Горничная с проживанием - Моника Арья

class="p1">– Нет, ты принадлежишь мне и будешь сидеть, где скажу. На мне, – выдохнул доктор прямо в ухо и провел пальцем по моей спине, словно пересчитывая позвонки. – Хотел рассказать, почему мы так любим пионы. Никогда не слышала о прекрасной нимфе по имени Пион? Она заворожила Аполлона, сына Зевса, завладела его душой. Богиня красоты Афродита, приревновав, превратила ее в цветок.

Доктор замолчал, и я попыталась сообразить, какое отношение имеет ко мне древнегреческий миф.

– Я уверен, что в сказание вкралась ошибка, Деми. Наверняка в цветок Пион на самом деле превратил Зевс. Он возжелал предназначенную для сына девушку и решил: если она не достанется ему, значит, не достанется никому. Видишь ли, сладкая птичка, я вовсе не чудовище. Хочу, чтобы мой сын получил тебя, опробовал, почувствовал, насладился каждой частичкой твоего тела.

Я сидела ни жива ни мертва на коленях доктора Айвори, прижатая спиной к его груди, старательно отворачиваясь в сторону. Он притянул меня ближе, прикусил мочку уха, затем лизнул.

– Нет!

Я попыталась спрыгнуть, однако он обхватил меня за талию и опрокинул на спину, прижав обе руки к кровати.

– Да, Конрад опробует тебя первым, потому что я потрясающий, щедрый отец, но вторым буду я. Клянусь, Деми: если отвергнешь меня, превратишься в прекрасный цветок в моем саду, где я буду любоваться тобой без всяких помех.

Доктор провел языком по моей шее, затем вторгся в рот и поцеловал, не обращая внимания на протестующие крики.

– М-м-м… восхитительно, – простонал он и оттолкнул меня.

Забившись в угол кровати, я скорчилась на подушке, подтянув колени к груди.

– Не могу устоять перед твоей красотой, Деми… Знаешь, мне всегда импонировал другой тип женщин, но признаю: у Конрада превосходный вкус. Я просто млею от взгляда твоих карих глазок. Вижу – ты хочешь меня не меньше, чем я тебя. Испытываю наслаждение, понимая: ты нетронутая маленькая девственница, ждущая, когда ее хорошенько ублажат.

Он начал стягивать с себя спортивные штаны, и я, тихо заплакав от ужаса, заскулила:

– Нет, пожалуйста, нет…

Огляделась в комнате – не сбежишь. Тут и дверь-то изнутри не откроешь.

Я закрыла глаза, когда доктор снял трусы. Зашептала себе: все будет хорошо… Увы, я сама не верила в свои слова. Когда он на меня набросится, ничего хорошо не будет. Будет просто ужасно.

– Открой глазки, Деми. Если не откроешь, Брэдли умрет.

Я нехотя приподняла веки. Играть с этим дьяволом – себе дороже.

Доктор обхватил пальцами напряженный член и, принявшись мастурбировать, улыбнулся от удовольствия.

– О, Деми… О да, как у тебя там туго, просто великолепно, – застонал он, глядя мне в глаза и все быстрее двигая рукой.

Во рту у меня стало горько от страха, и заплаканные глаза сами собой начали закрываться.

– Зажмуришься – и он умрет.

Доктор облизнул ладонь и продолжил водить кулаком вверх-вниз. Заставив себя смотреть на него, я сглотнула, и кислая от содержимого желудка слюна обожгла мне горло.

На секунду прервавшись, он подошел к комоду, вытащил оттуда трусики и вернулся ко мне.

– Держи их обеими руками.

– Нет, нет, прошу вас… – залепетала я.

Господи, хоть бы застилающие глаза слезы избавили меня от гнусного зрелища…

– Если тебе не все равно, что станет с Брэдли, будешь делать, как тебе велят, Деми. Не играй с огнем – обожжешься.

Иэн заставил меня развести руки, и я содрогнулась от омерзения, когда его липкая ладонь коснулась моей кисти. Он снова заработал кулаком, закрыл глаза и со вздохом наслаждения выкрикнул мое имя. Сперма выплеснулась на трусики, и я разрыдалась в голос.

Кончив, доктор посмотрел на меня, забрал опоганенное белье и прошипел:

– Теперь открой рот.

Я всхлипнула, приоткрыв губы, и он запихнул трусики мне между зубов. Солоноватый вкус семени вызвал у меня рвотный рефлекс, однако доктор протолкнул влажную ткань еще дальше.

Нос был забит, и я начала задыхаться. Рот вдобавок ко всему заполнила горькая желчь. Я согнулась пополам и выплюнула трусики на пол вместе со рвотными массами.

Иэн злобно рассмеялся у меня за спиной.

– Давай-ка приберись, Деми. Терпеть не могу грязь в доме.

Я не слышала, как он ушел. Прошло еще несколько тягостных минут, и я, вытерев губы, повернулась к закрытой двери. Доктора в комнате не было.

Заставив себя слезть с кровати, я побежала в ванную, налила чашку жидкости для полоскания рта и разом проглотила половину. Хотелось почистить не только зубы, но и горло, и вообще каждое место, которого касался маньяк. Я пустила в душе горячую воду и, дождавшись, когда от нее пойдет пар, опустилась на пол кабинки. Долго мылась, однако ни мятный ополаскиватель, ни мыло не дали мне ощущения чистоты, только начала гореть кожа. Сунув палец в рот, я снова вызвала рвоту.

– Деми? – послышался за дверью голос Бекки.

Она отдернула занавеску, и я закричала, подтянув колени к груди:

– Бекка, убирайся! Иди к черту!

– Деми, успокойся. Я не могу уйти без тебя. Надо подготовиться к свиданию – Конрад уже в нетерпении.

Она успела переодеться и теперь была в обычном белом костюмчике.

– Пожалуйста, поторопись. Они не любят ждать.

На этот раз в ее голосе не было ни обычного юмора, ни задора. Бекка явно опасалась последствий, если я не сумею взять себя в руки.

– Не могу! – крикнула я и все же поднялась.

Быстро ополоснувшись, обернулась махровым полотенцем.

– Деми, пожалуйста… Если ты не послушаешься, мне не поздоровится.

У меня саднило горло, жгло глаза, по щекам текли слезы, но выхода не было. Не подчинишься – значит, кто-то пострадает. Я впала в тупое оцепенение.

Присев на маленький табурет, Бекка открыла большой косметический набор и торопливо принялась за мое лицо. Я уже ничего не ощущала – ни прикосновения кисточек к коже, ни жжения в глазах, пока она наносила тени и стрелки. Бекка высушила мне волосы феном и начала их расчесывать, но и этого я не почувствовала.

Может, я никогда в жизни и не чувствовала по-настоящему?

Развернув меня на стуле, Бекка вручила мне тюбик губной помады и, склонив голову к плечу, слегка улыбнулась.

– Губы лучше накрасить самой.

Я выдвинула столбик помады и помазалась, однако в зеркало смотреть не стала. Какая разница?

– Белый сарафан – для такого дня самое оно, – указала Бекка на разложенное на кровати платье.

Наверное, принесла, пока я сидела в душе.

Переодевшись, я вышла следом за визажисткой. Открылась дверь в сад, и мне в лицо ударило солнце. Увы, сегодня оно не поднимало настроения – просто било в глаза.

– А вот и твой прекрасный