Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон

ни удивленным, ни напуганным. На его лице читалось раздражение: мол, опять ты, чего приперся? Дюваль подал знак рукой и крикнул:

— Я бы хотел поговорить с вами!

Теольен кивнул.

— Иду! — крикнул он и положил длинное весло в лодку, потом сел, схватил весла и сделал два или три мощных гребка в сторону пляжа. Не прошло и минуты, как плоскодонка уткнулась в песок. Теольен выпрыгнул, а затем вытащил лодку на пляж. Он смотрел на комиссара спокойно, но не слишком приветливо.

— Bonjour, мсье комиссар, что еще стряслось?

— Рад, что нашел вас. Не видел вас весь день и уже начал волноваться.

Дюваль говорил громко, но слова уносил ветер.

— Что? — переспросил шкипер.

— Я волновался, — рявкнул Дюваль.

— Ah bon? — отреагировал шкипер то ли удивленно, то ли насмешливо, — Я пытался проветрить голову, — объяснил он. — Мне было надо. Когда ходишь, думается лучше.

Шкипер почти кричал, но комиссару пришлось сильно напрячь слух, чтобы расслышать его сквозь ветер и грохот прибоя.

«Я знаю», — хотел ответить Дюваль, но ветер сбил дыхание, поэтому он просто кивнул.

— Мы можем где-нибудь укрыться? — прокричал он.

Теольен кивнул и указал в сторону Club Nautique.

Они прошли на территорию клуба и встали под небольшим навесом на западной стороне дома. Здесь было относительно тихо и ветер дул не так сильно. Дюваль облегченно вздохнул.

— Извините, что беспокою вас, просто хотел сказать вам одну вещь, но прежде чем это сделать, могу я спросить, что вы делали там, в той маленькой лодке? Вы что-то искали, да?

— Мне что, уже и порыбачить спокойно нельзя? — проворчал шкипер.

— Порыбачить? Вы смеетесь надо мной. Но если вы ищете здесь нож, мсье Теольен, мы его уже нашли.

— То-то же.

— Что вы имеете в виду под этим «то-то же»?

— Если вы уже нашли здесь нож, вы могли бы найти что-нибудь другое, если бы искали, n’est-ce pas?[40]

— Я не совсем понимаю, на что вы намекаете, месье Теольен…

— Вам и не нужно этого понимать.

— Будьте благоразумным, Теольен.

Дюваль спокойно положил ладонь на руку шкипера. Затем он сказал серьезно и твердо:

— Послушайте, месье Теольен, я не знаю, почему вы не доверяете правосудию и мне в частности, но если вы решили провести свое личное расследование, будет лучше, если вы сообщите об этом мне прямо сейчас. Вы же разумный человек, я знаю…

— Доверие! — раздраженно перебил Дюваля шкипер. Он не произнес, а выплюнул это слово. — Доверие! Не смешите меня! Вы с самого начала подозревали меня, мсье комиссар, признайтесь! Может, это и ваша работа, подозревать людей, но мне больно. Я не какой-то там вшивый шкипер, это сейчас я работаю шкипером, но я был капитаном торгового флота, позвольте вам напомнить. Ка-пи-та-ном! Понимаете, что это значит? Я старший офицер на корабле, я дал вам честное слово, а вы меня подозреваете? И вы хотите, чтобы я вам доверял?

— Да, мсье Теольен. Простите, я ошибался насчет вас. Но прошу вас довериться мне на этот раз. Я пришел рассказать вам о том, что меня беспокоит.

— Гм, — буркнул шкипер, но уже не так грозно, почти мирно. — Так о чем речь, позвольте вас спросить?

— Почему бы вам сначала не ответить, что вы тут искали?

Шкипер на мгновение замолчал, похоже, сомневаясь, стоит ли, а потом решился.

— Ну после всего, что уже случилось, почему и не сказать. Может, вам повезет больше, чем мне.

— В чем, черт возьми? — начал терять терпение Дюваль.

— У меня пропали деньги.

— Ваши деньги? Ради бога, Теольен, объясните уже наконец, что происходит. Почему я должен тянуть из вас каждое слово?!

— Сорок пять тысяч евро, не бог весть какая сумма, но это все, что Лонгли заплатил мне за год. Он вручил их мне в день нашей последней встречи. Наличными… — добавил шкипер чуть тише.

— Сорок пять тысяч евро наличными?

— Да, — чуть помедлив, ответил Теольен. — Лонгли спросил меня, не против ли я, и я ответил, что не против.

— О, — только и смог сказать Дюваль, подняв брови. Но он решил удержаться от каких-либо комментариев насчет ухода от налога и отмывания средств. Во-первых, Теольен это и так прекрасно понимал, во-вторых, сейчас это не имело никакого значения. — И что?

— Что «и что»? — огрызнулся Теольен. — Плакали мои денежки.

— Все сорок пять тысяч наличными?

— На самом деле, все шестьдесят тысяч, потому что мой бумажник и все, что было в корабельной казне, тоже исчезло.

— Час от часу не легче! У вас на борту было шестьдесят тысяч евро наличными? И когда деньги исчезли?

— Позапрошлой ночью.

— Ну и ну, — присвистнул Дюваль. — И какого черта вы мне об этом не сказали?

— А чего вы ожидали? На мне и так висело подозрение в убийстве. А тут еще шестьдесят тысяч налом. Вы не доверяли мне, я не доверял вам. Я думал, что сам смогу с этим разобраться.

— Ладно, — махнул рукой Дюваль. — ? Не будем об этом. Что дальше?

— Да ничего. Нет ни бумажника, ни денег. Больше ничего нет.

— И вы решили поискать деньги в воде? — поднял брови Дюваль.

— Не то чтобы… Послушайте, комиссар, я постараюсь объяснить ход моих мыслей. У меня украли деньги. Много денег. Но кто? Без понятия. Но они просто исчезли из моей каюты.

— Так деньги были в вашей каюте? На «Зефире»?

— И да и нет. Бумажник с 5000 евро в мелких купюрах был у меня в кармане, а оставшиеся сорок тысяч и корабельную кассу я держал в сейфе. Сейф встроен в мою каюту.

— Вы храните корабельную кассу в сейфе в вашей каюте? Я всегда Думал, что ее хранят в банке из-под чая на камбузе. Не знаю, откуда у меня такое представление.

— Так тоже можно. Каждый хранит, где хочет. Но после того как меня дважды обокрали, я предпочел этому романтическому варианту надежный сейф.

— Вы говорите, дважды?

— Да, последний раз несколько месяцев назад. Думаю, это были матросы с пришвартованного по соседству корабля. Мы пригласили их выпить. Но я не смог ничего доказать.

— А теперь у вас сейф?

— Да, это совсем маленький сейф, но он вмонтирован в стену и закрыт. Доверяй, но проверяй, как говорится.

— Вернемся к нынешней краже. Вы открыли сейф и обнаружили, что все деньги пропали.

Шкипер кивнул.

— Да. Точно. Всё пропало. Я не сразу это заметил. Я понял, что бумажник пропал, только когда нужно было рассчитаться в бистро. Я полез в карман брюк, но там было пусто. В тот момент я подумал,