Рассказы - Роберт Альберт Блох

— Почему бы и нет? — повторяю я.

— Вот почему мне повезло, что я встретил вас. Вы производите впечатление сильного, крепкого человека, мистер Фип.

— Я могу заменить свой вес военными марками, — говорю я ему.

— Тогда вы как раз тот человек, который может мне помочь. Наверное, я слишком неуклюж. Я заранее заказал имитацию драгоценного камня, чтобы заменить один из глаз идола, и сразу же уронил его на ногу. Теперь, когда настоящий идол здесь, мне никогда не удастся безопасно выколоть глаза, не говоря уже о том, чтобы распаковывать вещи без какой-нибудь неловкой травмы. Так что вы скажете, мистер Фип? Не могли бы вы помочь мне достать рубины? Если вы это сделаете, вас ожидает небольшое вознаграждение.

— Я за, — отвечаю я.

— Естественно, все это должно оставаться строго конфиденциальным. Это секрет.

— Молчание без насилия, — обещаю я.

— Ну тогда, — Фу Гроан встает, — давайте немедленно отправимся в путь. Нельзя терять времени.

— А как же ваша нога?

— В другой раз. Как только я получу эти рубины в руки, я буду танцевать от радости.

— Тогда приготовься, брат, — отвечаю я. — Потому что я собираюсь поиграть с камешками.

И мы отправляемся в Дворец Ху-Фунг-Гу имени Китайского рагу или как его там. Оказывается, это очень грязная вилла в очень бедном районе города. На самом деле, это местечко находится рядом с бильярдной Болтуна Гориллы, делающей район чрезвычайно мерзким. Конечно, снаружи дворец не выглядит процветающим, и не видно достаточного количества клиентов внутри, чтобы начать игру в пасьянс. Все, что я вижу в тени — это маленький высохший человек в засаленном смокинге.

— Есть дело. Опиум? — спрашивает Фу Гроан этого маленького парня.

Опиум качает головой. Фу Гроан поворачивается ко мне и шепчет:

— Я называю его Опиумом, потому что он полный дурень.

Он ведет меня между столиками, пока мы не подходим к маленькой двери с нарисованным на ней драконом. Он проходит, включает свет и манит меня за собой. Я вхожу.

Комната за ней очень большая, почти такая же большая, как весь ресторан. И он заполнен до потолка большими упаковочными коробками и ящиками.

— Сокровища храма, — шепчет Фу Гроан. — Вазы, статуэтки, алтари, церемониальные драпировки, резьба, керамика, урны. Целое состояние. Но кому нужно небольшое состояние? Мы с тобой заинтересованы в больших ставках. Давай сейчас же откроем вон тот большой ящик, в котором находится священный идол Сквота.

— Есть инструменты? — спрашиваю я, глядя на ящик.

Он довольно большой. Чтобы открыть его, потребуется, по крайней мере, стамеска, но для меня это ничего не значит, потому что в некоторых кругах я известен как настоящий медвежатник.

— Угощайся, — говорит Фу Гроан, взмахнув толстой рукой. — Долото, пила, молоток — все, что угодно. Прошу тебя проявлять большую осторожность, чтобы не повредить идола.

— Я сделаю это легко и бережно, — обещаю я и принимаюсь за работу.

Это потрясающая задача, но в конце концов я снимаю доски и укладываю на пол, а за ними вижу великого идола Сквота. Я удивленно отступаю. Да, тут есть на что посмотреть. Идол назван Сквотом очень метко, будучи приземистой фигурой со скрещенными ногами внизу. Несмотря на это, он выше пяти футов. Он очень похож на Джека Фу Гроана, только с большим количеством сала на боках и в два раза тверже.

У него очень злое лицо, как у борца, которого вышвырнули с ринга и посадили на кол, а не на колени, и его бронзовый рот открыт, показывая большие бивни из слоновой кости. Но ни я, ни Фу Гроан не теряем времени, глядя на его тело и лицо. Мы смотрим в глаза — два рубина. Вот они, пылающие, как раскаленные угли, по обеим сторонам от носа Сквота. Кроваво-красные рубины, вырезанные в красивых гранях, с двумя зрачками, зафиксированными в глазах, так что они, кажется, смотрят так, будто Сквот жив.

— Хороши камешки, — замечаю я Фу Гроану. — Никогда раньше не видел драгоценных камней такого размера.

— Отлично, — возбужденно стонет Фу. — Они принесут целое состояние. Теперь ты должен взять их и заменить этими стеклянными копиями.

Он шарит в углу и приносит куски граненого стекла, которые пойдут на замену. Это и впрямь точные имитации.

— Сделаны по фотографиям и описанию, которое прислал мне брат, — объясняет Фу Гроан.

Что касается меня, то я готов вцепиться когтями в рубины. Но Фу Гроан кашляет и останавливает меня на минуту.

— Да, кстати, — говорит он. — Ты ведь не суеверный?

— И да, и нет, — отвечаю я. — Я не хожу под лестницами, потому что они могут упасть на меня. Мне не нравится, когда черная кошка перебегает дорогу, потому что я могу споткнуться об нее. Я бросаю соль через плечо и не вынимаю ее сначала из солонки, когда вижу кого-то, кто мне не нравится. Но я не верю в призраков, оборотней, вампиров или конгрессменов.

— Прекрасно, — говорит Фу Гроан. — Потому что тогда тебя не будет беспокоить проклятие этого идола.

— Проклятие? Меня проклинали много раз, но только в играх в кости.

— Это проклятие немного другое. Оно гласит, что тот, кто снимет камни с идола Сквота, заставит его ожить и искать свои глаза.

— Ожить статую? — хихикаю я. — Это очень забавно. Индейцы из сигарных магазинов не курят, а манекены на окнах не задергивают шторы.

— Я рад, что ты так к этому относишься, — замечает Фу Гроан. — Так что давай, вынимай рубины.

— Подожди минутку, — напоминаю я ему. — Сейчас самое время уладить некоторые детали. Например, сколько я получу за это и когда?

Он улыбается.

— Как насчет ста долларов? — предлагает он.

— За рубины, которые стоят целое состояние?

— Прямо сейчас, — говорит он, размахивая пачкой банкнот.

Я забираю их у него из рук. Размахивая руками, я нервничаю.

— Договорились, — говорю я. — Может, я и сглупил насчет этих рубинов, но синица в руках лучше, чем журавль в небе.

Поэтому я протягиваю руку и вынимаю рубиновые глаза. Поймите, это всего лишь эксперимент, потому что я собирался выковырять их зубилом. Но первый же рубин падает прямо мне в руку! А потом второй! Я стою, держа их, и почти падаю на колени от навалившейся тяжести. Что все это значит? Почему Фу Гроан заплатил мне сотню только за то, чтобы вытащить эти два камня? Потом я оборачиваюсь и вижу ответ.

Ответ вытягивает