Сирены - Джозеф Нокс

— Поговорим о тебе, сынок. О твоем будущем.

— У меня сложилось впечатление, что его нет.

— В какой-то степени это зависит от тебя.

Я достал запечатанный конверт из кармана пиджака.

— В таком случае позвольте сначала объясниться.

Мне совершенно не хотелось выслушивать дальнейшие угрозы. Надо было перехватить инициативу.

Он взял конверт:

— Что это?

— Вы получали мои рапорты?

— Да. Очень подробные.

— В таком случае считайте их основанием для прекращения моей работы по делу.

Паррс посмотрел на конверт в руке:

— Это что, предсмертная записка?

— Рапорт об увольнении.

Он положил конверт на стол:

— А с чего ты решил, что можешь уволиться?

— Если мне предъявят обвинения в краже улик — пойду под суд.

Паррс аккуратно сдвинул конверт в самый угол стола:

— Смелое решение. Коррупция. Кража наркотиков. С намерением сбыта. Приговор лет на пять? Три-четыре года в камере? О досрочном освобождении можешь забыть, учитывая, сколько дерьма ты взбаламутил.

— Ну и пусть. — Я встал, будто все еще надеялся сбежать.

— Сядь, — велел Паррс. — В чем дело?

Я сел.

— Исчезновение Джоанны Гринлоу. Зейн Карвер. Франшиза. Грязные наркотики. Это еще ладно. — Я посмотрел на Паррса. — Но я не стану лгать о смерти Изабель Росситер. Мне совесть не позволяет.

— Ну и как ты этого добьешься? В отсидке?

— Уеду, — ответил я, полагая, что Паррс хочет услышать от меня обдуманный ответ, но мои слова прозвучали как детские фантазии. — Уеду подальше отсюда.

— Не хочешь довести дело до конца?

— Не хочу знать, чем все закончится.

Он сощурил глаза. Паррс обычно задавал лаконичные, прямые вопросы подозреваемым, а потом выжидал. Молчал он и после того, как выслушивал ответ. Из-за этого подозреваемые чувствовали себя неловко и продолжали говорить.

Я не произнес ни слова.

— Нет уж, тебе не отвертеться. Куда бы ты ни сбежал.

— И что мне делать? — спросил я. — Чего вы от меня хотите?

Паррс пристально посмотрел на меня:

— Помнится, ты спросил про Джоанну Гринлоу, а я отослал тебя к объявлению в «Ивнинг ньюс». Прочесть-то ты прочел, но так и не понял, что кроется за сухими фактами.

— А что за ними кроется?

— Много всего. Главное — уметь смотреть и слушать. Десять лет назад Джоанна Гринлоу согласилась дать показания против Карвера и бернсайдеров. Это факт. Ее подругу убили в Бернсайде. Это тоже факт. Но в газетах не пишут, как все было на самом деле. Это я уговорил Джоанну. Это я несколько месяцев работал с ней, день за днем. Кропотливо. Мы каждые три дня меняли каналы связи и связников. Выделили особую оперативную группу. Ограничили доступ сотрудников к операции. Не распространялись о ее целях и масштабах. Так что, когда я говорю, что разделяю твои чувства…

— А зачем это все?

— Карвер так ловко уходил из-под ареста, что я еще тогда заподозрил утечку информации. Вот что скрывается за сухими фактами.

— Наверняка вы подозреваете кого-то конкретного.

— Таких подозреваемых целый список.

— И что же на самом деле случилось с Джоанной Гринлоу?

— Я, как и ты, могу только гадать. На месте преступления обнаружили черно-белые метки. И никаких следов Джоанны.

— А вы лично искали?

— К стыду своему, нет. Старший суперинтендант решил, что она испугалась и сбежала, чтобы не подставить своего босса. Меня перевели в другой отдел, без обиняков посоветовали забыть об этом деле и не тратить времени впустую. Как только шумиха поутихла, я попытался выйти на след Джоанны. Теснее всего она общалась с Зейном Карвером и Шелдоном Уайтом. А они оказались не очень-то разговорчивы. Так что если и был какой-то след, то давно остыл. — Паррс помолчал, потом тихо продолжил: — Поначалу я надеялся, что она все-таки сбежала. Но время шло, и надежда улетучивалась…

— Зажим, то есть Дэнни Грайп, думает, что Шелдон Уайт решил напомнить про исчезновение Джоанны. Она пропала десять лет тому назад…

Паррс обдумал мои слова.

— Психологическая война — это сложновато для бернсайдеров. Да, Шелдон Уайт недавно вышел на свободу, но что с того? Он не из тех, кто отмечает в календаре памятные даты.

— А кто же?

Паррс сидел неподвижно.

— По-вашему, Джоанна Гринлоу жива?

Он оставил мой вопрос без внимания.

— Иногда лучше всего подождать. Может, что-нибудь и прояснится.

Я молчал.

— Ладно, — вздохнул он. — У тебя остался почти месяц отпуска. Я хотел отправить тебя отдохнуть, но, учитывая обстоятельства, не возражаю, если ты используешь эти дни в счет срока уведомления об отставке.

— А обвинения?

— Посмотрим. Но только после обстоятельного рапорта.

— Мои рапорты…

— Как я уже сказал, очень подробные. Полны фактов. А сейчас полезнее сосредоточиться не на фактах, а на твоих впечатлениях. Ты всегда видишь в людях худшее, сынок. — Он улыбнулся акульей улыбкой. — Мне это пригодится.

— Сэр.

Паррс взял со стола листок бумаги. Страницу моего рапорта. Он не взглянул на документ и не упомянул о его содержании, однако было ясно, что он тщательно изучил написанное. Он всегда конспектировал ход совещаний, но потом украдкой выкидывал свои заметки в мусорную корзину. Паррс обладал отличной памятью, а записи делал для виду, чтобы окружающие не сомневались в том, что он серьезно воспринимает их самих и их работу. Скорее всего, мой рапорт лежал на столе по той же причине.

— Когда ты вез Изабель к Карверу, то проверил ее сумку. Зачем?

— В тот вечер в «Рубике» она пила спиртное и, возможно, употребляла наркотики. Я решил отвезти ее домой. К родителям, — сказал я. — Но не знал точно, где живут Росситеры, и подумал, что, может быть, найду адрес у нее в сумочке.

— И что ты нашел?

— Деньги. Много денег. Я догадался, что она получила деньги для Франшизы, пока находилась вне моего поля зрения. Если бы она не отдала деньги Карверу, то ей бы грозили большие неприятности.

— Что еще было в сумочке?

— Косметика, кошелек, телефон. Я привез Изабель домой, и мобильник все еще был у нее. Тот, кто забрал телефон из квартиры, последним видел ее живой.

— Особо не радуйся, но мы нашли ее мобильник.

Я постарался ничем не выдать своей реакции. Вспомнил сообщение от Изабель, оставшееся в папке «Отправленные»: «Зейн знает».

Я морально приготовился к тому, что сейчас услышу. Я заверил Паррса, что не знаю ее номера телефона. А теперь выяснится, что я солгал.

— Ее отец дал нам номер, и мы отследили местонахождение телефона, — продолжал Паррс. — Сигнал шел из ее квартиры. Мы перевернули там все вверх дном. Телефон был спрятан. Приклеен скотчем ко дну ящика стола.

Очень странно. Мне хотелось спросить, что такого было в телефоне. Кому и зачем понадобилось