцу.

Я закатила глаза.

– Нет, ну что ты закатываешь глаза-то? Сама же все понимаешь, Катюх, – смеялся Шурик. – Не жалеешь, что изуродовала себя? Нахрена эта грязь? Ты же прекрасно понимаешь, что это не женственно, некрасиво, да и просто противно. Вон, Эля смотри какая. Вот это женственность. А ты что? Мужики такими брезгуют, ты пойми, – пытался он поучать меня.

– Урод, – выдавила я и тут же попыталась заткнуть себя стаканом со спиртным. По губам пробежала дрожь.

– Слышь, че ты там вякнула, дура? – вдруг взорвался Шурик. – За базаром следи.

– Санек, ну ты чего? Прекращай давай, – вмешался вдруг Ярик.

– Ты себя в зеркало видела, обезьяна? – полностью игнорируя его, продолжал Шурик. Его глаза накрыло пеленой безумия. – Ты на кого рот раскрыла? – ему сносило крышу. – Да тебя ни один нормальный мужик не возьмет. Вся обколотая как шмара, пирсинги и наколки как на уголовщине, просто омерзительно.

Много что тогда зловонно выблевывалось из его поганого рта. Все смешалось в какой-то неразборчивый шум. В голове у меня была тысяча слов, которыми могла бы его уничтожить, но я просто сидела, едва сдерживая слезы, не имея достоинства что-либо ему возразить. Просто смотрела, как он, захлебываясь слюнями, тыкая в меня пальцем, с безумным взглядом орет что-то неразборчивое. Остальные, кто не находился в ступоре, пытались успокоить его. Каждое действие, точнее бездействие окружающих, разбивало меня на части. Это было больнее самых грязных слов. Не помню, как все произошло, как я решилась на такой отчаянный шаг, но вдруг я со всей мочи направила сильнейший удар прямо ему в промежность. Он тут же завопил от боли, а еще через мгновение рванул в мою сторону и почти ударил меня по лицу, но его вовремя остановили Ярик и Адам.

– Саня, хорош! – заорал Ярик. – Прекрати! Сейчас же! – продолжал он.

Поняв, что он не может добраться до меня руками, начал размахивать в мою сторону ногами. Я поспешила убраться с его пути. Адам перехватил и его ноги.

– Будь мужиком! – Ярик влепил ему пощечину. – Ты охренел на девушек руку поднимать? – он выглядел действительно устрашающе. Шурик немного пришел в чувства, прекратив попытки выбить из меня дерьмо. – Кэт, тебе лучше уйти, он ужратый, мы за ним проследим, – обратился ко мне Ярик.

Шурик все еще вырывался из его рук, пытаясь доверять своему самообладанию. В его глазах не переставало полыхать пламя агрессии. Он кидал жуткие взгляды в мою сторону, от чего мне становилось действительно страшно. Я быстро покинула помещение. Эля и Дарина последовали моему примеру и также с испугом в глазах выбежали из сауны.

Глава 4

Она бродила по дому в поисках любой жидкости, которая могла бы помочь утолить жажду, а заодно и запить уже подтаявшую в руке таблетку обезболивающего. Неторопливо спустилась на первый этаж и зашла на кухню. Там был полный хаос. Повсюду стояли полупустые бутылки. Валялись стаканы и другая одноразовая посуда. В тот момент подумала, что будь это ее дом, не смогла бы такому потакать и повыгоняла бы всех. Наудачу, она наконец наткнулась на литровую бутылку с минералкой, спрятанную где-то в углу. Удовлетворив свои похмельные потребности, направилась обратно к лестнице, как вдруг свет в доме погас. Тут же послышался странный шум, похожий на звук бьющегося стекла. Освещая дорогу телефоном, она немедля устремилась вглубь дома по коридору, откуда доносился звон, чтобы понять, что произошло.

Любопытство и тревога гуляли в гудящей голове. Проделав путь во всю длину коридора, так и не обнаружила источник шума. Нигде не было признаков жизни или разрухи. Она уже возвращалась обратно, как вдруг, проходя мимо одной из комнат, снова услышала тот же звук. Что-то как будто упало и разлетелось вдребезги. В этот раз, в отличие от предыдущего, когда исследовала дом, она смогла открыть дверь и заглянула внутрь. Сразу от двери вниз вела небольшая лестница. Туск-лое освещение, проникающее из коридора, не давало никакой видимости. Просто путь в абсолютный мрак, откуда веяло прохладой. По ней побежали мурашки.

– Ау. Есть кто? – крикнула она.

В ответ лишь тишина. Она почти закрыла дверь, как вдруг снова что-то разбилось.

– Эй!

Направила фонарик телефона вглубь помещения. В ту же секунду в коридоре снова загорелись лампы. За ними последовал протяжный писк прямо от двери. Похоже, перебои с электричеством разблокировали электронный замок, который удерживал нечто таинственное. Пошарив по стене темной, все еще привлекавшей ее внимание комнаты, она нашла выключатель. Лампа, свисающая на проводе с потолка, придала комнате приятное освещение.

Помещение, которое она обнаружила, было заставлено деревянными шкафами и ромбовидными стеллажами медного оттенка. Она сразу определила предназначение комнаты, ведь не раз в таких бывала. Шикарный винный погреб с ошеломляющим количеством экспонатов. Полки были плотно заставлены темными дорогими бутылками. Посередине располагался небольшой деревянный столик, на котором на аккуратных подставках красовались два потрясающих декоративных бокала. Они стояли словно на пьедестале. По форме напоминали бычьи рога, расставленные также в стороны вверх дном. Длинная цепочка тянулась от самого кончика дна емкости к горлышку. Рядом стояла старинная бутылка. Она была почти полностью черная, с небольшой красной пробкой и этикеткой, которая сообщала лишь название «Lо mondo pulcro»[16].

Отвлечь ее от восторга смог только шум, который снова донесся откуда-то из-за угла комнаты. Но теперь он казался более осязаемым. Оттуда же полетели осколки, попутно окрашивая бетонный пол темно-вишневыми брызгами. Она побежала вниз по лестнице и увидела ужасающую картину. Один из стеллажей был поврежден, отчего бутылки медленно скатывались вниз. На полу образовалось целое кровавое месиво из битого стекла и его содержимого. Быстро сообразив, стала пытаться выровнять стеллаж, но безуспешно. Сменив тактику, начала перекладывать бутылки в едва видимые свободные слоты, параллельно придерживая эту несчастную полку. Последняя бутылка, которая уже почти достигла своего нового места, привлекла ее внимание. Она принялась ее осматривать и не могла поверить своим глазам. Она держала в руке бутылку стоимостью более пятидесяти тысяч. Калифорнийский каберне совиньон. Прожив много лет с настоящим ценителем роскоши, сама начала узнавать дорогие вина. У нее было множество вопросов.

Начиная с того, зачем в доме, предназначенном под аренду, винный погреб,