Сломанная стрела - Кэмерон Кертис

Почему мы приняли конституцию с такими ограничениями, как статья 9? Как будто это был наш выбор. Америка сбросила на нас две ядерные бомбы, заставила нас принять статью 9 и приучила наш народ стать ярыми сторонниками мира во всём мире. Разве это естественная реакция?»

Мы с Конго не раз беседовали подобным образом, пока я создавал для него школу снайперов. Его разочарование очевидно. Хуже того, я ему сочувствую. После Второй мировой войны Соединённые Штаты кастрировали Японию и Германию. Мы помогли им восстановить экономику, но сделали всё возможное, чтобы хирургически вырезать агрессию из их ДНК.

«Нет, сэр. Клянусь Богом, это не так».

«Когда я был мальчишкой, дети постарше тёрли меня лицом в грязь. Разве это делает меня пацифистом?» — смеётся Конго, кладя руку мне на плечо. Его тонкие пальцы сжимают как тиски. «В Нагасаки одна американская бомба убила семьдесят пять тысяч японцев. Чёрный каменный столб отмечает место, где взорвалась бомба. Мы не злимся. Мы называем это место Парком Мира».

«У вас есть все основания быть против нас, генерал».

Черт возьми, это так, я серьёзно. Но меня там не было. Я не собирался штурмовать пляжи, столкнувшись с населением, готовым умереть до последнего мужчины, женщины и ребёнка.

Конго смотрит на меня. «Поверь мне, Брид, я не верю. Это была война, а на войне приходится делать ужасные вещи. Но сегодня наш народ хочет, чтобы мы легли, пока Россия, Северная Корея и Китай готовятся сделать с нами то же самое снова».

Штейн отводит взгляд от окна и смотрит на генерала.

«Хватит, не заставляй меня начинать», — смеётся Конго. «Мы изменим это неприемлемое положение дел, да?»

Я улыбаюсь в ответ. «Привет».

На экране шатающийся мужчина встаёт на ноги и, пошатываясь, снова идёт в туалет. Капитан разливает кофе из термоса и ставит чашки на стол перед нами.

Конго жестом предлагает нам со Стайном выпить первыми. «Американцы предпочитают кофе чаю, да?»

Штейн улыбается и берёт чашку. «Спасибо».

Я отпиваю кофе. Мы со Стайном спали во время перелёта из Льюис-Маккорда, но нам всё равно не хватает сна. Боль в рёбрах превратилась в тупую ноющую боль.

Такигава Рин – настоящая девчонка. Но, с другой стороны, её брат – настоящий парень. Я позволяю себе представить, какое у неё подтянутое тело под красной хакамой. Чистая физическая близость, лёгкая шутка в наших репликах – всё это сделало наше взаимное притяжение неизбежным. В её насмешливой улыбке было обещание.

Тоно встаёт и идёт в туалет. Портфель болтается на двух жилистых пальцах. Он не собирается оставлять деньги в кабинке.

Другой мужчина не вернулся, хотя прошло уже добрых двадцать минут. Должно быть, какая-то свалка. Или он лежит без сознания на полу. Выглядел он довольно хреново.

Проходит пять минут, и появляется Тоно с портфелем в руке.

Камера перемещается, когда полицейский выпрямляется на стуле. Тоно отворачивается от камеры и обращается к бармену. Он показывает жестом в сторону туалета. Бармен вскидывает руки. Другой мужчина, вероятно, потерял сознание.

Тоно оплачивает счет и идет к двери.

На столе с треском оживает рация отряда. «Каре ва угоите имасу».

Конго хватает устройство, включает микрофон. «Привет».

Из окна мы наблюдаем, как Тоно переходит улицу.

Я ищу среди других пешеходов полицейскую команду, которая могла бы взять его след. Они в порядке — я не могу их найти.

«Наша машина внизу», — говорит Конго. «Пошли».

Конго, капитан и сержант ведут нас к лестнице. Впервые я осознаю, что двое бойцов спецназа служат телохранителями генерала. Логично.

Учитывая, что КОК держит свои базы под наблюдением, есть риск, что он может стать мишенью.

Я в последний раз смотрю в окно. Спускаюсь по лестнице и через киссатен следую за Конго и Стейном. Они входят в парадную дверь и поворачивают направо.

Седан Конго должен быть припаркован возле полицейской группы SAT.

Я переступаю порог и оглядываюсь. Тоно и группа наблюдения давно исчезли. Конго и Штейн исчезают за углом.

Входная дверь киссатен-бара через дорогу открывается, и выходит мужчина. На нём плохо сидящий костюм и мятый плащ. Пиджак мешковатый, снят с вешалки, небрежно застёгнут. Галстук развязался на воротнике.

Его лицо сияет белизной в свете уличного фонаря.

Тоно.

OceanofPDF.com

14

OceanofPDF.com

СТЕРЛИНГИ

Мужчину на улице зовут Тоно.

Они дернули рубильник на нас. Полицейский в баре был слишком далеко, чтобы распознать лица. В тусклом свете он полагался на телосложение, одежду и аксессуары — портфель — для опознания. У Тоно, вероятно, под курткой и плащом надет пояс для денег.

Тоно разворачивается в противоположном направлении и спешит прочь.

Я даю Тоно фору и отступаю. Это худшая ситуация, какую только можно вообразить. Я не только гайдзин, но и на шесть дюймов выше среднего японца. Это значит, что я буду выделяться, если он обернётся или посмотрит на своё отражение в витрине. Мне приходится давать ему много места.

Пешеходов было немного, поэтому я проехал метров сто, прежде чем догнать его. Я лезу в карман, достаю мобильный телефон и нажимаю быстрый набор.

«Штайн» отвечает после первого гудка. «Брид, где ты?»

«Они нас подставили, копы выслеживают не того парня. Тоно едет на встречу с Сорю и Горо. Я за ним».

«Что? Почему ты нам не позвонил?»

«Не было времени. Нужно позволить копам следить за подсадной лошадкой. Если вы их отзовёте, он поймёт, что мы выслеживаем Тоно.

Они отменят обмен».

«Что вы предлагаете нам делать?»

«Действуй по обстоятельствам. Когда разберусь, позвоню».

"Порода..."

Тоно пересекает площадь и растворяется в толпе. «Мне пора».

Я отключаюсь и спешу поймать свою добычу.

Цифровые рекламные щиты заливают площадь ярким светом. Глазам ещё предстоит привыкнуть после сумрачных переулков. Меня толкают со всех сторон. Тут руководители корпораций, там – подлые мошенники. Офисные работники, студенты и туристы.

Все они хотят окунуться в ночную жизнь Токио.

Где он, чёрт возьми? Я борюсь с паникой. Вот он...

двигаясь сквозь толпу, не более чем в десяти ярдах от нее.

Теперь мой рост — преимущество. Это палка о двух концах, но я возьму то, что смогу. Тоно почти на другом конце площади. Толпа редеет, и я позволяю ему немного увеличить дистанцию.

Понятия не имею, где я. Я чужак в мегаполисе, который не знает, где север, а где юг. Тоно пересекает площадь и идёт по освещённому фонарями переулку, усеянному закусочными, клубами и барами. Мужчины сидят за круглыми деревянными столами у киссатэна, играя в го, японский аналог шахмат.