Майор Пронин и букет алых роз - Лев Сергеевич Овалов
Жили Ознобишины, как говорится, душа в душу. А затем господь бог позавидовал их счастью и подучил сараевского гимназиста Гаврилу Принципа застрелить австрийского кронпринца…
Тут в личной жизни Веры Васильевны началась полная неразбериха, она овдовела, а Слава и Петя осиротели.
С Федором Федоровичем Астаховым Вера Васильевна познакомилась вскоре после смерти Николая Сергеевича.
Жить трудно, детей надо растить, жалованья не хватало, друзья растаяли.
– Почему бы вам не сдать комнату?
Появился Астахов.
Как-то Петя и Славушка подрались, Федор Федорович разнял, Вера Васильевна зашла извиниться.
Год спустя Вера Васильевна сказала сыну, что ей нужно с ним поговорить.
– Федор Федорович хочет заменить вам отца…
К тому времени не только Вере Васильевне, но и Славушке многое было известно о постояльце. Родился в орловской деревне, родители выбились в люди из простых мужиков, дом, лавка, хутор, десятин сто земли, Федора Федоровича отдали в семинарию, стать попом не захотел, сбежал на медицинский факультет, началась война, призвали в армию, произвели в прапорщики, служит в учебном полку, обучает новобранцев… Много лет спустя, когда отчима не было уже в живых, а Славушка превратился в Вячеслава Николаевича, он понял, что тот был одним из лучших представителей разночинной интеллигенции.
По своему социальному положению Астахов принадлежал к крестьянской буржуазии, но вырос-то он среди бесправных, забитых, темных, голодных мужиков, и, будучи по складу души человеком честным и добрым, он и в армии охотнее общался с солдатами, нежели с офицерами.
Внезапно строевые занятия с новобранцами оборвались, с одной из маршевых рот Астахов отбыл на фронт…
Снисходя к бедственному положению сестры, Любовь Васильевна предложила ей пожить пока у нее.
Профессор Маневич, открыто заявляя себя противником любого переустройства жизни, не мог не замечать стачек, демонстраций и протестов против войны.
Поэтому еще в начале 1916 года Маневич предусмотрительно уплотнился, уступив Вере Васильевне целых три комнаты, а в 1917 году даже подумывал, не оформить ли ее в качестве совладелицы, однако осенью все полетело вверх тормашками.
Предрассветный сумрак окутывал улицы серой дымкой. Воробьи исчезли со всех площадей, точно их сдуло ветром, лошадей перерезали на мясо.
Славушка торопился в гимназию не столько на уроки, сколько к завтраку. Гимназистам по утрам выдавали ломоть булки и кружку подслащенного чая. Булки серые, невзрачные, неизвестно, где их доставали, но эти булки и чай были одним из необъяснимых чудес хмурого восемнадцатого года. Чай Славушка выпивал, а булку прятал, на ужин маме и Пете.
Астахов встретил Февральскую революцию с ликованием, Октябрьскую с недоумением, не хотел насилия ни справа, ни слева. Солдаты выбрали его в полковой комитет, он не хотел идти ни с офицерами против солдат, ни с солдатами против офицеров. Однако народ готовился к революционной войне. Доброта сковывала Астахова, но победу одержали великие демократы. Он записался добровольцем в Красную Армию.
Ему дали возможность перевезти семью в деревню, и Астахов поехал в Москву.
– Что ты здесь будешь делать? – убеждал он жену. – Вы пропадете тут без меня…
Вера Васильевна боялась деревни. Что она будет там делать? Обучать французскому языку! Крестьянских детей, не знающих даже своего родного языка! Кому нужны в этой дикой сутолоке Малерб и Ронсар?
Сперва Федор Федорович поехал в Успенское с Петей, подготовить все к приезду жены.
В ту осень многие уезжали из Москвы. Профессор Маневич, например, ехал в Екатеринослав. Медлить было опасно. Его все уплотняли и уплотняли. Районный совдеп отвел верхний этаж его дома под какую-то театральную студию. Маневич пытался бороться. Наркомпрос то вступался за него, то отступал перед совдепом. Внезапно кто-то вспомнил о близости Маневича к министру Кассо, стало уже не до особняка, поколебалось положение в университете…
Любовь Васильевна призналась сестре:
– Он бежит из России…
Она предложила сестре ехать вместе.
– Нет, я поеду на родину Федора Федоровича, – отказалась Вера Васильевна.
Пока Вера Васильевна раздумывала, пришли из совдепа.
Тетя Люба уехала. Уехала, чтобы никогда уже больше не встретиться ни с сестрой, ни с племянниками.
– Удрал ваш профессор?
Предложили срочно освободить квартиру. Разрешили взять только ручной багаж. Да и куда бы они повезли столы и стулья?
Накануне отъезда Славушка с матерью зашли попрощаться с дедом.
Доктор Зверев на круглой чугунной печурке, установленной среди книг, в нарушение всех противопожарных правил жарил картофельные оладьи.
– Господь с вами, господь с вами, – приговаривал он. – Все образуется…
Вера Васильевна сама надеялась, что все образуется, но ощущение бездомности и одиночества не покидало ее всю дорогу.
3
Поезд подолгу стоял на каждой станции, но никто из вагона не выходил: вылезти затруднительно, а влезть обратно и вовсе невозможно.
Когда поезд подошел к Змиевке, рассветало. Все в вагоне дремали, одна Вера Васильевна не спала, боялась пропустить остановку.
– Батюшка, – негромко сказала она. – Позвольте…
Священник спал, подложив руку под щеку, шапка с потертым бархатным верхом, отороченная собачьим мехом, свалилась с головы, длинные волосы пыльного цвета закрыли лицо.
Вера Васильевна попыталась заглянуть через его голову, но все за окном было неясно.
– Господа, это Змиевка? – спросила она погромче.
Никто не ответил.
– Нам, кажется, нужно выходить, – беспомощно сказала Вера Васильевна.
– Ты что, мама? – отозвался Славушка с пола. – Приехали?
– Не знаю, – сказала Вера Васильевна. – Никак не пойму.
Славушка поднялся с шинели, на которой спал рядом с Рыбкиным, и тоже посмотрел в окно.
Название станции за дымкой белесого тумана нельзя было разобрать.
– Что же делать? – опять спросила Вера Васильевна. – Господа…
Славушка наклонился к Рыбкину.
– Послушай, – сказал он. – Сеня… Господи, да проснись же наконец!
– Что? – спросил тот, сразу садясь на полу. – Ты чего?
– Какая станция? – спросил Славушка. – Никак не разберем.
– Любопытный какой, – сказал Рыбкин. – Из-за каждой станции просыпаться…
– Да я не из-за любопытства, – сказал Славушка, – мы, кажется, приехали.
– Тогда дело другое…
Рыбкин встал, протиснулся к окну, бесцеремонно оперся на плечо священника. Стекло запотело, Рыбкин взял священникову шапку и протер окно.
– Вот теперь видно, – сказал он. – Какая-то Змиевка.
– Змиевка! – Славушка обернулся к матери. – Слышишь, мама: Змиевка!
– Неужели Змиевка? – взволновалась Вера Васильевна. – Нам выходить!
Вера Васильевна метнулась к проходу – все загорожено, люди сидели, приткнувшись друг к другу, тюки, мешки, корзины преграждали путь.
Она беспомощно оглянулась на Рыбкина.
– Что же делать?
– Ничего, выпрыгнешь, – сказал тот.
Он опять протиснулся к окну, перегнулся через священника, взялся за оконные ремни и потянул раму на себя.
– Что такое? – спросил священник и поднял голову.
Струя холодного воздуха потянулась в окно.
– Кто там? – в свою очередь, спросил мужик в черном полушубке. – Какого дьявола…
– Что за безобразие? – закричал кто-то с багажной полки сиплым голосом и визгливо закашлялся. – Закройте окно, теперь не лето!
Но Рыбкин даже не отозвался.
– Подходи, – сказал он Славушке, – а ты подвинься, батя…
Славушка послушно протиснулся к нему, Семен повернул мальчика спиной к окну, взял под мышки, осторожно спустил через окно и поставил на землю.
– Ну как, стоишь? – спросил Рыбкин. – Принимай инструменты.
Так же осторожно он спустил в окно саквояж.
– Поосторожнее, – сказал он наставительно Славушке, когда в мешке опять брякнуло. – Что там у вас – посуда, что ли?
– Да вы что? – зло спросил кто-то сзади. – Долго тут будете безобразничать?
– А чего разговаривать? – сказал человек, выменявший вечером сахар за газету. – Оттолкнуть и закрыть!
– Успеешь, – невозмутимо сказал Рыбкин, не глядя на говорящего, и протянул руку Вере Васильевне. – Давай, учительница…
– Я не знаю… – нерешительно сказала Вера Васильевна, придерживая юбку рукой.
– А еще учительница! – сказал человек, выменявший сахар. – Такие воспитают.
– Разврат от таких и смута, – сказал священник. – Не будь на мне сана…
Рыбкин подсадил Веру Васильевну на столик.
– Заправь
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Майор Пронин и букет алых роз - Лев Сергеевич Овалов, относящееся к жанру Полицейский детектив / Шпионский детектив. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
