Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон

Было видно, что Клемана так и распирает от гордости.

— Но я должен забрать его с собой и проверить. Возможно, тогда мы узнаем, кому он принадлежит и почему он оказался в воде. Понимаешь?

— Гм-м, — буркнул мальчуган.

— Скажу тебе еще одну вещь. Ты, когда вытаскивал этот нож из воды, подверг себя большой опасности, волны сегодня сильные и непредсказуемые. Ты мог запросто утонуть.

— Ба, да я умею плавать! — возразил Клеман. Дюваль обвел взглядом всех Шнайдеров.

— Ну, я думаю, вам лучше обсудить это втроем. Потом он снова обратился к Клеману.

— Тебе нужно переодеться и, может быть, принять горячий душ и выпить чего-нибудь горячего, чтобы не простудиться, а потом, когда ты снова согреешься, ты покажешь мне, где именно ты нашел нож, да?

— Да! — крикнул Клеман и снова зарделся от важности.

— Нет, знаете что, сделаем это прямо сейчас.

Я думаю, это важно, и я заодно заберу куртку Клемана, — решила Стефания Шнайдер.

Клеман показал Дювалю и родителям место, где он нашел выброшенный морем хлам — на песке еще можно было увидеть маленькие следы его резиновых сапог, и длинная палка, которой он орудовал в воде, тоже была на месте. Потом они нашли красную куртку Клемана. Она висела, развеваясь на ветру, на деревянном столбе у входа в Club Nautique.

Даже если мальчик не осознавал в полной мере значения словосочетания «орудие убийства», это было именно то, о чем думал Дюваль, когда уходил от Шнайдеров. Это был нож, которым зарезали Френе? Два ножа, два убийства… может быть, и убийц было двое?

6

Теольена не было ни на «Зефире», ни у старика Дамьена. На обед в бистро он тоже не явился.

Куртку Дюваль снимать не стало — в бистро было не жарко настолько, что руки пришлось отогревать, растирая ладонь о ладонь, как в детстве. Но комиссар был рад, что наконец укрылся от шторма. Атмосфера в заведении уже не казалась напряженной. По крайней мере, когда он вошел, Алиса ему дажё улыбнулась. Хозяина нигде не было видно.

— Я боялась, что вы не придете обедать, после того как Паскаль разорялся тут насчет. croque monsieur, — сказала девушка. — А мне было так стыдно, что он заставил вас это выслушивать. Какой он мелочный тип!

Дюваль засмеялся.

— Не волнуйтесь, я не настолько чувствителен, в моей профессии это непозволительная роскошь, поверьте. А когда я голоден, мне вообще наплевать, кто там и по поводу чего сотрясает воздух.

— Ну так что, нести brandade?

— Конечно, я весь день только и ждал этого момента.

Суетливо оглянувшись по сторонам, Алиса тихо, сказала:

— Но это обойдется вам чуть дороже, чем обычное блюдо дня. Извините.

Дюваль поднял брови. Угадывался почерк хозяина. Но в конце концов он махнул рукой.

— Неважно. Если он хорошо приготовлен…

— Да, это действительно оригинальное блюдо, а не разогретый полуфабрикат, — подтвердила Алиса. Она наклонилась вперед и прошептала: — Я сделала его по рецепту Дюкасса.

— Дюкасса?

— Ну да, известного шеф-повара. Разве вы его не знаете?

— Конечно, знаю. Хотя что значит «знаю»? Просто он никогда не ассоциировался у меня с brandade. Мне, скорей, вспоминается реклама с тремя бретонскими старушками, которые возмущенно кричат: «Пираты!»

— О! — делано испугалась Алиса. — Хотите сказать, что всегда ели полуфабрикаты? Вот почему у brandade плохая репутация: никто не хочет делать его своим руками, а тем более возиться с соленой треской. А brandade, между прочим, даже не бретонское блюдо, оно из Нима, и готовят его там без картошки.

— Ну спасибо, ни дня без урока, — сказал с улыбкой Дюваль. — Но не волнуйтесь, я вообще не питаюсь полуфабрикатами, — и добавил для очистки совести: — Но если я готовлю что-то сам, то это либо entrecöte[36] либо bavette [37] без всего.

— А чем будете запивать? Снова красным вином?

— Я бы лучше выпил бокал белого: У вас есть открытое белое?

Алиса с сожалением покачала головой.

— Больше нет. Конец сезона, как-никак, — она подумала с минуту. — Но так и быть, открою для вас бутылочку. Может, и другие будут к brandade белое вино. Паскалю это может не понравиться, — засомневался Дюваль. — Кстати, где он?

Девушка пренебрежительно махнула рукой.

— Ну, наверное, засел где-то и дуется. Ненавижу его крохоборство. Еда должна быть качественной. Он думает, что может позволить себе плохую кухню, потому что держит единственный ресторан на острове — за сезон продает больше сотни блюд в день туристам-однодневкам, которых больше никогда не увидит! И еще потому, что людям так нравится вид с террасы, что им плевать на еду. Но мне кажется, сейчас, когда сезон закончился и здесь остались только мы, можно побаловать себя чем-то действительно стоящим, пусть это даже простые блюда, верно? Но Паскаль настолько зациклился на своих подсчетах и экономии, что ничего не может с собой поделать. Единственное, в чем он хорош, это в вине. Признаю. И если я продам бутылку на розлив, он будет на седьмом небе от счастья.

Алиса исчезла и вернулась с бутылкой в руке. Как в немом кино, она остановилась за несколько шагов от стола, за которым устроился комиссар, и беззвучно, но отчетливо проговорила одними губами: «Пикпуль»[38], вопросительно глядя на Дюваля и кокетливо хлопая ресницами.

Комиссар прыснул. Действительно, она была очень милой. Он кивнул и поднял большой палец. Picpoul de Pinet из Эро — отличный выбор.

В этот момент вернулся хозяин заведения с охапкой дров, которые он с грохотом бросил у камина.

— Простите, — сказал Мориани, осмотрелся и кивнул Дювалю. После этого принялся разжигать огонь в камине: скомкал газету, положил на нее щепочки и палочки и придавил тремя большими поленьями. Чиркнув спичкой, он поджег бумагу, вспыхнуло пламя, которое быстро охватило дрова. В трубе камина завывал ветер, но тяга была отличной, огонь мерцал и трещал, и вскоре в большом пустом помещении стало намного уютнее. И теплее, особенно рядом с камином.

Не успел Дюваль оглянуться, как перед ним оказалось дымящееся блюдо с запеченной корочкой. Brandade был слегка посыпан тертым сыром. От одного вида и запаха у Дюваля потекли слюнки. Сразу вспомнились старые добрые времена. Тот brandade, который им подавали по пятницам на обед в школьном кафе, ненавидела вся школа. Еще не успев остыть, он уже засыхал. Но странное дело, Дювалю он нравился и таким, приготовленным из порошкового картофельного пюре, со скудными вкраплениями рыбы. Но, безусловно, тот brandade и в подметки не годился этому, стоявшему перед ним на столе.