Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

Девушка пропустила Корнея во двор, кивком указала на дом. Не забыла глянуть на его машину, попутно оценив ее стоимость.

— Извините, машину во двор загнать не получится.

Площадка от ворот к дому была подготовлена для бетонирования, отмостка, щебень, арматура. Действительно, не заехать, можно только пройти — мимо — по отсыпанной щебнем дорожке.

В доме чистенько, пахло жареным мясом.

— Ждете кого-то? — спросил Давыдов.

«Тебя ждет!» — обняв Шмелеву за плечи, сказала Мила.

— Да нет, никого, — не замечая ее, ответила хозяйка дома.

«Никого, — кивнув, усмехнулась Мила. — Но ждет?.. Как она тебе?»

— А что? — спросила Яна.

«А шо! — передразнила Мила. — По мне так смазливенькая, но дура. Сразу видно, рыльце в пушку».

— Значит, кто-то может прийти, — сказал Корней. — Его не ждали, а он вдруг откуда ни возьмись.

— Кто он?

«А рыльце-то ничего… Губки, зубки… Такими зубками мужиков хорошо пережевывать». — Мила смотрела Шмелевой в рот, заслоняя ее.

Корней едва удержался от искушения отогнать Милу, настолько реальным казалось ее присутствие. Весна уже на исходе, обострение должно пройти — хорошо бы до полной ремиссии.

«Начинают обычно снизу, заканчивают верхом, — умничала Мила. — Голову съедают, а мозг жуют, жуют»…

— Костя может зайти. — Шмелева сама ответила на свой же вопрос. — Муж мой бывший. Он иногда заходит… Плохо ему без меня.

«И жуют, и жуют», — кивала Мила.

— Насколько плохо?

— Ну, насколько… Если вы думаете, что это Костя мог подставить Антона… — Яна задумалась.

— А что, если думаю?

— Зря, если думаете. Не мог Костя!

«И жует, и жует!» — заклинило Милу.

— А с кем он живет?

— Сейчас ни с кем… С мамочкой!.. — Шмелева снова задумалась, сначала одно сказала, потом другое. Но нашлась она очень быстро. — С мамочкой живет! Говорю же, ни с кем!.. Мамочка у него никакая!

Корней подошел к холодильнику, открыл, а там запечатанная бутылка водки, салатик. И в духовке томится в утятнице тушеное мясо.

— Хотите есть? — спросила Яна.

— Все-таки ждете кого-то.

— А разве я говорила, что не жду! Антона жду!.. Если по справедливости, его должны отпустить. Антон никого не убивал! И я должна сделать заявление!.. — Шмелева вскинула голову, расправив плечи. — Антон всю ночь находился со мной!

— Всю ночь не нужно, лишь необходимо знать, где он был в промежутке с трех до четырех часов ночи.

— В половине четвертого он точно был дома. Я телефон забыла отключить, сообщение пришло, спам-парам. Я на время глянула, три часа тридцать… то ли тридцать две, то ли тридцать три минуты… Антон рядом спал.

— Точно Антон?

— А больше никого и не было! — с искренним удивлением сказала Шмелева.

— А где машина стояла, за воротами?

— Антона машина?.. За воротами стояла.

— А ключи где были?

— Ключи где-то были. Антон в жилетке был, ключи в жилетке держал, права там… А жилетка в прихожей висела.

— Собаки во дворе нет?

— Пока нет, Антон обещал привезти.

— У кого есть ключи от дома?

— Ну-у…

— У Кости есть?

— Ну, я говорила, чтобы отдал, а он не отдает!

— Он мог взять у Субботина ключи от его машины?

— Мог. Но он не брал!.. А как бы он ее завел? Антон бы сразу услышал!.. Вот спальня, посмотрите!

Шмелева провела Корнея в маленькую комнату с двухспальной кроватью, заправленной розовым покрывалом. Мишка плюшевый на тумбочке сидит, часы на подставке обнимает. Еще один мишка, побольше, на шкафу, на боку лежит, подставив лапу под голову. Занавески на окне тоже розовые, стекло чистое, недавно мыли, до забора метров пять, не больше. Машина за воротами совсем рядом, даже во сне услышишь, как она заводится и отъезжает.

— А Субботин чутко спит? — спросил Корней.

— Да, собака во дворе залаяла, он проснулся, — кивнула Яна, рукой указывая вправо.

— Когда залаяла?

— Часа в два… Сегодня ночью.

— А в час, в двенадцать ночи не лаяла?

— Да нет, Барон у Сомовых спокойный, так просто не лает. Если кто-то мимо пройдет.

— По улице?

— Да нет, если по улице, он даже не гавкнет… Нет, если ночью кто по улице пройдет, он, конечно, может залаять. А если кто-то вплотную к забору пройдет, он точно залает. Там тропинка вдоль домов.

— Тропинка, — кивнул, подтверждая Корней.

Вспомнил он эту тропинку, отделяющую придомовые палисадники от заборов. Вплотную к заборам тянется.

— И долго собака лаяла?

— Да нет… А если это вор был? — всполошилась Шмелева. — Который машину угнать хотел!

— Костя?

— Да нет! Костя не мог!.. И машину не угоняли… Ну да, если не угоняли, то какая разница, кто это был?

Корней внимательно смотрел на девушку — не поймешь, то ли правда за Субботина переживает, то ли дурочкой прикидывается. Как-то не воспринималась она всерьез. И не очень верилось, что Субботин никуда не уезжал.

Глава 9

Волосы жесткие и курчавые, как проволока, снятая с катушки, — на стройке без каски можно ходить. Высокая прическа делала мужчину как минимум на полголовы выше, может, потому он и смотрел на Корнея свысока.

— И что, если из следственного комитета? — через губу спросил он.

— Барон ваш вчера ночью гавкал.

— И что? Это преступление?!

— На кого он мог гавкать?

— Да шапочка какая-то за забором мелькнула. Возле шмелевского дома. Машина там стояла…

— В два часа ночи?

— Ну да, Барон в два часа сигнализировал, потом все, замолчал.

— А шапочку возле машины видели?

— Видел. Мелькнула — и все.

— Какого цвета?

— Темного. Точно не белого. Черная там или коричневая, не знаю.

— А машина от дома не отъезжала?

— Не знаю, не слышал…

— А Барон отреагировал бы?

— Если бы машина ночью отъехала, то, наверное, отреагировал бы, хотя точно не скажу… Можно провести эксперимент. Это ваша машина сейчас у Яны стоит?

— Моя.

— На ночь остаетесь? — как о чем-то вполне естественном спросил Сомов.

— Нет.

— Если останетесь, скажите, следственный эксперимент проведем, — глянув на дом Шмелевой, замысловато усмехнулся мужчина.

На эксперимент Давыдов не согласился, закончил разговор, повернул назад, подошел к своей машине.

«А наша Яна еще та шалунья! — засмеялась Мила. — Любой переночевать с ней может!.. Любым будешь?»

Корней зашел во двор, Яна вышла на крыльцо из дома, а Мила забежала, обогнав его.

— Может, все-таки поужинаете? — спросила Шмелева. — И Антону отвезете, я передам. Так же можно?

«Скажи, что не можешь, скажи, что остаешься на ночь», — пребывая в своем репертуаре, посоветовала Мила.

— Можно, — кивнул Давыдов.

Субботин находился в изоляторе временного содержания, далеко ехать не надо, и препятствий на пути меньше, чем в СИЗО. Да и вопрос к нему появился.

— Тогда садимся ужинать! — просияла Яна.

«Скажи, что