Зверь - Мола Кармен

— Откуда тебе было знать, чем это обернется!

Объятия Хосефы не могли ее утешить. Чувство вины жгло Лусию, и она понимала, что не избавится от него, пока не отыщет сестру.

— Если бы я могла тебе помочь! К сожалению, у меня слишком много дел. Но ты должна знать: никто из нас тебя не выдал, у проституток свой кодекс чести. Девочки сказали, что с репортером из «Обсервадор» связался Маурисио. Этот колченогий родную мать продаст за пару реалов. А уж за портрет и свои россказни он наверняка вытряс из репортера гораздо больше. Ну ничего, я доберусь до него, и он горько пожалеет, что распустил язык. Если когда-нибудь будешь держать собственный дом, сразу поймешь: главное — избегать скандалов.

— Простите меня, — прошептала Лусия.

Хосефа жалела, что больше ничем не может помочь девчонке. Не прикончи Лусия верзилу прямо в публичном доме, она позволила бы ей остаться, нисколько не беспокоясь о том, что девочка — убийца. Тем более если этот Марсиаль и был знаменитым Зверем, как утверждали вчера Доносо и его приятель. Это был далеко не первый подобный случай в ее доме. Львице уже приходилось разбираться с трупами — четыре раза. Трое клиентов умерли сами, один был убит. И она всегда поступала одинаково: платила, чтобы избежать скандала и избавиться от мертвого тела. Она не сомневалась, что и сами покойные, и их семьи были бы признательны ей за это. Никто не считал зазорным посещать публичный дом, но кому захочется, чтобы об этом узнал весь свет? Чтобы жизнь, а тем более смерть мужчины была связана с подобным заведением?

Вот и на этот раз ей удалось договориться с Доносо — как только ушел его приятель. И всего за двести реалов. Но тут влез проклятый Маурисио! Ничего, она еще отомстит ему: негодяй укусил руку, которая его кормила, а за это полагается расплата. Хоть раз позволишь кому-то обойти себя, так будет и дальше, а Хосефа этого допустить не могла. Ей пришлось подкупить полицейских, явившихся с расспросами, чтобы ее заведение не закрыли! И предстоит заплатить еще — чтобы колченогий получил свое. Несмотря на хорошие деньги, вырученные за девственность Лусии, затея в итоге обернулась сплошными убытками. Впрочем, это Хосефу почти не волновало.

— Будь осторожна и приходи, когда все стихнет. В этом доме для тебя всегда найдется место. Кстати, ты в приюте не спрашивала?

— В приюте?

— Твоя сестра еще ребенок, а найденных на улице детей иногда отправляют в приют. Может, тебе повезет и она окажется там.

Лусия направилась к выходу. Из кухни доносились рыдания Дельфины, вопрошавшей, где ей теперь искать дочь. Оказавшись на улице, Лусия сразу почувствовала на себе косые взгляды. Любой прохожий мог теперь кликнуть гвардейцев и указать на нее пальцем. Нужно прятаться… но как же Клара? Где ее сестра, в каком закоулке этого проклятого города? Что она сейчас делает? Есть ли у нее еда и вода? А вдруг она ранена? Сколько еще ей осталось?

35

____

Диего Руис был человеком жизнерадостным и старался видеть в жизни хорошее, даже тогда, когда нечем было платить за квартиру. Времена наступили тяжелые, но он старался извлекать из каждого дня крупицу удовольствия, будь то встреча с Доносо, несколько рюмок в таверне, пара часов с книжкой при свете свечи или флирт с красивой женщиной. Его редко можно было застать в плохом настроении, но тот день стал исключением. В газете «Обсервадор» напечатали заметку о смерти Зверя, и Диего чувствовал себя так, словно его обокрали. Никто из журналистов не любит, когда из-под носа уводят эксклюзивную новость.

Диего знал Бальестероса, автора материала, — они виделись в театре фантасмагорий. Все привыкли к тому, что Бальестерос печатает в газете предсказания собаки-оракула, подавая их как проверенные факты. Возможно, на этот раз ему просто повезло и он совершенно случайно нашел нужного человека и деньги, чтобы его разговорить. В общем, как бы Диего ни презирал Бальестероса, приходилось признать, что тот его обскакал: сообщил настоящее имя Зверя — Марсиаль Гарригес — и раздобыл портрет подозреваемой. Без сомнения, это был портрет той самой рыжей девочки, которую Диего вчера привел к себе домой и которая сбежала, пока он занимался любовью с Аной Кастелар.

Как это на него похоже: предаваться плотским утехам, пока важнейшая новость уплывает из-под носа… Диего с грустью подумал о своем невезении, о том, что колесо Фортуны никогда не поворачивается так, чтобы выгодно было ему. Но что толку унывать? Ведь актриса Гриси пришла именно к нему, а не к Бальестеросу. Значит, нужно найти ее и сделать центральной фигурой новой статьи — о матери, чья дочь погибла в лапах Зверя.

Диего отправился на поиски Доносо; ему нужно было излить душу, а для этой цели нет никого лучше, чем близкий друг. Обычно в такое время Доносо накачивался спиртным в таверне на улице Месон-де-Паредес. Как только Диего открыл дверь, в нос ему ударил запах табака и опилок, характерный для мест, где собираются тореадоры. Легенда гласила, что во время войны за независимость местные жители убили здесь французского солдата, а труп спрятали в подвале, в винной бочке номер шесть, и с тех пор, по мнению завсегдатаев, именно в этой бочке вызревало самое лучшее вино. Здесь было принято просить у хозяина таверны Панкрасио вина «из бочки с французом».

Доносо сидел в глубине зала в компании королевского гвардейца, который, заметив репортера, сразу поднялся. Диего не был с ним знаком, но, уходя, гвардеец приветливо ему кивнул.

— Выпей вина, ты как раз вовремя, — приветствовал друга Доносо. — Это Руфино, мой старый товарищ, он рассказывал об убитом великане.

— Что-нибудь новенькое?

— Марсиаль Гарригес, бывший военный, отличился на войне с французами. Руфино говорит, что, выйдя в отставку, тот выполнял специфическую работу… Судя по всему, щедро оплачиваемую.

— Какую именно?

— В основном — по созданию условий, при которых нерасторопные господа чувствуют себя обязанными расплатиться с кредитором.

— Физическое воздействие?

— В том числе. Похоже, его смерть очень огорчила полицейское управление. Там горят желанием упечь убийцу за решетку. Ты, наверное, видел портрет девчонки в газете.

— Конечно видел — у меня перехватили важнейшую новость.

— Угадай, кому поручено ее поймать.

— Твоему другу Руфино?

— Как бы не так! Твоему покорному слуге.

Доносо улыбнулся и подмигнул единственным глазом — зрелище для Диего более чем привычное, но почему-то сейчас оно показалось ему зловещим. Он предпочел умолчать о знакомстве с Лусией, о том, что вчера она была у него дома и украла серебряную рамку от портрета.

— Но ведь тебя уволили!

— Из-за холеры им не хватает людей. Суперинтендант пронюхал, что труп Марсиаля нашел я, и поручил довести дело до конца: за волосы притащить эту девицу в тюрьму. Если не оплошаю, мне зачтется. Может, наградят или даже снова примут на службу.

— Я думал, тебе осточертело служить в полиции.

— Так-то оно так, но теперь я смогу выжать из них хоть какую-нибудь медальку, а это верная пенсия на старости лет. Поищу эту девку пару дней, а если не найду, свалю все на любую рыжую проститутку.

— Но ведь скорее всего, она убила его защищаясь. Это же Зверь, и, возможно, он пытался ее похитить.

— Ты что, оправдываешь ее? Она убийца.

Диего промолчал. Он налил себе вина и выпил его одним махом.

— Мне нужно найти актрису, Гриси.

— Ту алкоголичку?

— Да. У меня из-под носа увели важную новость, надо раздобыть другую.

— На меня не рассчитывай, у меня задание. От рыжей девки будет больше пользы, чем от пьяной актрисы.

— Значит, бросаешь меня?

— Жизнь несправедлива, приятель.

Доносо осушил свой стакан, давая понять, что разговор окончен.

Диего вышел из таверны; по дороге домой он думал о Лусии. Вспоминал не только ее рыжие волосы, но и беспомощный взгляд. Эта девочка потеряла мать и искала сестру в городе, где все считали ее убийцей. В городе, который ежедневно плодил новые несчастья и делал все возможное, чтобы вытеснить бедняков за свои пределы.