Форс-мажор – навсегда! - Андрей Нариманович Измайлов

Грише, таки захотелось через пятнадцать минут. А вокруг — свежий воздух и Охта. Такси мимо — рожи у мужиков вроде культурные, но после дюжины кружек на брата… Короче, Левинец — в телефонную будку, а Гомозун на стреме, как бы очередь имитирует. Тут их проезжающая пээмгэшка и сгрибчила. Чуть не припаяли обоим циничное хулиганство — Левинец «паровозиком», Гомозун — пособник. Благо резаной бумаги с картиночками у них после «Швабского домика» осталось достаточно, чтобы откупиться.

И запало Грише в душу… Когда б вы знали, из какого… Умри, лучше не скажешь: нужда заставила. Малая. Именно справление малой, а равно и большой нужды в общественных местах квалифицируется как циничное хулиганство. Гриша Левинец вдохновился проектом — утыкать Питер импортными сортирными кабинками, как в Париже (помнишь, Олег, в Париже?)…

С импортными кабинками не выгорело, но стационарные питерские сортиры Левинец подгреб под себя, вернее, под АОЗТ «Веспасиан». На все иронично-завидущие нападки декларация: «Мы не зашибаем деньгу на естественных нуждах трудящихся, мы сводим под корень циничное хулиганство! Культурной столице — культурный э-э… досуг!» Есть резон, есть. Ведь приспичит посреди Дворцовой площади, и, хоть цинично, хулигань в штаны!.. Вписывайся, Олег, не прогадаешь, не пожалеешь!

Гомозун воздержался от вписывания, а равно вкакивания в АОЗТ «Веспасиан». Может, и прогадал. Но и не пожалел.

Вольно Грише через семь лет в «Коммерсанте-Ъ» на вопрос с подходцем «чем для вас, г-н Левинец, пахнут деньги?» голубоглазо вещать:

«Ничем. Для меня деньги — большое количество резаной бумаги с картиночками, не прилипающей к пальцам. Вы знаете, оказывается, отпечатки пальцев на деньгах не признаются в качестве доказательной улики — во всяком случае, у нас в стране. Именно поэтому деньги метят разными другими способами… Я много раз видел, как их производят — и в России, и за границей. Священного трепета не испытал. Большое количество резаной бумаги с картиночками».

Для Гомозуна деньги пока отнюдь не бумага с картиночками, но и не бедствует он отнюдь. Зато Гомозун гарантирован от вопросов с подходцами «чем пахнут?» (А к слову, Гри! Где ты «много раз видел» — в России и за границей? Отдельная песня, Гри. Встретимся как-нибудь, потолкуем.) Олег Гомозун образовал ассоциацию «Доброхот»…

Что есть «Доброхот»?

Всех расплодившихся после торжества Свободы нищих — под крыло. Вот что!

Скрижаль:

«Отдай мне твоих обессиленных,

твоих нищих, жаждущих глотнуть свободы,

Отвергнутых твоими берегами,

Посылай их, неприкаянных, измученных штормами,

И я освещу им путь в золотые врата».

Скрижаль, допустим, за Океаном, у подножия американской Свободы (баба, красящая потолок, или баба с мороженым… — кому что почудится). Но гуманитарная помощь от тамошней Свободы Свободе здешней лет семь назад шла сплошным бурным потоком. Многие озолотились…

«Доброхот» — не многие. Доброхот — единственный в своем роде. От первого куриного окорочка до последнего галстука-second-hand — людям, людям. Как говорится в среде Гены Чепика, понты дороже денег. У Олежека Гомозуна иная среда, и понты недешевые, на перспективу понты: главное богатство — люди.

Ясно! Задача-минимум — накормить голодных, напоить жаждущих, отдать последнюю рубашку оборванцу! Задача-максимум — поднять всех опустившихся до полноценных членов общества!

Разуме-е-ется! Так всем и толкуй, от жесткосердной мэрии до сердобольной Гречаниновой (speculatio!) — отвлеченные рассуждения, оторванные от опыта и практики. А сам (speculatio!) — размышляй, анализируй, отслеживай. И через семь лет ни один юродивый не вякнет: у-у-у, specu… лянт проклятый! Наоборот! С плакатом выйдут: «Гомозун — наш президент!»

Ибо задача-минимум — не накормить (накормишь их, как же!), но прикормить, а задача-максимум — работа неограниченного контингента на благо и процветание ассоциации «Доброхот» (принуждения — ни-ни! только добровольно, только так!).

И не надо ля-ля! Мол, и еще у меня есть мечта — поднять всех опустившихся до полноценных членов общества. (Ну ты, Катюх, Олю удивляешь! Типичный доктор Кинг!) Был Гомозун в Нью-Йорке, был… Автор слогана «И еще у меня есть мечта», допустим, был искренен, но, допустим, добросовестно заблуждался. Его чернокожие собратья по-прежнему в Гарлеме обитают, да. Но потому и в Гарлеме, что он не гетто, не задворки. Престиж, Манхэттэн, Центральный парк рядышком, квадратный метр земли — чертову уйму долларов! А загаженные мостовые, чадящие костры на улицах, облезлые разрисованные пульверизатором дома и т. д. (см. тв-зубров Моховика-Инфузорина-Груруа времен нашего, Катюх, пионерского детства) — не по нищете, а… живут они так, нравится им так, привыкли, блиннн!

Гомозун вдохновился идеей «Доброхота» (в понимании Гомозуна, не Гречаниновой) в Гарлеме. Опять же Америка, «Трехгрошовая опера», Мэкки-нож! Навеяно. Когда б вы знали, из какого!..

Нищие не семь лет назад материализовались из воздуха свободы и через семью семь не дематериализуются. Аж Петр Великий гонял их в хвост и в гриву: поймают — штраф, повторно — сечь на площади, не угомонился — каторга. И ничо, живы курилки! Плодятся и размножаются.

А живут плохонько… почему плохонько? За день у питерского попрошайки — до двухсот тысяч набегает. У московского — за полмиллиона.

Бедный человек и профессиональный нищий — не путать. Первый — судьба, второй — профессия! И профессионалов таких в одном Питере — тьма! Это вам не «трехгрошовые» шестьсот рыл импортного образца! (Потому и трехгрошовые, что на весь благополучный Зарубеж всего шестьсот набралось! Вот и канючит ихняя Свобода: «Отдай мне твоих обессиленных, твоих нищих…» Своих-то — дефицит! А у нас этого добра-а-а…

Нищета кончается, когда насущной проблемой становится: как уклониться от налогов? Она, проблема, перед христарадничающим профи — во весь рост. Бандюки с наездами: «Делиться надо, слышь!» Милиция с рейдами: «Тебя тут не стояло!» Наркоты малолетние — цап!.. и бежать.

Гомозун приветил весь неограниченный контингент в «Доброхоте», избавив от многих проблем. В том числе от налогов.

С криминалитетом — уговор (через посредника, устный).

С милицией — договор (официальный, подпись-печать).

С героинствующей мелюзгой — пшли вон! хуже будет! (ведь осознали, хотя нечем, когда за попрошайкой — бандюк плюс мент, то — подальше