Дэвид Моррелл - Первая Кровь

– Я го­ло­ден.

– Ну, это ме­ня не ин­те­ре­су­ет, – ска­зал Тисл, за­тя­ги­ва­ясь си­га­ре­той. – Та­ко­му пар­ню, как ты, дол­ж­но хва­тать моз­гов, но­сить еду с со­бой. На тот слу­чай­, ес­ли он спе­шит, как ты сей­час.

Он под­нял кув­шин­чик со слив­ка­ми, со­би­ра­ясь на­лить их се­бе в ко­фе, но за­ме­тил сгус­т­ки на дне и брез­г­ли­во скри­вил­ся.

– Тебе нуж­на ра­бо­та? – ти­хо по­ин­те­ре­со­вал­ся он.

– Нет.

– Значит, у те­бя уже есть ра­бо­та?

– Нет, ра­бо­ты у ме­ня нет. Мне не нуж­на ра­бо­та.

– Это на­зы­ва­ет­ся бро­дяж­ни­чес­т­вом.

– Черт возь­ми, на­зы­вай­те это как хо­ти­те.

Тисл рез­ко хлоп­нул ру­кой по стой­ке.

– Укороти язы­чок!

Немногочисленные по­се­ти­те­ли за­бе­га­лов­ки сра­зу же ус­т­ре­ми­ли взгля­ды на Тис­ла. Он ог­ля­дел их и улыб­нул­ся, буд­то ска­зал что-то смеш­ное, по­том прис­ло­нил­ся к стой­ке и на­чал пить ко­фе.

– Теперь им есть о чем по­го­во­рить. – Он зло улыб­нул­ся. Шут­ки кон­чи­лись. – Пос­лу­шай­, я те­бя не по­ни­маю. Все это – одеж­да, во­ло­сы и про­чее. Не­уже­ли ты не знал, что сто­ит те­бе по­явить­ся на глав­ной ули­це, ты бу­дешь там вы­де­лять­ся, как чер­но­ко­жий­?

Да мои пат­руль­ные со­об­щи­ли о те­бе по ра­дио че­рез пять ми­нут пос­ле то­го, как ты вер­нул­ся.

– Им по­на­до­би­лось так мно­го вре­ме­ни?

– Язычок, – ска­зал Тисл. – Я те­бя пре­дуп­реж­дал.

Похоже, он хо­тел до­ба­вить что-то еще, но тут ста­ру­ха при­нес­ла Рэм­бо еду в бу­маж­ном па­ке­те и ска­за­ла:

– Доллар трид­цать один цент.

– За что? За эти кро­хи?

– Вы ска­за­ли вам с зе­ленью.

– Заплати ей, – ска­зал Тисл.

Она не вы­пус­ка­ла из рук па­кет, по­ка Рэм­бо не от­дал ей день­ги.

– Окей, по­еха­ли, – ска­зал Тисл.

– Куда?

– Туда, ку­да я те­бя по­ве­зу. – Он осу­шил чаш­ку че­тырь­мя глот­ка­ми и по­ло­жил на стой­ку мо­не­ту в двад­цать пять цен­тов. – Спа­си­бо, Мерль. – Ког­да они шли к две­ри, все взо­ры бы­ли ус­т­рем­ле­ны на них.

– Чуть не за­был, – спох­ва­тил­ся Тисл. – Эй, Мерль, как нас­чет то­го, что­бы по­чис­тить у кув­шин­чи­ка дно?

Глава 3

Машина сто­яла у вы­хо­да.

– Полезай, – ве­лел Тисл, оп­рав­ляя свою пот­ную ру­баш­ку. – Черт возь­ми, жар­ко­ва­то для пер­во­го ок­тяб­ря. Не по­ни­маю, как ты мо­жешь хо­дить в этой кур­т­ке.

– Я не по­тею.

– Конечно, не по­те­ешь.

После по­лум­ра­ка за­ку­соч­ной­, у Рэм­бо бо­ле­ли на сол­н­це гла­за, он зак­рыл их, от­ки­нул­ся на си­денье ма­ши­ны. А ког­да сно­ва от­к­рыл, уви­дел щит с над­писью «ВЫ ПО­КИ­ДА­ЕТЕ МЭ­ДИ­СОН».

Тисл рез­ко ос­та­но­вил ма­ши­ну на ще­бе­ноч­ном крае до­ро­ги и по­вер­нул­ся к Рэм­бо.

– Пойми на­ко­нец, – я не хо­чу ви­деть в сво­ем го­ро­де пар­ней­, ко­то­рые выг­ля­дят как ты и у ко­то­рых нет ра­бо­ты, – ска­зал он. – А то не ус­пе­ешь ог­ля­нуть­ся, тут по­явит­ся це­лая ку­ча тво­их дру­зей – бу­дут поп­ро­шай­ни­чать, мо­жет да­же во­ро­вать или про­да­вать нар­ко­ти­ки. Я и так уж по­ду­мы­ваю, не по­са­дить ли те­бя за ре­шет­ку за то не­удоб­с­т­во, ко­то­рое ты мне при­чи­нил. Но я так по­ни­маю: па­рень вро­де те­бя, име­ет пра­во на ошиб­ку. У те­бя ум еще не та­кой раз­ви­той­, как у лю­дей пос­тар­ше, на что я и де­лаю скид­ку. Но ес­ли ты вер­нешь­ся сно­ва, я отор­ву те­бе зад­ни­цу. Я вы­ра­жа­юсь яс­но? Ты ме­ня по­нял?

Рэмбо под­х­ва­тил па­ке­те едой­, спаль­ный ме­шок и выб­рал­ся из ма­ши­ны.

– Я у те­бя спра­ши­ваю: ты слы­шал, что я ве­лел те­бе не воз­в­ра­щать­ся.

– Слышал, – от­ве­тил Рэм­бо зах­ло­пы­вая двер­цу.

Тисл уто­пил пе­даль га­за, и ма­ши­на рва­ну­ла с мес­та, мет­нув в Рэм­бо две при­гор­ш­ни ще­бен­ки. По­том кру­то раз­вер­ну­лась, виз­жа пок­рыш­ка­ми, и уеха­ла в сто­ро­ну го­ро­да, на этот раз не по­сиг­на­лив Рэм­бо.

Когда ма­ши­на скры­лась из ви­да, Рэм­бо опус­тил­ся в при­до­рож­ную ка­на­ву, вы­тя­нул­ся на длин­ной пыль­ной тра­ве, от­к­рыл па­кет с едой.

Черт зна­ет что за гам­бур­гер. Он про­сил по­боль­ше лу­ку, а по­лу­чил од­ну чах­лую стрел­ку. Кру­жок по­ми­до­ра был тон­кий и жел­тый. Бу­лоч­ка ока­за­лась жир­ной­, руб­ле­ный биф­ш­текс в ней – жес­т­ким.

Запив эту еду ко­ка-ко­лой­, он сло­жил во­ще­ную бу­ма­гу от гам­бур­ге­ров в бу­маж­ный па­кет и под­жег его. По­том рас­топ­тал пе­пел са­по­гом и рас­се­ял в раз­ные сто­ро­ны, удос­то­ве­рив­шись, что искр нет. Черт возь­ми, уже шесть ме­ся­цев, как он вер­нул­ся с вой­ны, а все еще по-преж­не­му тща­тель­но унич­то­жа­ет сле­ды сво­его пре­бы­ва­ния – что­бы ник­то не мог его по ним вы­чис­лить.

Он трях­нул го­ло­вой. Не нуж­но ду­мать о вой­не. И тут же вспом­нил дру­гие при­выч­ки ос­тав­ши­еся у не­го с вой­ны: при­выч­ка к бес­сон­ни­це, про­буж­де­ние при ма­лей­шем шо­ро­хе, пот­реб­ность спать на от­к­ры­том мес­те – это все пос­ле дол­го­го пре­бы­ва­ния в пле­ну…

– Да, луч­ше ду­май о чем-ни­будь дру­гом, – ска­зал он вслух и по­нял, что раз­го­ва­ри­ва­ет сам с со­бой. – Ну и как? В ка­кую сто­ро­ну пой­дешь? – Он пос­мот­рел в нап­рав­ле­нии го­ро­да, в про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну, ку­да ве­ла та­кая же до­ро­га, и при­нял ре­ше­ние. Под­х­ва­тив спаль­ный ме­шок, по­ве­сил его на пле­чо и за­ша­гал в го­род.

На до­ро­ге ва­ля­лись пов­сю­ду жи­вот­ные, за­дав­лен­ные ма­ши­на­ми. Сна­ча­ла кош­ка, по­ло­са­тая как тигр, – по­хо­же, кра­си­вая бы­ла кош­ка – по­том ко­кер-спа­ни­ель, кро­лик, бел­ка… Это то­же ос­та­лось у не­го с вой­ны – те­перь он боль­ше за­ме­чал мер­т­вых, ис­пы­ты­вая при этом не ужас, а лю­бо­пыт­с­т­во – как они рас­ста­лись с жиз­нью.

Он шел ми­мо этих тру­пи­ков по пра­вой сто­ро­не до­ро­ги, без­мол­в­но го­ло­суя в на­деж­де, что его под­ве­зут. Одеж­да Рэм­бо бы­ла жел­то­ва­той от пы­ли, длин­ные во­ло­сы на го­ло­ве и бо­ро­да сва­ля­лись, и все, кто про­ез­жал ми­мо, оки­ды­ва­ли его взгля­дом. Но ник­то не ос­та­но­вил­ся. Ну, ду­мал он, что ж ты не при­ве­дешь се­бя в по­ря­док?

Постригись и поб­рей­ся. По­чис­ти одеж­ду. Тог­да те­бя охот­но бу­дут са­жать в ма­ши­ну. Все это так, воз­ра­жал он се­бе, но брит­ва – од­на из тех ве­щей­, ко­то­рые ог­ра­ни­чи­ва­ют сво­бо­ду, а стриж­ка сто­ит де­нег, ко­то­рые луч­ше пот­ра­тить на пи­та­ние. И во­об­ще не­воз­мож­но спать в ле­су и выг­ля­деть прин­цем. Но тог­да за­чем бро­дить вот так, за­чем спать в ле­су? На этой мыс­ли круг зам­к­нул­ся, воз­в­ра­щая его к вой­не. Ду­май о чем-ни­будь дру­гом, ве­лел он се­бе. По­че­му бы не по­вер­нуть­ся и не уй­ти прочь? За­чем воз­в­ра­щать­ся в этот го­род? Что в нем осо­бен­но­го? А вот за­чем, я сам имею пра­во ре­шать, ос­та­вать­ся мне здесь или нет. Я ни­ко­му не поз­во­лю ре­шать за ме­ня.

Этот по­ли­цей­ский ока­зал­ся дру­же­люб­ней боль­шин­с­т­ва из них. Ра­зум­нее. Мо­жет, не сто­ит за­ди­рать его? Сде­лать как он го­во­рит и…

Нет, ес­ли кто-то улы­ба­ет­ся, да­вая те­бе ме­шок дерь­ма, это еще не зна­чит, что ты дол­жен этот ме­шок при­нять. Пле­вал я на его дру­же­люб­ность. Глав­ное – это пос­туп­ки.

Но ты выг­ля­дишь не очень-то ми­ло, и от те­бя мож­но ждать неп­ри­ят­нос­тей. Он в чем-то прав.

И я то­же в чем-то прав. Со мной про­изош­ло од­но и то же в пят­над­ца­ти го­ро­дах. Этот пос­лед­ний. Боль­ше не поз­во­лю се­бя тол­кать.

Но по­че­му бы не объ­яс­нить ему все, не при­вес­ти се­бя в по­ря­док? Или ты жаж­дешь этих неп­ри­ят­нос­тей­? На­до­ела спо­кой­ная жизнь, а? Хо­чешь до­ка­зать ему, на что ты спо­со­бен?

Я не обя­зан объ­яс­нять­ся ни пе­ред ним, ни пе­ред кем-то. Пос­ле то­го, че­рез что я про­шел, я имею пра­во ни­ко­му ни­че­го не объ­яс­нять.

Тогда по край­ней ме­ре рас­ска­жи ему про свою ме­даль, про то че­го она те­бе сто­ила.

И сно­ва его мыс­ли вер­ну­лись к вой­не.

Глава 4

Тисл его ждал. Раз­вер­нув­шись и про­ехав ми­мо не­го, он уви­дел пар­ня в зер­ка­ло. Тот сто­ял на мес­те, гля­дел вслед уда­ля­ющей­ся ма­ши­не и, вро­де бы, ни­ку­да не со­би­рал­ся ухо­дить.

Боже мой, а ведь ты со­би­ра­ешь­ся вер­нуть­ся, вдруг по­нял Тисл и от не­ожи­дан­нос­ти рас­хо­хо­тал­ся. Ты ис­к­рен­не хо­чешь вер­нуть­ся. И вы­ра­же­ние у те­бя на ли­це та­кое…

Вот Тисл и ждал. Ули­ца, на ко­то­рой сто­яла его по­ли­цей­ская ма­ши­на, пе­ре­се­ка­ла глав­ную на­по­до­бие бук­вы "Т".

Где же па­рень?

Возможно, он не по­явит­ся. Воз­мож­но, он ушел.

Нет, я ви­дел, ка­кое у не­го бы­ло ли­цо. Он при­дет.

– Тисл вы­зы­ва­ет учас­ток, – про­го­во­рил он в мик­ро­фон ра­ди­опе­ре­дат­чи­ка. – Есть ка­кие-ни­будь но­вос­ти?

Как всег­да, Шин­г­л­тон, днев­ной ра­дист, отоз­вал­ся сра­зу же, – его го­лос пот­рес­ки­вал в ат­мос­фер­ных раз­ря­дах.

– Нет, шеф. Ни­че­го ин­те­рес­но­го.

– Ладно.

Я за­дер­жусь.