Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев

Гвозди ставили под каждое колесо, но пробили только одно. Зато скат спустил за поселком, «шестерка» остановилась, чернявая красотка в фирменном сарафане вышла из машины, глянула на пробитое колесо, всплеснула руками. Движение на трассе довольно-таки оживленное, но пока никто не спешит помочь роскошной брюнетке. Положение исправил Гарик, подъехал, остановился.

Но первым из машины вышел Толик. Сам не понял, как открыл дверь, как подошел к брюнетке. Будто какая-то сила тянула к ней. В голове звучал романс: «Очи черные». Жгучие у женщины очи, страстные, прекрасные. Все как в песне. Она с интересом окинула Толика взглядом. А он, уже не чуя под собой ног, барахтался в орбите ее притяжения. Она уже могла крутить его вокруг себя, как хотела. Жаль только, Гарик и Митяй не дадут ему притянуться к ее планете. Не для того они пробивали колесо. Сухарев им нужен, а эта баба выходила от него. Взмыленная выходила, распаренная. Вроде и причесалась, и щеки припудрила, а все равно видно, чем она с ментом у него дома занималась. Не могла не заниматься. Что-то порочное в ней, эта телочка просто создана для блудства. И Гарик уже возглавил очередь к ее телу.

— Помочь?

— А можешь?

— Я все могу, — открывая багажник, кивнул Толик.

Машина почти новая, и запаска на месте, и домкрат. Для Толика поменять колесо как два пальца об асфальт. Ослабил гайки, поддомкратил машину, открутил колесо. Брюнетка стояла и как будто завороженно наблюдала за ним, Толик не видел, как блестят ее глазки, но чувствовал, что в них полно страсти.

— Ой, а это кто?

Брюнетка действительно засмотрелась на Толика, не замечала сидевших в машине Гарика и Митяя. Заметила их лишь после того, как они вышли из машины. В голосе звучала тревога, но Толик уловил в нем и тягу к приключениям. На одно место.

— Друзья мои, — опуская крышку багажника, сказал Толик.

Все, пробитое колесо и домкрат в багажнике, машина на ходу. Гарик с ходу сел за руль, брюнетка возмутилась, но Толик схватил ее в охапку и затолкал в салон. Это мог сделать и Митяй, но тогда Толику пришлось бы садиться за руль трофейной «семерки». Тогда Митяй лапал бы пленницу на заднем сиденье «шестерки».

Митяй глянул на Толика с возмущением опытного гонщика, которого обошел на повороте какой-то юнец. Ничего не сказал и, закрыв дверь, повернул к «семерке».

— Что ты делаешь? Пусти!

Брюнетка билась в мужских объятиях, как рыба в садке, даже смогла, высвободив руку, царапнуть Толика за ухом. Успокоил ее Гарик.

— Тихо, Маша! — Он приставил к ее голове свой ТТ и взвел курок.

— Я не Маша! — жалко пискнула брюнетка.

Она продолжала барахтаться в объятиях Толика, но как-то уж очень вяло.

— Зато я Дубровский! — тронув машину с места, сказал он.

— Ты Бережков!

— Ух ты!

— Я все про тебя знаю! — успокаиваясь, сказала красотка.

Она ерзала задом, поудобнее устраиваясь в объятиях Толика. И он ослабил хватку. Во-первых, больших усилий уже не требуется, а во-вторых, трудно удерживать женщину, от которой кругом идет голова. Запах от нее обладал гипнотической силой, вызывал волнение, от которого слабели руки. Тело горячее, упругое, кровь от сильных ощущений вскипает.

— Сухарь рассказал? — разгоняя машину, спросил Гарик.

— Не важно!

— Кто ты такая?

— Тебе лучше не знать!

— А ты мне нравишься! — засмеялся Гарик.

— Я и сама себе охренеть как нравлюсь!

— Как тебя зовут?

— Раиса!.. Горбачева!!! Для тебя Раиса Горбачева!

— А кто Михаил Сергеевич? Твой Сухарев?

— Сухарев маленький человек.

— А ты его маленькая шлюшка? — засмеялся Гарик.

— Если я и шлюшка, то большого человека!

— Михаила Сергеевича?

— Ну, чуть поменьше…

— У твоего большого человека меньше, чем у Горбачева?.. Толян, блин, отпусти ты эту шлюху! Куда она денется? От большого!.. — хохотнул Гарик.

Его слова привели в чувство не только Толика, задумалась и «Раиса». С ним-то понятно, он получает удовольствие, обнимая ее, а она почему сидит, даже не пытается скинуть с себя шаловливые руки? Неужели понравилось, когда молодой да ранний обнимает ее?.. Толик улыбнулся, убирая руки. Может, и нравится.

— Я знаю, кто ты такой! И знаю, кто тебя от ментов отмазал!

«Раиса» повела бедрами, и непонятно, то ли отодвинуться от Толика хотела, то ли наоборот.

— И кто меня от ментов отмазал?

— Этот человек — мой жених!

— Знаю, кто этот человек, — немного подумав, сказал Гарик. — Но у него нет невесты по имени Раиса.

— На самом деле меня Карина зовут.

— И ты невеста Абхаза?

— Какого еще Абхаза?

— Вор в законе Абхаз, неужели не слышала?

— Ну, слышать-то слышала, только мой жених самый главный.

— В чем главный?

— В чем! Ну вы же водкой занимаетесь!

— И что?

— А кто у вас самый главный?

— Кто?

— Вот мой жених — самый главный!

— Кто твой жених? Имя, сестра, имя!

— Ну, я не могу сказать…

— Да, ну тогда я могу тебя трахнуть! И я тебя трахну! Как последнюю сучку!

— Но вы сами должны все знать… — Карина глянула на Толика, как баба-дура, угодившая в ловушку по собственной глупости.

— Я знаю, что ты конкретно попала, овца! Не знаю, кто там у тебя большой жених с маленьким хреном, но я знаю, что ты была сегодня у Сухаря. И что он мог рассказать тебе обо мне, о Лепне, об Абхазе? Что он тебе обо мне рассказал?

— Ну, что ты хочешь его убить.

— Нормально! За что?

— Ну-у…

— Говори, говори!

— Валентин знает, что ты кого-то там в Завыселках убил.

— Такую же, как ты, овцу там зарезали. Такую же тупую шлюху! И тебя зарежем! После группового изнасилования, гы!

— Вас за это самих изнасилуют, — жалко пригрозила Карина.

— Кто? Твой маленький член?

— На самом деле он большой член. Партии!

— Ну, это меняет дело.

— Первый секретарь горкома… — От волнения у Карины, вероятно, запершило в горле, она сглотнула слюну и продолжила: — Горкома партии Доронин Карл Максимович.

— Хочешь сказать, что за нами стоит первый секретарь горкома? — задумался Гарик.

— А вы не знали? — через силу выдавила женщина.

— Ты наставляешь рога жениху со своим бывшим мужем? Или жених разрешает? Может, твой член партии вась-вась с Сухарем? Водку вместе толкают или только тебя трахают?

— Доронин терпеть Сухарева не может. Из партии его погнал, в участковые перевел.

— Ну, из партии нас не погонят, а в участковые мы согласны! — засмеялся Гарик.

— Это с Карлом Максимовичем договариваться надо.

— Он что, в участковые может нас перевести?

— Может! Он все может!..

— А что ж ты ему рога ставишь?

— А ты что, свечку держал?

— Свечку?! Да