Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

«Да, мне тоже понравилась эта брюнетка!»

Корней заметил что-то под телевизионной тумбой: ручка деревянная, то ли от отвертки, то ли от стамески. Но даже подниматься не захотел. На полу здесь много чего валяется, фотография в рамке на ковре лежит кверху задом, ваза чудом не разбилась, книги с полки сброшены. Книги все новые, ваза новая, часы настольные тоже новые. А деревянная ручка потемнела от времени, скол на ней.

Корней все-таки заставил себя оторвать задницу от кресла, подобрал предмет, который на самом деле оказался стамеской. Ручка сколота, добротный кусок по волокнам отвалился. Причем скол свежий. Полотно стальное, острое, зазубрины на режущей части — видно, им долбили не только дерево, но и металл. Крепкое полотно, таким не то что балконную, входную дверь отжать можно.

Давыдов искал на полотне краску, нашел совсем крохотную крошку, прилипшую к металлу. Может, это вовсе не с двери краска. Может, стамеска где-то в ящиках стола валялась, преступник нашел ее, держал при себе, пока не выронил. Но в то же время Корней уже видел ящик с инструментами, там стамеска новенькая, с пластиковой ручкой. Все новое, а это старье. Как-то не вписывалась эта вещица в интерьер квартиры.

— Что тут непонятного? Соседская стамеска! Перелезли через балкон, отжали дверь, перевернули все вверх дном, деньги искали. На строительство дома.

— Не знаю.

— А Горчилины в это время фильм смотрели. Про вора, который своих соседей в цирк отправил. И пока они там веселились, ограбил их всех! И ручкой помахал!

— Вообще-то они на спектакль ходили.

— А какая разница? Соседка знала, куда они пошли… Не знала только, что они так рано вернутся…

В дверь позвонили. На кнопку звонка давили нервно, требовательно. Корней положил стамеску на кровать, вышел в прихожую, посмотрел в глазок, но ничего не увидел. Кто-то закрывал глазок рукой. Или даже глазом прильнул.

— Открывай давай! — потребовал мужской голос. — Я же вижу, ты там!

Корней кивнул, приготовил удостоверение. Открыв дверь, предусмотрительно отошел на два шага. И правильно сделал. Плотного телосложения парень с широким приплюснутым носом протягивал к нему руку, чтобы схватить за грудки. Глаза маленькие, уши большие, нижняя часть лица вытянута вниз и немного вперед.

— Майор юстиции Давыдов! Следственный комитет!

Парень остановился, как будто на стеклянную стену наткнулся, но все так же враждебно смотрел на Корнея.

— Точно следственный комитет?

Куртка на нем кожаная, по всей видимости старая, но выглядела хорошо, как будто ее покрасили. Джемпер легкий, заправленный в джинсы, пряжка ремня крупная, зачем-то остро заточенная на конце, туфли новые, еще не разношенные, но уже пыльные, капли на них сохнут. На щеке легкий мазок, чем-то испачкался, заметил, попытался стереть, но убрал не все. Руки грубы, шрамы на них маленькие. На внешней стороне та же мазня, что и на щеке. На графитную смазку похоже. А руки мокрые, еще не высохли.

— Эй, а чего так смотришь? — нахмурился парень. И тут же улыбнулся. — А-а, ну точно мент!

Брюнетка переоделась, платье на ней прямого покроя, легкая курточка из кожзама, сумочка, колготки, ботильоны. Волосы стянуты в хвост на затылке, губы подкрашены, лицо припудрено. И одета, как будто уходить собралась. От клиента. Или от любовника. Но видно же, что широконосый только что пришел, видимо с работы. В ванную заходил, не разуваясь, в пыльных туфлях, вымыл руки, вода капнула на обувь. Вымыл руки, вытер, только тогда заметил смазку на лице, начал стирать, но брюнетка сообщила ему неприятную новость. Сосед подглядывал за ней, нужно с ним разобраться.

А девушка глупа, если не поняла, что майор Давыдов ее раскусил. Чем-то горячим она занималась, чем-то и с кем-то, пока ее парень пропадал на работе.

— Женя, не надо!

Брюнетка вошла в дом вслед за широконосым, взяла его под локоток и потянула за собой к выходу. И на Корнея глянула виновато, хотя и нераскаянно.

— Так я ничего! Просто интересно, что здесь полиция делает!

— Не полиция, следственный комитет.

— Да какая разница?

— По большому счету никакой.

— А делаете здесь что?

— Да вот относительно гражданина Горчилина прошла информация, связанная с его прежней деятельностью. В Санкт-Петербурге.

Давыдов не стал с ходу открывать карты. Вдруг убийство Горчилиной — дело рук ее соседей, муж потерпевшей задержан, преступники успокоились, зачем будоражить их воображение раньше времени?

— Что за информация? — напирал Женя.

Он унял свой пыл, но совсем не успокоился.

— Молодой человек, я сейчас задержу вас за незаконное проникновение в опечатанное жилище. И в отделении полиции вам объяснят, что такое тайна следствия. Заодно и узнаете, чем полиция отличается от следственного комитета.

— Все, все! Сдаюсь!.. Просто привык работать с полицией!

— В инструментальном цеху?

— Почему в инструментальном цеху?

— Не знаю, но мне кажется, у вас графитная смазка на щеке осталась. И руки загрубелые, шрамы от общения с режущим инструментом.

— Ну да, я человек рабочий. Слесарь пятого разряда! — с гордостью сообщил Женя.

— Пошли, слесарь! — Брюнетка снова потянула своего парня к выходу.

— Да, конечно, — совсем успокоился тот и вышел на лестничную площадку, но Давыдов последовал за ним.

— А вы, я так понимаю, в соседней квартире живете? — спросил он, глядя на приоткрытую дверь справа от себя.

— Живем, — кивнул на брюнетку Женя, переступая порог своей квартиры.

— Ваша супруга?

— Пока нет, но будет!.. Бывай!

Парень хотел захлопнуть дверь, но Корней подставил ногу.

— Вы, наверное, не понимаете, я представитель следственного комитета, и, если я задаю вопросы, вы должны на них отвечать.

— Постановление у вас есть? — взвился Женя. — Постановление на обыск!

Давыдов молча открыл папку, вынул бланк постановления на проведение обыска.

— Что вы делаете?

— Я следователь, я веду дело об убийстве гражданки Горчилиной, вы показались мне подозрительным, я почему-то думаю, что у вас в квартире находится улика по этому делу…

Давыдов нарочно повыше поднял папку и повернул ее так, чтобы парень видел, как он водит авторучкой по бумаге. И тот уже завороженно наблюдал за движением верхнего кончика ручки. Притих, широко открыл дверь, давая понять, что путь в его квартиру свободен.

— Вы даже не представляете, сколько у меня полномочий, гражданин… — приговаривал Корней. — Гражданин?

— Узлов Евгений Денисович. Евгений.

— Возраст?

— Двадцать девять лет.

— Место регистрации?

— Так здесь и прописан.

— Я пройду?

— Да, конечно!

Квартира двухкомнатная, требующая ремонта, хорошей мебели. И женской руки.

Узлов провел гостя на кухню, указал на стол. Можно сесть, положить папку. Давыдов провел пальцами по голой, не накрытой клеенкой столешнице, —