Брокен-Харбор - Тана Френч

– Ма-ам! – еле слышно протянул Джейден.

Он отполз на заднице к дивану и теперь смотрел на меня во все глаза. Я чувствовал, что Ричи тоже повернул голову в мою сторону, но ему хватило ума не встревать.

– Вам достаточно ясно? Может, объяснить словами попроще? Если ваша глупость буквально несовместима с жизнью – ничего не поделаешь, но в противном случае вы сейчас же расскажете все, что от нас скрывали.

Шинейд, раззявив рот, вжалась в диван. Джейден ухватился за край ее легинсов. При виде страха на их лицах я снова ощутил тот, вчерашний, адреналиновый кайф, круживший голову и разгонявший кровь, словно безымянный наркотик.

Обычно я со свидетелями так не разговариваю. Может, я не отличаюсь обходительными манерами, может, меня считают холодным и грубым, или как там еще меня называют, однако за всю карьеру я ни разу так не поступал. И не потому что не хотел. Не обманывайте себя – жестокость заложена в каждом из нас природой. Мы держим ее под замком, потому что боимся наказания или потому что верим, что таким образом можем изменить мир к лучшему. Никто не наказывает детектива за то, что он слегка припугнул свидетеля. Я знаю полно историй, когда парни вытворяли вещи похуже – и всегда без последствий.

– Выкладывайте, – приказал я.

– Мам.

– Все эта хрень… – Шинейд кивнула на аудионяню, лежавшую на кофейном столике.

– Что с ней?

– Иногда у них провода перепутываются… или как их там.

– Частоты, – поправил Джейден. Теперь, когда мать заговорила, он заметно приободрился. – Частоты, не провода.

– Заткнись. Это все из-за тебя и твоей долбаной десятки. (Джейден отодвинулся от нее и обиженно ссутулился.) Так вот, эти, как их, пересекаются. Иногда – не все время, но, может, пару раз в месяц – эта хреновина ловит не нашу няню, а ихнюю. И мы слышим, чё у них происходит. Это все не нарочно. Я не имею привычки подслушивать. – Шинейд состроила ханжескую мину, которая ей совершенно не шла. – Но мы волей-неволей слышали.

– Ясно. И что вы слышали?

– Говорю же, я не грею уши чужими разговорами. Я не обращала внимания, просто выключала приемник и снова включала, чтобы перезагрузить. Слышала только обрывки – типа, несколько секунд.

– Ты часами их слушала, – возразил Джейден. – Заставляла меня звук убавлять в игре, чтоб тебе было лучше слышно.

Судя по свирепому взгляду, которым одарила его мамаша, после нашего ухода Джейдена ждали крупные неприятности. И ради этого она готова была выпустить на свободу убийцу – только ради того, чтобы казаться, хотя бы себе самой, не жалкой, хитрой, пронырливой сукой, а хорошей, добропорядочной домохозяйкой. Я видел такое сотню раз, но мне все равно хотелось влепить ей затрещину, сбить с уродливого лица заношенную маску добродетели.

– Мне плевать, даже если вы целыми днями торчали под окном Спейнов со слуховым рожком. Я просто хочу знать, что вы слышали.

– На вашем месте любой стал бы подслушивать – такова уж человеческая натура, – буднично констатировал Ричи. – Поначалу у вас вообще не было выбора – надо же было разобраться, что творится с вашей аудионяней. – Его голос снова звучал легко и непринужденно, Ричи снова был в форме.

Шинейд рьяно закивала:

– Ага. Именно. В первый раз меня чуть удар не хватил – посреди ночи вдруг слышу какого-то ребенка: “Мамочка, мамочка, иди сюда”. Прямо мне в ухо. Сначала я подумала, что это Джейден, но по голосу ребенок был совсем маленький, да и Джейден не называет меня мамочкой. А малыш тогда только родился. Я перепугалась до полусмерти.

– Она завопила, – вставил Джейден с ухмылкой. Похоже, он уже полностью оправился. – Подумала, что это призрак.

– Ну да, и чё? Тут муж проснулся и во всем разобрался. Но такое кого угодно бы напугало.

– Она собиралась вызвать экстрасенса. Или охотников за привидениями.

– Заткнись.

– Когда это было? – спросил я.

– Малышу сейчас десять месяцев, значит, в январе-феврале.

– А потом вы слышали это пару раз в месяц, то есть около двадцати раз. Что вы слышали?

Шинейд по-прежнему была разъярена так, что готова была огреть меня бутылкой, однако не могла упустить шанс посплетничать о зазнавшихся соседях.

– Обычно – всякую занудную ху… ерунду. Сначала несколько раз он читал кому-то из детей сказки перед сном, потом пацаненок прыгал на кровати, а как-то девчонка разговаривала с куклами. Но где-то в конце лета они, видимо, перенесли колонки вниз или еще что, потому что мы стали слышать другое. Например, как они смотрят телик или как она учит дочку печь печенье с шоколадной крошкой – покупать его в магазине, как все мы, было не по ней, она была выше этого. А один раз, опять посреди ночи, она сказала: “Пожалуйста, иди спать”, типа вроде как умоляла. А он такой: “Сейчас”. Я его не виню: трахать ее – все равно что мешок с картошкой. – Шинейд попыталась поймать взгляд Ричи, чтобы обменяться ухмылками, но его лицо осталось непроницаемым. – Говорю же – скукотища.

– А те случаи, когда вам не было скучно? – спросил я.

– Такой был только один.

– Давайте послушаем.

– Это было днем, она только что пришла домой – наверное, забирала мелкую из школы. Мы были тут; малыш спал, так что я поставила приемник, и вдруг эта ваша дамочка как давай болтать без умолку. Я чуть не выключила няню – клянусь, меня от ее голоса тошнит, – но…

Шинейд вызывающе дернула плечами.

– Что говорила Дженнифер Спейн? – спросил я.

– Молола языком как заведенная. Типа, дети, давайте приготовимся! Папочка может в любую минуту вернуться с прогулки, и когда он войдет, мы будем веселыми. Очень-очень веселыми. Вся такая задорная, – Шинейд презрительно скривилась, – прямо американская чирлидерша. Хотя чему ей радоваться-то? Она, типа, организовывала детей – говорит, чтобы девочка села вон там и устроила пикник для кукол, а пацаненок чтобы сидел здесь, не кидался кубиками “лего”, а если ему нужна помощь, то пусть попросит вежливо. Сюсюкала без остановки: “Все будет чудесно. Когда папочка вернется, он будет о-о-очень рад. Вы же этого хотите, правда? Вы же не хотите, чтобы папочка грустил?”

– Мамочка и папочка, – пробурчал Джейден себе под нос и фыркнул.

– Она целую вечность так балаболила – пока приемник не отключился. Теперь понимаете, о чем я? Она прям как та баба из “Отчаянных домохозяек”, та, у которой все должно быть идеально, а то