Дело, которое нужно закончить - Константин Мстиславович Гурьев

коробку, цвет которой, скорее, можно было назвать синим, и положила ее на комод:

— Вот вам эта коробочка!

— Можно я ее сфотографирую? — послышался голос Стаса.

— Дак, штука-то теперь ваша, так что делайте с ней что вам угодно, — ответила женщина.

— Как — моя? — удивился Стас.

— Так тут ведь все написано, вот, смотрите, Анатолий Федорович так и пишет: «заберет человек, который привезет Вам мое письмо»… — В голосе ее зазвучало тепло: — И «Вам» с большой буквы написал.

Видео закончилось, Стас убрал свой гаджет и пояснил:

— Знал бы, что забирать приехал, так и не снимал бы ничего.

— Ты хоть покажи, — заинтересовался Рябов.

Стас посмотрел на него, не скрывая недовольства, но потом все-таки вытащил из сумки бумажный пакет, а уж из него достал коробку, раскрыл ее и протянул Рябову:

— Полюбуйся!

На бархате того же синего цвета, но более яркого, лежала прямоугольная металлическая пластина.

Рябов взял ее в руки, повертел, осматривая со всех сторон, но ничего более не увидел.

— И что это?

— Я же Денису это вез, — пожал плечами Стас. — Он и должен был разбираться.

— А добирался ты за ним, стало быть, с приключениями? — спросил Рябов.

Рассказ его заинтересовал, и нервное поведение Стаса стало казаться довольно естественным.

— Так ты в самом деле замечал, что кто-то за тобой следит?

— Скорее, не замечал, а как-то… ощущал, что ли, — поправил Стас. — В лицо-то я никого так и не увидел…

— Ну, а тут, в Городе, что-то такое замечал?

— Нет.

— А с чего Денис вдруг стал так предупреждать?

— Сам не знаю, — признался Стас и наполнил рюмку водкой.

На этот раз и Рябову.

Выпив, молча разжевал остатки огурчика, сказал:

— Вот такие дела, Витек.

И видно было, что ему нравится вот так обращаться к Рябову, показывать, что он тут свой человек, а Рябов — кто-то вроде прохожего.

И Рябову полегчало: ну, сам напросился!

— Ты вот что, Стас… Ты вроде успокоился, пришел в себя, так что собирайся да ступай домой.

Стас вскинулся, а Рябов, наслаждаясь произведенным эффектом, продолжил, будто не замечая:

— Нина мне передала посмертное письмо Дениса Матвеевича, в котором он поручает мне закончить его дела… — и замолчал, будто размышляя о чем-то, ожидая реакции Стаса, и не ошибся.

Тот развалился на стуле и сказал:

— А ты почему тут командуешь? Я захочу тут ночевать и останусь!

— Останешься?

Это никак не входило в планы Рябова, поэтому он, помолчав, будто что-то обдумывая, сделал вид, что соглашается:

— Ну смотри… Есть ключи, чтобы утром двери запереть?

Стас продолжал смотреть озлобленно, но поднялся:

— Больно надо! Сам закрывай!

— Может, такси тебе вызвать? — спросил Рябов.

— Да иди ты! — не сдавался Стас.

Он и выходил все так же нервно, стараясь сильнее хлопнуть дверью, но не удержался, пошатнулся и принял удар плечом.

Рябов после его ухода начал было собирать вещи, а потом закурил и, вылив в стакан оставшиеся граммов сто пятьдесят, прикинул, что добираться в Кричалину очень уж долго, и решил переночевать тут, в городской квартире.

Кухня после того, как тут посидел в одиночестве Стас, приобрела какой-то совсем неухоженный вид, и Рябов решил навести хоть какой-то порядок. Убирая со стола, случайно глянул на какую-то зелень, прораставшую на подоконнике, и разозлился, увидев окурок, видимо брошенный туда Стасом. Ругаясь, потянулся, чтобы достать окурок, и увидел, что за керамическим горшком лежит та самая синяя коробка, которую показывал Стас. Подержал ее в руках и подумал, что сейчас звонить и сообщать об этом не станет: вернется еще, а и так надоел этот Стас пуще горькой редьки.

Выйдя на балкон и обводя взглядом двор, который когда-то был их общим двором, снова подумал о Стасе, который вел себя в квартире Доброхотовых как дома, но потом сам себе сказал, что без вполне определенных отношений это было бы невозможно, а Нина уже вполне взрослая девочка и может себе позволить все, что ей заблагорассудится, не спрашивая разрешения ни у кого.

Он уже укладывался спать, когда позвонил Уланин, сообщил о визите в университет и незавершенности разговора с ректором, а потом сообщил, что в ректорате его просили о встрече, «которая поможет приблизиться к решению», и Рябов, посмеявшись, согласился.

Так и день закончился.

А вопросов становилось еще больше…

Отрывок из записи телефонного разговора, состоявшегося вскоре после того, как Станислав Логинов покинул квартиру Доброхотовых

Звонящий (личность не установлена):

— Ну, эта… Он вышел… оттуда… Здорово поддатый. Видать, узнал про Нинку-то.

Отвечающий (личность не установлена):

— И куда идет?

Звонящий:

— Мы тут… эта… Может, его Людка подберет?

Отвечающий:

— А чё, нормальный ход. Без бабы остался, так обрадуется.

Звонящий:

— Ну, мы ее запускаем тогда?

Отвечающий:

— Ну давай. А, слушай-слушай! Ты ей скажи, чтобы расспрашивала его… ну, обо всем…

Звонящий:

— Само собой!

8

Понедельник (ближе к вечеру)

А вот день Алексея Романовича Уланина был обычным, рядовым, привычно нагруженным. Встреча в университете, на которую он отправился после беседы с Рябовым, была делом вполне рядовым, хотя события там развивались довольно напряженно!

Ректор университета Сергей Сергеевич Красавин привык к положению полного хозяина, которого слушают молча, а говорят только с его разрешения, поэтому едва Уланин вошел, ректор сказал:

— Насколько я понимаю, господин Рябов, вас интересуют две темы: архив профессора Доброхотова и местонахождение его дочери.

При этом Красавин перебирал какие-то листки на своем столе, будто было на них что-то необходимое для продолжения разговора. Потом отвлекся от листков и перевел взгляд на посетителя, явно намереваясь сказать что-то решающее, но в этот момент Уланин перебил его.

— Куда вы так спешите?

И, осматривая