Испытательный полигон - Майкл Коннелли

встреч, Zoom и прочее. Но есть и более важные — с информацией по тестированию и ограничениям проекта.

— Просто скажите, что вы нашли пистолет с дымящимся стволом, — сказал я.

— Ну, не совсем, но, возможно, «опровергающего свидетеля». Или хотя бы человека, который мог бы заменить Рикки Пателя. И даже лучше.

— Хорошо. Кто это?

Макэвой словно наугад щёлкнул по одному из файлов и открыл его. Это было электронное письмо, и я наклонился, чтобы прочитать тему.

«Напоминание: совещание по вопросам прогресса в ПК в 13:00 в конференц‑зале А».

— Что такое ПК? — спросил я.

— Почти уверен, что это «Проект Клэр», но сути это не меняет, — сказал Макэвой. — Важен не текст письма, а список рассылки.

Он щёлкнул по ссылке на список получателей в шапке письма, и перед нами высветились адреса отправителя и адресатов. Письмо было отправлено с адреса «PCM1@tidalwaiv.com» более чем десятку адресатов, все с доменом «tidalwaiv.com». Внутренняя рассылка. Примерно посередине списка один адрес был зачёркнут программой редактирования.

— Итак, у нас есть эти сорок шесть писем по группе проекта «Клэр», и в каждом из них один адрес электронной почты отредактирован, — сказал Макэвой.

— Есть способ понять, везде ли закрывают один и тот же адрес? — спросил я.

— Он всегда стоит между этими двумя — Айзекс и Мунис. Так что, вероятнее всего, это один и тот же человек. Но с нашими данными это установить наверняка нельзя.

— Значит, это не мог быть Рикки Патель?

— Не думаю. Он был программистом, а не «заинтересованной стороной», насколько я могу судить, а здесь только топ‑менеджмент. И ещё: список адресов в письме отсортирован по алфавиту — по фамилиям. Видите имена?

Я наклонился ближе и прочитал: Альперт, Бастин, Бернардо, Дэвидсон, Харлан, Айзекс… Список действительно шёл по алфавиту.

— Понял, — сказал я. — Это хорошо. Нам нужно выяснить, кто это и почему его вычеркнули.

— Думаю, я уже знаю, — сказал Макэвой.

— Тогда выкладывайте. Обрадуйте меня.

— Если исходить из того, что они пытаются скрыть от вас личность этого человека, логично предположить, что у него есть информация, вредящая компании. На мой взгляд, это говорит о том, что он в какой‑то момент после этих писем ушёл из компании — или его вынудили уйти. Возможно, его даже уволили.

— Логично. Но как, чёрт возьми, мы узнаем, кто это? Патель, скорее всего, мог бы нам сказать, но его уже нет.

— Вот именно. Я зашёл на «Зловещую долину» посмотреть…

— Подождите. Что такое «зловещая долина»?

— В цифровом мире «Зловещая долина» — это психологический барьер, который человек должен преодолеть, чтобы принять роботов и цифровые изображения как реальность. Знаете, как в играх или с чат‑ботами. Роботы и аватары, которые «почти» как люди, но не совсем, вызывают у людей сильный дискомфорт, а если человеку не по себе, он не верит. Вот это и есть «зловещая долина». А я говорю о социальной платформе с таким названием — «Зловещая долина». Она примерно, как «Линкедин», но для тех, кто работает с искусственным интеллектом, игровым программированием и так далее. По сути, профессиональная соцсеть плюс база резюме.

— Понял. И что вы там нашли?

— Я сделал базовый поиск по бывшим сотрудникам «Тайдалвейв». Их оказалось несколько десятков, включая Рикки Пателя. Но только одна фамилия попадала между «Айзекс» и «Мунис»: Наоми Китченс. В её резюме указано, что она работала в «Тайдалвейв» около двух лет, начиная с конца 2021‑го. Публичный запуск ИИ‑компаньона «Клэр» был в конце 2022‑го. И, представьте себе, в её резюме написано, что она — специалист по этике.

— Специалист по этике?

— Теперь он есть у каждой ИИ‑компании. Иногда это чистая показуха, подстраховка для отчётов, но иногда — нет. Формально они должны следить за соблюдением этических норм и ограничений при разработке программ и продуктов искусственного интеллекта.

Меня будто ударило током. Я хлопнул Макэвоя по плечу.

— Чёрт возьми, Макэвой, — сказал я. — Один день на работе — и вы это нашли? Вы проверяли остальные документы из раскрытия на имя Наоми Китченс?

— Да, — ответил Макэвой. — Ничего.

— Двенадцать терабайт документов, и ни одного упоминания Наоми Китченс, сотрудницы, числившейся специалистом по этике в проекте?

— Ни одного.

— Они полностью вычеркнули её из массива представленных документов?

— Похоже на то. В документах после её ухода специалистом по этике проекта названа уже другая — Фрэнсис Росс.

— Значит, по какой‑то причине они избавились от Китченс, стерли её из всех записей и потом привели Росса.

— Так выходит. Думаю, вы сумеете устроить за это Мейсонам нагоняй в суде, да?

— Смогу, но, пожалуй, не стану.

— Почему нет? Я думал, вы…

— Я не хочу, чтобы они знали, что у нас есть информация о ней. Не сейчас. Кстати, в клетке нет вай‑фая. Как вы нашли её на «Зловещей долине»?

— С телефона. Вышел наружу. Подумал, что так безопаснее.

Я на секунду задумался. То, что Макэвой нашёл Наоми Китченс, рассеяло мои сомнения по его поводу, так что вряд ли Мейсоны или «Тайдалвейв» знали уже сейчас, что я его привлёк. Теперь меня больше всего тревожило, как бы нам не выдать, что мы вышли на ту самую специалистку по этике, которую они пытаются спрятать.

— Когда вы говорите, что выходили с телефоном, как далеко вы ушли? — спросил я.

— На самом деле я сделал это в зале суда, пока мы ждали судью, — сказал Макэвой. — А что, вы переживаете?

— Что у них стоит «сниффер», программа, которая шпионит за компьютерами и телефонами.

— «Сниффер»? Серьёзно? Это уже похоже на паранойю.

— Поверьте, «Тайдалвейв» пойдёт на всё, чтобы выиграть это дело. Есть идеи, где сейчас Наоми Китченс?

— Да. Нашёл. Она преподаёт в Стэнфорде, в Пало‑Альто. Один из её курсов называется «Этика в эпоху искусственного интеллекта».

Я кивнул. Мозаика складывалась.

— Значит, мы поедем туда и поговорим с ней, — сказал я.

— Правда? — спросил Макэвой. — Когда?

— Прямо сейчас.

— Вы не хотите сначала ей позвонить?

— Нет. За ней могут следить так же, как за Пателем. К тому же звонок может её спугнуть. Она знает об этом иске, но молчит. Почему? Очередное соглашение о неразглашении? Или что‑то ещё. Она боится.

Глава 10.