Смерть в вишневой «девятке» - Николай Иванович Леонов

захребетник, сидящий на шее у старшего брата. От скуки? Убитые ему когда-то что-то там не то сказали, обидели или каким-то другим образом насолили? Вот он и решил напакостить, отомстить таким образом. Но на этот вопрос мог ответить только сам младший Сафронов. А судя по тому, что рассказал Крячко про их беседу, говорить откровенно он пока не намерен.

Лев Иванович, конечно, не был уверен в стопроцентной верности своих суждений, но интуиция подсказывала ему, что мыслит он в правильном направлении. Он даже поделился этим с Марией. Без подробностей, конечно. Гуров просто задал жене вопрос:

— Маша, как ты думаешь, чем человеку можно насолить до такой степени, чтобы он захотел тебя убить?

Супруга покосилась на сыщика, потом пожала плечами:

— Ну, это от человека зависит. Точнее, от обоих.

— Ну вот, допустим, живет себе такой товарищ: не работает, не учится, сидит на шее у обеспеченных родственников. Живет, можно сказать, в свое удовольствие. И тут задумывает убить нескольких человек.

— И тебя интересует, почему он так захотел их убить.

— Ну да. По-моему, если уж сделали что-то плохое, можно же сделать какую-нибудь хитроумную гадость в ответ. Но не убивать же.

— Не знаю, Гуров, ты же сыщик, тебе должно быть виднее.

— Я тебя спрашиваю не как сыщик, а как человек, — пояснил Лев Иванович.

— Если так… — Мария задумалась. — Ну, если только они действительно такую гадость этому человеку сделали. Который убить захотел. Но это, знаешь ли, обычно делают на эмоциях, сразу. Либо, ну… Не знаю. Как-то по-детски все это.

— Да, пожалуй, — кивнул Гуров.

— Помнишь, как мстил граф Монте-Кристо? Он же не пришел сразу к своим бывшим друзьям, не вывалил, мол, я — Эдмон Дантес и сейчас я вас убью, отомщу, сделаю так, что вы окажетесь на самом дне. Нет. Он готовился не один год.

— Я помню сюжет. Хотя, конечно, нелепо сравнивать безработного нахлебника, которого я тебе описал, и персонажа романа Дюма.

— Я же образно. Просто в таких случаях корни надо искать в прошлом.

С этим сыщик был целиком и полностью согласен. Все равно, пока Сафронов не раскололся и за его спиной стоит старший брат, им не докопаться до мотива напрямую. Но можно действовать по старой доброй традиции отважных героев — идти в обход. Время есть. Тем более банда поймана. Теперь будет идти следствие, а потом и суд. А это дело долгое. Лев Иванович не сомневался, что они с напарником мотив обязательно найдут.

Утром на работе Гуров поделился своими мыслями со Станиславом. Тот выслушал очень внимательно, потом посмотрел на друга.

— Знаешь, Лева, возможно, что ты прав, — сказал Крячко. — Прокопчук, конечно, товарищ неглупый, мог, по идее, и сам такое сообразить и спланировать, но, как говорится, есть но и даже не одно.

— Ты про стволы и машину?

— Да нет, это при желании они могли бы найти. Не проблема, кстати, учитывая связи Николаши в криминальном мире. Тут, Лев Иваныч, вопрос в другом. Уровень не тот. Даже не знаю, как тебе объяснить… — Стас пощелкал пальцами.

— Попробуй.

— Смотри: у Прокопчука за что прежние судимости были?

— Примерно за такие же «подвиги». Первый раз, если мне память не изменяет, он магазин с техникой обворовал. До убийства там, правда, не дошло, сторожа он просто оглушил. А второй раз — вот там уже «мокро» было. Прокопчук был с подельником, двух инкассаторов они положили.

— А кто у него подельник был?

— Не Сафронов, это точно. Тоже какой-то уголовный элемент.

— Я тебе даже больше скажу: я то дело поднимал. Вот как раз этот элемент и затеял все это.

— А Прокопчук, получается, был просто исполнителем?

— Не совсем. На «дело» шли на равных, но идея пришла в голову не ему. Это он сам указал в протоколе допроса.

— Стало быть, организатор Прокопчук, может, и неплохой, но… — не закончил сыщик.

— Но он — не застрельщик идей, — спокойно завершил фразу напарник. — Чем, если взять твою версию, Сафронов и воспользовался.

— Да, так все логично. Остается, Стас, только одно.

— Мотив?

— Да. На кой черт Сафронову все это надо было?

— Это, знаешь ли, только у него спрашивать. Но он сделает морду ящиком и займет позицию «Я — не я, и лошадь не моя». Точнее, уже занял.

— Ладно, спросим, когда начнет говорить нормально.

— Вопрос только, когда начнет.

— Когда будет точно знать, что братец его не прикроет. Сам он вряд ли выкрутится.

— Ты еще поэтому хочешь сходить к Колокольцеву? — спросил Станислав.

— Да, — кивнул Лев Иванович. — Кто знает, мы же с тобой уже говорили, что старший Сафронов на прицеле.

— Ну, на прицеле-то его могут долго держать. Там же знаешь как: уголовное дело возбудят сейчас, а обвинение предъявят месяца через три-четыре. И то, учти, он — чиновник. Могут и не сразу уволить. Было ведь уже такое.

— Кстати, да. Но все равно, предупрежден — значит вооружен, — согласился Гуров.

— Ладно, Лева, — Крячко глянул на время и снял с вешалки куртку. — Планерки сегодня нет, поэтому я убежал по своим делам. К обеду точно буду.

— Да, ты уж постарайся, — улыбнулся Гуров.

Пока Стас отсутствовал, он решил заняться делами насущными. Для начала позвонил следователю, чтобы узнать о судьбе Прокопчука и Сафронова. Хотя он не сомневался, что первого заключат под стражу, а второго, скорее всего, отпустят под подписку о невыезде. Потому что пока Максиму действительно можно предъявить только укрывательство. Его весьма весомая, Лев Иванович уже не сомневался, роль в деле с ограблениями пока что не доказана. Впрочем, это зависит от того, что Николай наговорил следователю. Гурову он мог сказать одно, но потом ему бы ничего не стоило изменить показания и взять все на себя. Если, конечно, такой, как главарь банды, дорожит другом и дружба для него — не пустой звук.

Следователя не было на месте, а коллега доложила, что он уехал в суд. Как раз по поводу Прокопчука. Поэтому сыщик решил перезвонить позже. Что он и сделал. И результат был именно тот, какой он и ожидал.

Напарник вернулся гораздо раньше обеда.

— Вот, — сказал он и показал на часы. — Еще даже больше часа до обеденного времени, а я уже тут.

— Быстро ты управился, — заметил Лев Иванович.

— Да и вопрос-то не такой сложный был. По идее, можно было и по телефону решить, но ты же знаешь этих…

— Да, всякое бывает.

— Что у нас тут нового?

— Прокопчука отправили в СИЗО.

— Ну, это вполне ожидаемо. Пусть бы он хоть сто раз чистосердечно признался. А дружок его — под