Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

— Ты, парень, можешь думать что угодно, но Яну не обижай, — сказал Давыдов, понимая, что пора уходить и оставлять молодых наедине. Хотелось бы знать, чем все это закончится. Если Яна примет вдруг бывшего своего мужа, то выйдет, что Субботин не зря оказался за решеткой. Для Шмелева не зря… Может, это все-таки Шмелев убил Субботину? И Яна что-то знает… Но защитить Яну Корней, увы, не сможет. Если, конечно, не окажется на месте преступления в нужную минуту.

А Яна, казалось, и не прочь была остаться со своим бывшим. Во всяком случае, она забыла о том, что собиралась передать Субботину ужин. А Корней напоминать не стал. У него и без этого на сегодня дел хватает.

Уже стемнело, когда он подъехал к сорок третьему дому на Колхозной улице. Дом двухэтажный, но какой-то несуразный, высокий, узкий. Из обычного бруса, кое-как покрашенного. Высокий цоколь, обложенный диким камнем, полноценный второй этаж, мансарда. Участок огорожен двухметровым забором. Но забор сварен из уголка, прямоугольники секций забора затянуты рабицей. И ворота из сетки. Во дворе деревянный навес, машина под навесом стоит, какая, не видно, фонарь горит над воротами, только фары поблескивают на свету. Людей не видно, в окне за шторой промелькнул силуэт. Ничего странного Корней не заметил. Обычный дом, обычная машина. Ну, «Оптима», и что?

Поужинал Корней у бабушки, спасибо ей, жизни его сегодня не учила, зато Мила пристала, едва он переступил порог своей квартиры.

— А почему ты здесь? — спросила она. — Почему не с Яной? Хочешь, чтобы этот кретин бывший муж убил ее?

— За что? — вслух спросил Корней.

Он в квартире один, никто не слышит, как с головы шуршит-съезжает шифер, можно и поговорить. Иногда это помогает. Поговоришь, бывает, с Милой, и башка успокаивается.

— А знает она что-то! И Настя знала! И Роза!.. Все повторяется, Давыдов! Все может повториться уже сегодня! А ты спать, да?.. Ну давай! Шмелев уже спит! С Яной!.. Скажешь, имеет право? Имеет! И право имеет, и Яну! Потому что они два сапога пара! Одна сатана!.. Вдвоем к Субботину присосались. Он им в доме ремонт сделал, так просто денег на житье-бытье дает.

— Не сделал еще ремонт. Двор бетоном не залили… И уже не зальют. Много чего уже не сделают, потому что Субботин задержан…

— Значит, им хватило того, что уже сделано.

— У Шмелевой был мотив убить жену Субботина. Но у нее не было мотива подставлять его самого. Зачем подставлять курицу, несущую золотые яйца?

— Петуха подставили. Который топчет курочку, пожирающую золотые яйца. Надоело Шмелеву, что этот петух топчет его курицу…

— Доказательств все равно нет.

— Будут. Завтра обязательно будут. Что-нибудь да будет.

— А давай ты сходишь послушаешь, о чем там Шмелев со своей курочкой говорит, — закрывая глаза, проговорил Корней.

Он понимал, что сошел с ума, болезнь прогрессирует, его будущее под вопросом. Причем ближайшее будущее. Под большим вопросом. Но, видимо, он уже смирился и с настоящим, и с перспективой, поэтому спокойно лег спать. Тем более что умаялся он за день, глаза уже закрываются, а Мила все давит на мозг.

— Ты это серьезно? — спросила она.

Корней уже закрыл глаза, но все равно увидел, как Мила покрутила пальцем у виска.

— Спокойной ночи!

— Да пошел ты!

Утром он проснулся по будильнику, разбитый, но выспавшийся. Легкая зарядка, завтрак, на службу как штык и свежий как огурчик.

А на совещании Абдулов попытался огорошить его, выложил заключение экспертизы с таким видом, как будто Корней провинился перед ним. Ямщиков при этом смотрел куда-то в окно.

— Результат по трасологии. Можешь ознакомиться!

Абдулов и сам мог озвучить узаконенное подписью мнение криминалиста, но Корней, больше доверяя написанному, чем ему, погрузился в чтение.

— Колеса разные, у Субботина протектор симметричный, а в гараже побывала машина с асимметрией! — Абдулов говорил так, как будто наносил удар на добивание и при этом сурово смотрел на Давыдова.

— И что?

— Как что? Последней в гараже была чья-то другая машина.

— Может, у товарища майора есть объяснение, — с иронией глянув на Ямщикова, сказал Корней. — Может, Субботин за резиной приезжал. Убил жену, забрал резину, поехал переобулся.

— Переобулся, — не понял иронии Абдулов. — С летней резины на летнюю?

— Не знаю.

— А я знаю! Что в гараже была чья-то другая машина. А ты сделал крайним Субботина!

— Я сделал его крайним? — удивился, но не возмутился Корней.

— Ты его допрашивал?

— Допрашивал, пока у меня не забрали дело.

— Кто у тебя забрал дело?

Ямщиков упорно считал ворон, как будто разговор его не касался. Видимо, в ситуацию вмешался кто-то могущественный или очень состоятельный, склонив чашу на весах правосудия в пользу Субботина.

— Пока никто.

— Завтра заберут. Если к вечеру не найдешь мне настоящего убийцу. Ямщиков займется, он умеет.

— Могу прямо сейчас забрать!

Ямщиков повернулся к Давыдову плавно, но в глаза посмотрел быстро.

— Ну, если есть подозреваемый, если есть улики, я не против, — пожал плечами Корней.

Он, конечно, хотел найти убийцу, но не ценой своего и без того сильно расшатанного психического здоровья. Сознание блуждает в сумерках, Мила не выходит из головы, ему бы сейчас что-нибудь легкое, к очистным сооружениям можно вернуться. А лучше всего в отпуск отправиться, море на юге еще не теплое, но уже и не холодное.

— У тебя что есть? — строго спросил Абдулов.

И одергивал он не Ямщикова, а Корнея. За то, что бросил ему вызов — своей видимой покладистостью.

— Был вчера у любовницы Субботина. Муж у нее бывший, вчера к ней заходил. Меня приревновал.

— А Субботина он не ревновал? — встрепенулся Ямщиков.

Корней усмехнулся. Ну вот, уже новый подозреваемый готов. Вопрос только, как Шмелева раскрутить? Убийство в состоянии сильного душевного волнения отпадает, но ничего, Ямщиков что-нибудь придумает. Связи в СИЗО никуда не делись, нужно только твердое одобрение сверху, и он его получит.

— Ревновал.

— Ну, вот и мотив!

— Только у него темно-серой «Оптимы» нет.

— Ты в этом уверен?

— Он говорит, что нет.

— А не надо верить словам! — заявил Ямщиков. — Вы же следователь, товарищ майор! Вы должны верить только фактам.

— Я могу идти? А то факты ждать не будут, пока мы тут из пустого в порожнее…

— У тебя есть сутки, Давыдов! — постановил Абдулов. — Сутки!

За дверью Корнея поджидала Мила.

«Это все Ямщиков мутит! — сказала она. — Оказывается, это ты Субботина под монастырь подвел!»

В ответ Давыдов только вздохнул. Иногда Мила просто невыносима. Даже когда права.

«Убей Ямщикова!» — донеслось вслед.

«Убью, — буркнул Корней. — Морально».