Белая ложь - Данил Харченко

била в уши, но её взгляд словно сам потянулся к высоким окнам. И там, за стеклом, она увидела то, от чего сердце ухнуло вниз: тёмные фигуры в алых балахонах двигались цепочкой по направлению к лесу. Их капюшоны скрывали лица, и вся процессия выглядела зловеще правильной, будто отрепетированной.

Вероника не стала раздумывать. Она резко развернулась и побежала в зал, проталкиваясь мимо студентов, пока не нашла Лору.

— Пошли! Быстро! — выдохнула она, хватая подругу за руку.

Лора даже не успела задать вопрос — её просто потащили прочь. Девушки выскочили из библиотеки на холодный воздух кампуса.

И тут они замерли.

Над «Хиллкрестом» висела огромная луна, залитая кровавым светом. Казалось, что всё вокруг — крыши корпусов, белые колонны у входа в библиотеку, даже ветви старых вязов — пропиталось этим оттенком. Трава и дорожки будто вспыхнули багровым сиянием, а каменные стены исторического корпуса засияли рубиновым отблеском.

Вероника первой сорвалась с места, и Лора едва поспевала за ней. Они бежали по каменным дорожкам кампуса, освещённым алым сиянием луны. Даже статуя основателя университета, стоявшая у фонтана, казалась сейчас окутанной багровым пламенем.

Влетев в главный корпус, девушки почти не чувствовали ног. Коридоры, обычно мягко подсвеченные тусклыми лампами, теперь тоже дышали красным. Свет пробивался сквозь окна, отражался на полированном паркете и кафеле, делая всё пространство похожим на декорации к кошмару.

Они остановились у двери с табличкой «Медсестра Винтерс». Вероника толкнула её без стука.

Внутри стояла тишина. Лампа у кровати была включена, но сама кровать пуста. Белые простыни аккуратно откинуты, будто кто-то только что поднялся. На тумбочке — один-единственный предмет: кроваво-красная роза.

— Джинни… — выдохнула Лора, застыв у порога.

Вероника медленно подошла ближе. Схватила розу, уколола палец о шип и резко отдёрнула руку. На подушке осталась маленькая капля её крови, соединившаяся с багровым сиянием, падающим из окна.

— Это… предупреждение, — сказала Вероника, стиснув зубы.

Глава 22. Теряя рассудок.

Джинни открыла глаза. В окно лился золотой свет, щедро разливаясь по комнате. Но ей было трудно понять, какой сейчас день — всё сливалось, дни и ночи тонули в её усталости.

На краю кровати сидел отец. Его тяжёлый взгляд будто скользил поверх неё, слишком спокойный, слишком собранный.

— Привет, дорогая, — произнёс он низким бархатным голосом. — Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, — голос Джиневры дрогнул. — Но… что ты здесь делаешь?

Отец чуть отвёл глаза в сторону, почесал свои курчавые волосы.

— Приехал на награждение студентов. Забыла? Сегодня важный день.

— Бал? — Джинни приподнялась на локтях. — Мне нужно всё проверить — зал, декорации, гостей…

— Ляг обратно, — его голос был мягок, но в нём слышалось твёрдое напряжение. — Ты должна отдыхать.

Она медленно опустилась на подушку, но в этот миг в углу комнаты возникло сияние. Оно вспыхнуло, будто кто-то распахнул дверь в другой мир. И из света вышла Клэр.

Она была прекрасной: волосы отливали жемчугом, белое платье струилось, а тело казалось слегка прозрачным. Красота её была потусторонней — нереальной, пугающей. Она не произносила ни слова, только качала головой и указывала пальцем на отца.

Джинни почувствовала, как сердце застучало сильнее.

— Видишь? — прошептала она почти неслышно.

Отец обернулся на дверь, будто ничего не заметил.

— Я пойду, — сказал он. — Нужно подготовить речь.

Он наклонился за портфелем. Из него торчал край алой ткани. Джинни вскинула глаза на него.

— Что это? — её голос сорвался.

Отец задержался на мгновение, но улыбнулся натянуто.

Когда дверь за ним закрылась, Клэр приблизилась к Джинни. С каждым шагом её красота начала меняться: кожа покрывалась серыми пятнами, глаза теряли блеск, волосы тускнели. Свет вокруг неё стал холодным, болезненным.

— Это он… — её голос был сначала нежным, срывающимся на плач. — Он во всём виноват…

Джинни замотала головой.

— Зачем ему? Это не может быть правдой…

Клэр приблизилась вплотную. Её лицо исказилось, кожа сползала с костей, пальцы вытянулись в сухие, костлявые. Прекрасная девушка превращалась в разлагающийся силуэт.

— Это он! — закричала она, и голос её стал хриплым, ломким. — Он с ними! Он часть их!

Джинни вжалась в подушку, зажмурилась, и ужасный образ Клэр растворился, унося с собой холод и мертвенный свет. Её веки стали тяжёлыми, дыхание сбилось и вскоре она провалилась в глубокий сон.

Сны были рваными, короткими. Лица мелькали и исчезали, чьи-то голоса звали её, но она не могла ответить. И только когда за окном потемнело, кто-то осторожно коснулся её плеча.

— Джинни, проснись.

Она распахнула глаза и увидела силуэт у кровати. В полумраке сияли тёплые огоньки гирлянд, что уже начали зажигать к балу. Перед ней стоял Мэтт Уоррен. На нём был глубокий бархатный костюм тёмно-вишнёвого цвета, воротник застёгнут до конца, а в руках он держал красную розу, свежую, с капелькой росы на лепестке. В другой руке — длинный чехол, в котором угадывалось женское платье.

— Прости, что разбудил, — сказал он мягко, но в его голосе чувствовалось нетерпение. — Я подумал… может, ты пойдёшь со мной на бал.

Джинни приподнялась, растерянно оглядываясь. Ей показалось, что он стоит слишком близко, что его взгляд слишком внимателен.

— На бал? — прошептала она, хрипло, словно не до конца веря, что это реальность.

Мэтт протянул ей розу.

— Ты мне очень нравишься. И я хочу, чтобы этот вечер ты провела со мной. Я подумал о тебе заранее, — он поднял чехол повыше, — платье твоего размера.

Джинни взяла розу. Её сердце билось то ли от смущения, то ли от подозрений. Вечер был только началом.

Она медленно поднялась с кровати, ноги подкашивались, но она заставила себя устоять. Мэтт раскрыл чехол и вынул платье. Оно было кроваво-красного цвета, расшитое мелкими кристаллами, которые ловили свет и мерцали, будто капли огня.

— Я знал, что оно будет тебе к лицу, — сказал он, наблюдая за ней.

Джинни осторожно провела пальцами по ткани. Шелк был гладким и холодным, почти скользким. Она медленно надела платье, и оно легло по её фигуре идеально, будто сшито специально для неё.

Тёмная кожа засияла в контрасте с яркой тканью, отражая отблески света. Мэтт задержал дыхание, не отводя глаз. Его взгляд скользил по её плечам, по изгибу талии, по рукам, и в этот момент в его лице проступала жадность, но Джинни, всё ещё словно во сне, не заметила этого.

Он подал ей маленький браслет-цветок, выполненный из алых бутонов.

— Для руки, — сказал он, помогая ей закрепить его на запястье.

Джинни машинально улыбнулась, но в её голове всё ещё стоял туман. Мысли плутали, тело казалось чужим, а сердце било тревожно и