Андрей Анисимов - Ужин с аристократом

— Девушка, дальше нельзя.

— Я жена Голенева. Пустите, там мой муж. Его убьют!

— Вы Ира. — Улыбнулся Скворцов: — Я слышал, вы в Англии?

— Я прилетела, и ребята тоже. — И она указала на Юлика и сыновей Олега, которые стояли за ней. По их лицам Скворцов понял, что парни настроены серьезно.

— Не волнуйтесь, ребята, бандитов здесь больше нет. — Он кивнул в сторону особняка: — Внутри осталась хозяйка. А с одной женщиной Голенев справится.

Он впервые переступил порог нового дома бывшей любовницы. Это был действительно дворец. Она добилась своего. Маленькая шлюха, в детстве соблазнившая своего отчима, жила теперь как королева. В холле ее дворца бил фонтан и чирикали канарейки. Мраморную лестницу украшали дорогие ковры ручной работы. А на стенах висели подлинники старых мастеров. Голеневу доводилось посещать жилища «новых русских». Там посетителя старались раздавить богатством и роскошью. И делали это согласно своему вкусу, чаще всего туземному. В доме Маки все было выдержано и солидно. Зная среду, в которой она вращалась раньше, трудно было понять, откуда у нее бралось чувство стиля, которое обычно передается с молоком матери. Голенев не был осведомлен, что консультировал интерьеры Маки дизайнер из Гамбурга, прибывший по приглашению Отто Вербера. Но и для того, чтобы принять его советы, нужна определенная культура. Подобных тонкостей бывший афганец не понимал, но то, что видел, его глаз не раздражало. Все это откладывалось в его подсознании. В мыслях же он пытался наполнить себя ненавистью. Но ненависти в нем как раз и не было. Он чувствовал только пустоту и горечь. Он, кажется, начинал понимать смысл ее поступков и устремлений. И это понимание скорее вызывало жалость, чем злобу. Она хотела отыграться в этом мире за все унижения, что ей довелось перенести. И отыграться тем, что унизить других. И в этом было что-то мелочное и тоскливое.

Он не мог понять, как случилось, что они столько лет провели вместе. Или он не видел, что движет его подругой? Голенев не считал себя простаком, не считали его простаком и другие. Его слепоту по отношению к ней можно было списать на любовь. Но по-настоящему он Маку никогда не любил, поэтому и не женился. Ему нравилась она физически, ему импонировали ее ум и деловая смекалка, ее умение владеть собой и не раскрываться перед другими больше, чем она считала нужным. Он даже немного восхищался ею. Потом и это прошло. Осталась привычка и мужская лень. Если бы в его жизни, как вспышка молнии, не появилась Ира, возможно, он бы еще тянул эту связь долго. Слишком все с ней было удобно и понятно. В последнее время он уже понимал, что и когда она скажет и сделает. И сейчас, поднимаясь по лестнице, он как будто догадывался, где она его ждет. Она и ждала его в спальне.

Они наконец встретились лицом к лицу. Он держал в руках автомат, она бокал коньяка. Пауза затянулась:

— Дурак ты, солдатик. На наши бабки я могла бы стать президентом, а тебя сделать премьер-министром. Ты же мечтал наладить жизнь в стране, вот бы и получил такую возможность.

Голенев ответил:

— Нет, Мака, на подлости и крови в наш Кремль входить нельзя. Должно же быть у народа хоть что-то святое.

— Я же говорю, ты дурак. Туда последние сто лет по-другому не входили. Думаю, что и раньше тоже. Меняются только «Мерседесы». Люди, мой наивный солдатик, не меняются. И лишь властьимущие могут разрешать стаду, которое ты привел за собой, жить лучше или хуже. При мне ты бы мог сделать их жизнь сытнее, вот и все. А теперь позволь мне допить мой коньяк и — стреляй. Как ни странно, ты единственный мужик, которого я своими руками убить не могу. — Она подняла бокал и, смакуя, опустошила его: — Теперь давай, мне терять больше нечего. Все, что ты мог, уже сделал… — Олег смотрел на нее и удивлялся, что она так ничего не поняла. А она продолжала его поддразнивать: — Посчитай, сколько ты заработаешь, только раз нажав на курок!? Все заводы твои, отели тоже. Весь бизнес перейдет к тебе. Всего один маленький кусочек свинца, и ты король!

Голенев повернулся и вышел. Она не мигая смотрела ему вслед, затем краешками губ нарисовала улыбку, долила в бокал из бутылки и не спеша прошествовала с ним на балкон. Под ней в тихом омуте неспешная русская река крутила медленный водоворот, а на берегу стояли тысячи людей, ждавших ее смерти.

«Сколько же на свете дураков», — подумала Мака и увидела лодку. Потом заметила на борту обновленное белой краской название «Победа» и вспомнила Тихона Постникова. «Наверное, та самая лодка, на которой он и потонул», — но додумать мысль до конца не успела. Гребец оставил весла, поднял с пола лодки двуствольное охотничье ружье и выстрелил. Она встретила полный ненависти взгляд, узнала Павла Вислоухова и выронила коньяк. И тут же все погрузилось во тьму. Свой полет от балкона к омуту Мака не чувствовала. Вниз летела лишь ее оболочка, а душа до страшного суда Всевышнего оставалась здесь, среди людей, у которых ее пребывание на земле не оставило ничего, кроме ненависти.

Вместо эпилога

Над парадным особняка в Хамовниках висели приспущенные флаги и стоял огромный плакат с траурным портретом кандидата в депутаты Государственной Думы Маки Игоревны Соловьевой. С двух сторон парадного дежурили юноши и девушки с черными повязками на рукавах. Молодежное отделение партии ММР выставило свой траурный караул.

Несколько сот человек заполнили переулок. Скорбные лица, черные одежды — избиратели ждали, когда привезут тело. За ним на родину кандидата еще вчера вечером отправилась целая делегация. А еще раньше, сразу после получения скорбного известия, на экстренном заседании предвыборного штаба приемником в партии и соискателем думского мандата актив назначил ближайшего соратника Соловьевой, отца Никодима.

Помимо избирателей, тела погибшего политика дожидались представители прессы. Среди них и вновь испеченный редактор газеты «Бульварное кольцо» Женя Рунич. Вчера вечером сразу после назначения на пост редактора он еще раз побывал на Кузнецком мосту и получил несколько наставлений пожилого чиновника. По ходу беседы ему дали прочитать отчет о гибели Маки Игоревны Соловьевой. Там говорилось, что ее застрелил сумасшедший фанатик Павел Вислоухов, который вскоре и сам покончил жизнь самоубийством. Поэтому никакой политической подоплеки в ее смерти нет. Волнения пожилого чиновника спецслужб вызвало известие, что на церемонию прощания с Макой собирается экс-президент страны. Он уже сделал заявление в прессе относительно причастности действующих властей к устранению набирающего популярность политика. Чиновник рассчитывал, что интервью у экс-президента возьмет Женя Рунич, но перед тем как печатать, покажет ему. Напоследок пожилой наставник посоветовал журналисту съездить в Глухов на предмет интервью к семейству Голенева. По его словам, эта семья становится одной из самых богатых в крае и пользуется необычайным авторитетом. Задача государства использовать этот авторитет с пользой.

Тело прибыло с опозданием на полтора часа. Причиной задержки послужили пробки на дорогах столицы, которые не подвластны ни живым, ни мертвым. Пока гроб с останками политика устанавливали в небольшом актовом зале фонда «Узник Совести», на крыльцо вынесли микрофон, и активисты штаба покойной приготовились обратиться к людям. Первой слово взяла библиотекарша Анна Валерьяновна Шишкова. Она опять напомнила о несчастных классиках, которых заливала вода из канализации, и только благодаря покойной Пушкин, Грибоедов и Блок все же уцелели. Не забыла она упомянуть и о том, как Мака Игоревна своей грудью остановила танки, чем в день страшных испытаний спасла Российскую демократию. Когда дошла до рассказа о бедных сиротах, которых покойная кормила завтраками, обедами и ужинами, не выдержала и расплакалась. Но взяла себя в руки и сумела закончить речь словами:

— Товарищи, это была святая женщина. Мы с честью продолжим дело ее партии ММР. Потому что Мака была, есть и будет настоящей Матерью России. Негодяи, поднявшие руку на эту святую женщину, пусть знают — их проклянут в веках!

Затем микрофон взял отец Никодим. Он обещал не только продолжать начатое убиенной святое дело, но и обратиться в Великий Синод с предложением канонизировать эту женщину, не дожидаясь необходимого для данной процедуры срока. И верующие избиратели видели, что слеза по красивому лицу священника стекает от его искренней скорби. Еще несколько выступивших ораторов призывали к светлой памяти безвременно ушедшего политика. Вот только о ее ближайшем помощнике, докторе философских наук, директоре общественной организации «УЗНИК СОВЕСТИ» Ибрагиме Казиеве так никто и не вспомнил. Не дождался Женя Рунич и приезда экс-президента страны. Журналист не знал, что помощник бывшего руководителя государства, а ныне председателя фонда имени себя, Лева, ознакомившись с биографией убиенного политика, посоветовал своему шефу от публичных изъявлений чувств по случаю ее кончины воздержаться. И уж, конечно, никто и словом не обмолвился, что за два дня до зверского убийства надежды русского политического Олимпа Маки Соловьевой в частной клинике Ленинградской области тихо скончалась Вероника Романовна Пузанова, родная мать убитой шлюхи.