Андрей Анисимов - Ужин с аристократом

— Откуда ты знаешь, куда рулить? — Удивилась Ира, наблюдая, как молодая рыбачка орудует штурвалом.

— Я носом чую берег. Оттуда университетской овсянкой пахнет.

Пассажиры так и не поняли, шутит их капитан или говорит серьезно. Через час они вошли в бухту рыбацкого поселка Мамблс. Здесь волн почти не было, и выгрузка прошла спокойно.

Все благодарили Кристину. Один Юлик стоял моча.

— Дайте людям попрощаться. — Намекнула парням Ира. Они отошли метров на двадцать и отвернулись.

— Я за тобой приеду, — сказал девушке Постников.

— Поживем, увидим. Ты правильно поступаешь, что отправляешься туда. Настоящий мужчина не должен ждать, когда грязную работу за него сделают другие.

— Я очень хочу, чтобы мы были вместе…

— Научишься разделывать сельдь, я подумаю. — Улыбнулась Кристина и оттолкнула катер от пристани.

Глава 11

Шурик Ганиев по кличке Колун, беседуя с хозяйкой, не был с ней до конца откровенен о количестве дееспособных боевиков в своей банде. Рассказывая, что часть его бандитов находятся в отгуле, Колун откровенно врал. После исчезновения девяти из них на пожарище Вороньего холма, он решил Маке всех своих карт не выкладывать. Зачем ей знать, что в его колоде козырей больше нет. От убиенного бандита Корявого, который прибыл в Глухов из Москвы с эскортом Соловьевой, Шурик Ганиев имел представление о заинтересованности солнцевского авторитета в делах Маки и понимал, что Казиев пригонит любое количество своих братков. Те о бывшем афганце Олеге Голеневе ничего не слышали и патологического страха перед ним не испытывали. Чего о его местных шестерках сказать никак было нельзя. На любое другое дело Ганиев мог набрать и сотню головорезов. Но прослышав, что придется связываться с самим Голеневым, они или прикидывались больными или исчезали. А после странных событий последних дней откровенно прятались от своего пахана.

Хоть прошло много лет, но в городе бывшего афганца не забывали. Так же, как не забывали и своего первого мэра Тихона Постникова. Недаром у его памятника на кладбище живые цветы не переводились. Горожане передавали друг другу историю о том, как Олег отомстил за Тихона, расправившись с продажными чиновниками и уголовниками из их окружения. Эта история, обрастая фантастическими домыслами, превращалась в эпос. Рэкет гражданки Соловьевой, собиравшей дань с каждого торгового киоска или мастерской ремесленника, становился день ото дня наглее, и люди верили, что их герой еще вернется. Вернется не один, а со своими сыновьями и наведет в городе порядок. Пожар на Вороньем холме и гибель Веры снова напомнили о нем. А слухи о том, что Голенев уже здесь и начал расправляться с обидчиками, всколыхнули весь город. Нашлись активисты, открывшие запись добровольцев, готовых бесплатно восстановить сгоревший на Вороньем холме дом. Бандиты всего этого испугались и повиноваться Шурику Ганиеву отказывались.

Но четверых, самых верных шестерок он все же заставил отправиться с ним на охоту за легендарным афганцем. К пожарищу они приехали на джипе. Каждый имел при себе по автомату «УЗИ» и по пистолету в придачу. Машину загнали прямо в сад и, достав оружие, сначала обошли дом по кругу и обследовали каждый кустик на участке. Никого не обнаружив и не заметив ничего подозрительного, подошли к крыльцу. Вход в обгоревшее здание оставался открытым, поскольку дверей и окон на первом этаже не имелось. Но перед тем как шагнуть внутрь, бандиты долго топтались на крыльце, заглядывая в помещение через почерневшие проемы. В три часа дня солнце шпарило нещадно, и его лучи резкими пятнами выхватывали то, что еще сохранилось от огня — каменные стены, обуглившийся пол и потолок с дырой в перекрытиях.

— Ну что, пошли? — Прошипел Ганиев, и они рванули внутрь, готовые при первом шорохе открыть пальбу из всех стволов своего арсенала. Но в помещениях первого этажа стояла гробовая тишина, и палить было не в кого. По шаткой, провисшей на одном креплении, лестнице, поднялись наверх. Там огонь натворил разрушений меньше, и двери кое-где сохранились. Бандиты перебегали от комнаты к комнате и вдруг замерли. За последней дверью раздавался обыкновенный человеческий храп. Они переглянулись. Мирный физиологический звук, издаваемый спящим человеком, никак не вязался с напряженным ожиданием опасности. Колун вскинул автомат и ногой распахнул дверь.

На кушетке, которая чудом уцелела в пекле пожара, храпел здоровенный мужик. На полу, в изголовье кушетки, валялось несколько пустых бутылок от разнообразного алкоголя и два пистолета.

Братки на цыпочках просочились в комнату.

— Да это же Пятак! — Изумленно прошептал Ганиев. Его шестерки тоже узнали старого уголовника. Шурик нагнулся, чтобы поднять стволы. Но Пятак спал чутко. Он моментально схватил оружие и приставил к виску пахана. Шестерки замерли в растерянности.

— Пятак, это я! Что, своих не узнаешь? — Примирительно произнес Ганиев.

— Стучаться, блядь, надо, когда в комнату к человеку заходите. А то пальнул бы со сна и вам крышка… — Хмыкнул Пятак, убирая стволы под подушку. Ганиев присел рядом с ним на кушетку и вытер лоб рукавом:

— И давно ты тут дрыхнешь?

— Не помню, мужики. Видите, сколько сожрал? А там еще ханки вагон.

— Хорошая ханка. — Оглядев этикетки пустых бутылок, согласился Шурик Ганиев: — Говоришь, ее много?

— Оглох? Вагон и маленькая тележка. Я-то еще подняться сюда сумел, а братва там и повалилась.

— Все пьяные?! — В голосе Ганиева отразился полный букет его переживаний. Он представил, как восемь бандюков, которых в городе уже давно похоронили, храпят где-то тут, нажравшись до полного свинства дорогих напитков, и «призрак Голенева» может не беспокоиться: — Неужели все?

— Если кто не очухался, то все. — Подтвердил Пятак и, усевшись на кушетку, сладко потянулся: — Интересно, сколько я тут отдыхаю?

— Дядя, ты чего!? Вторые сутки пошли! — Наконец подал голос самый молодой из шестерок Ганиева, Стас.

Пахан не находил слов:

— Ну ты и баламут! Мака подмогу из Москвы вызвала! Сюда Казиев со своей солнцевской братвой плывет, а они спят! Скоро тут такой кипиш поднимется…

— Странно… А голова, как стеклышко. Вот что значит говна не пить. — Не без удивления по поводу долготы собственного сна, вывел Пятак.

— Веди нас туда. Пора гавриков будить. Их уже весь город оплакивает… — Потребовал Шурик.

— Хули вести? Спускайтесь в подвал. У него рядом с сауной погреб. Света там нет, полапаете стену, найдете. А у меня нога больная, по лестницам лишний раз шастать маетно.

Насчет его хромоты, а главное ее причины, глуховские бандиты много лет рассказывали байки, поэтому поверили Пятаку сразу. И, уточнив маршрут к райскому хранилищу бесплатной выпивки, Ганиев со своими шестерками, не мешкая, удалился. Дождавшись скрипа лестницы, по которой спускались Колун с подельниками, Пятак тут же вскочил, извлек из-под кушетки автомат Калашникова и, прихрамывая, побежал по коридору к тому месту, где пол второго этажа обвалился, образовав здоровенную дыру. По-пластунски подобрался к ней и залег, так, чтобы при случае видеть все, что происходит внизу.

Шурик по кличке Колун спуск к сауне Голенева помнил. Это он, прокравшись сюда накануне пожара, перекрыл водопровод в котельной и включил газ на кухне. В подвале с тех пор не так уж много изменилось. Бетонные ступеньки от огня не пострадали, а стены еще при строительстве обшили толстой листовой сталью, которой огонь и вовсе нипочем. И сейчас, перед тем как подняться наверх, они там уже побывали, и даже спалив коробок спичек, ничего интересного не нашли. Но перспектива попасть в хранилище алкоголя, да еще обнаружить там пьяную банду, мозг пахана затуманила. Оказавшись в темном коридоре перед котельной, он начал ладонью поглаживать стальную стену, и рука его неожиданно провалилась в пустоту.

— За мной, пацаны!? Кажется, нашел! — Еще не веря до конца в удачу, громким шепотом оповестил он остальных. Через мгновение вся компания оказалась в темной нише. Бандиты нерешительно топтались на месте.

— Мудаки, фонарик не взяли. — Посетовал Стас. Но свет внезапно загорелся. Он ударил ярким лучом в их лица, а вместе с ним градом ударил свинец. Почувствовав, что пуля пробила легкое, Ганиев дернулся назад. Но в том месте, где только что имелся проход, возникла глухая сталь стены, и бандит понял, что все кончено.

Пятак продолжал лежать возле проема в перекрытиях. Выстрелы под землей он едва слышал, и по той тишине, что воцарилась вокруг, сообразил — операция завершена и очередная порция от армии Маки, как говорил Голенев, нейтрализована.

Вскоре наверху появился сам Олег и, протянув Пятаку руку, помог подняться на ноги:

— Все, что ли? — Спросил он тоном, каким люди спрашивают, собирая рассыпанные спички.