Хороший, плохой, неуловимый - Николай Иванович Леонов

году принципиальность мог проявить только Алексей Анатольевич. Но он погиб, так, наверное, ничего не узнав. Мы когда‐то приходили всем семинаром поздравлять его с днем рождения. Жуткий дом, полный маргиналов подъезд.

— Кто из «Отроков во вселенной» оплакивал Соляйникова больше всех?

— Егор Слепокуров. Он больше всех работал по гранту. Читал много научной литературы, занимался всеми темами понемногу, прекрасно писал, редактировал статьи для международных журналов. Несколько раз ездил на конференции в Англию, говорил с первыми скинхедами‐расистами.

— А Юлия?

— Она бы в любом случае не стала демонстрировать личное. — Ермакова пожала плечами. — А потом почти сразу уехала. А Егор окончил аспирантуру. Издавал сборник памяти Соляйникова, организовывал конференцию на его юбилей…

— Кто‐нибудь из «Отроков во вселенной» связывался с вами или другими членами кафедры (может быть, чтобы найти своих) в последнее время?

— В наш век интернета? — Она ухмыльнулась. — А в чем, собственно, дело?

— Юлия Новина погибла две недели назад. Ее похитили и жестоко убили. — Банин не любил моменты, когда свидетелям приходилось показывать фото жертв. Но порой это было необходимо, чтобы люди перестали скрывать что‐то или оценили всю серьезность ситуации.

Татьяна Юрьевна опешила.

— Значит, — повторил Банин, — никто из «Отроков во вселенной» с вами и вашими коллегами не связывался?

Она покачала головой.

— Позвольте еще одно уточнение?

Ее взгляд стал выжидательным.

— У Юлии была любимая серьга — тень, — проговорил Банин. — Ее очень интересовала эта тема. Она собиралась делать новый проект, посвященный какой‐то медийной личности, которая не боялась жить по велению тени.

— Мы все, — тихо сказала Ермакова, — живем по велению тени. Что до юнгианского архетипа, то обращение могло относиться к кому угодно. После лекции Соляйникова на эту тему — что‐то забавное там случилось — большая часть курса, на котором учились «Отроки во вселенной», называла друг друга тенью. — Она приложила руки к вискам. — От них только и слышно было: «Что ты ходишь за мной как тень? Тень знает! Чужая тень — потемки».

— «Тень, знай свое место»?

— В том числе. Но с иронией, конечно. Вообще, если хотите знать мое мнение, образы, от имени которых «Отроки во вселенной» писали свои посты, и были их тенью. Они даже старались назначать важные даты на свой день недели. А когда погибла Юля?

Банин впервые задумался об этом:

— В четверг.

* * *

Радужный удав Шнурок не сводил узких глаз с Крячко, и тот уповал на неизменное хладнокровие Гурова. Кто‐то должен был оставаться беспристрастным в сонме лучших подруг Юлии Юнг — настоящих невест Дракулы, порочных и наделенных сверхъестественной силой красавиц и дьяволиц.

— Как давно вы стали частью «Паствы» Юлии? — спросил Гуров.

— Никогда, — невозмутимо ответила Ольга Валиводзь.

— То есть? — удивился полковник.

— То есть мы знакомы с юности. Просто теперь могли ее себе позволить. И встречались, обсуждая все, кроме нашего детства.

— Оно, кстати, было нормальным, — хрипло произнесла брюнетка со змеей, и Крячко съязвил про себя: «Верится!»

— Это Аня, — представила Ольга. — Анна Рябцева.

— В прошлом дрессировщица, — подтвердила брюнетка.

— А я — Настя, — протянула татуированную руку блондинка. — По прозвищу Цирковой Цилиндр. В миру — Анастасия Крадина, фокусница.

— Вы коллеги? — спросил Гуров.

Рябцева загадочно улыбнулась:

— Соседи.

— Мы когда‐то снимали студию на четверых, — пояснила Ольга. — Спали, как нищие, на полу.

— Мы и были нищими, детка. — Настя улыбнулась.

— Но перспективными, — подняла палец Анна.

— Я из Вольска, — сказала Ольга. — Познакомилась с Юлькой в поезде, когда устала оттого, что все вокруг ноют: «Учись или работай», и уехала в Москву. Пока ехали, смотрели посты в сообществе «Живого Журнала» «Вписка». Какое‐то время жили у кого придется, а потом нашли съемную квартиру.

— Где уже обосновались мы. — Анна откинула голову, позволяя удаву обвить ее шею.

— Хватались за любую работу. — Настя поднялась, чтобы достать из шкафа менажницу и насыпать в нее конфет.

— Всеми правдами и неправдами доставали пригласительные на мероприятия тяжелого люкса, — засмеялась Ольга.

— Имели одни приличные туфли на всех. — Удав переплелся с волосами хозяйки и, казалось, нашептывал ей, что говорить.

«Оказывается, Сантанико Пандемониум существует», — с интересом отметил Гуров.

«Мама родная!» — только и подумал Крячко.

Настя поставила перед сыщиками угощение:

— Тогда нашей едой был «Анаком». Теперь мы делаем все, чтобы другие такой жизни не знали.

— Эта комната — наш рабочий кабинет, — улыбнулась Ольга. — Здесь мы устраиваем праздники для подопечных нашего фонда. — Она открыла шкаф, рядом с которым сидела, и показала склад праздничных картонных колпачков. — Мы отмечаем каждый завершенный сбор и каждое возвращение из клиники. Печем торты, пирожные, заказываем моря сока, реки детского шампанского и горы пиццы. Танцуем до упада в мансарде. У нас там лучшая игровая комната.

— Но не хлебом единым, — пропела Настя. Девушка протянула руку и, звякнув браслетом, вытащила из‐за уха Крячко игральную карту. — Вы, случайно, не пиковую даму загадали, полковник?

— Шнурок, наша карта! — заговорщицки прошептала Анна. — Поддержим нашего отважного гостя!

Она включила музыку на айфоне, и змея медленно задвигалась в такт расслабляющей музыке.

«After Dark из «От заката до рассвета», — подумал Гуров. — Ну конечно!» Вся эта фантасмагория его несколько удивляла, но из душевного равновесия не выбивала — полковник в силу непростой профессии ко многому привык. И змей, кстати, не боялся, разве что разумно опасался.

— В отличие от Юли у нас академической специальности не было, — сказала Ольга. — Я окончила кулинарный техникум.

— Мы, — поклонилась Настя, — актрисы.

— Походили по кастингам, снялись в паре реклам, — подтвердила Анна, — и устроились ассистентками в маленький цирк.

— Работали в небольшом помещении одного из ТЦ на окраине Москвы. — Настя заговорила голосом конферансье: — В павильоне за контактным зоопарком! — Она поклонилась. — Между конторами страховщиков и частного сыска.

— Я тоже со временем туда устроилась. — Ольга встала, чтобы осторожно достать эклеры из духовки. — Готовила угощение, которое продавали в фойе.

— Честно говоря, — Настя достала из шкафа колбу с четырьмя видами фигурной кондитерской посыпки, — иногда хотелось отчаяться. Ведь мы намечтали себе богатых мужчин, которые упадут к нашим стройным, провинциальным ногам и швырнут перед нашими свежими мордашками шикарную столичную жизнь…

— Юля была единственной, кто никогда не сомневался, что чудо случится. Это она придумала, как монетизировать наши цирковые навыки. — Анна спустила змею на пол и отнесла Ольге трехъярусное блюдо для пирожных.

— Дрессировка, фокусы и вкусняшки, — Ольга ловко орудовала кондитерским шприцем, наполняя пирожные фисташковым кремом, — стали делом нашей жизни.

— Как ни странно, — Настя выдавила сок апельсина, — наш «Мобильный цирк», выезжавший на дни рождения к рублевским малышам, и свел нас с богатыми мужьями. Мой был дядей одного из именинников.

— Мой, — Анна достала с полки бочонок с сахарной пудрой, — приглашенным на детский Новый год соседом.

— А мой —