Китайская гувернантка - Марджери Аллингем

“О”. По выразительному лицу суперинтенданта пробежала волна понимания. “Она не дала правильных ответов?”

“Она вообще ничего не знала!” Презрение и разочарование миссис Брум были так свежи, как будто она чувствовала их до сих пор. “Я провела всю ночь, пытаясь добиться от нее хоть какого-то здравого смысла, и вскоре обнаружила, что она не только лгунья, но и очень невежественная юная обезьянка. Ты знаешь, другая женщина в автобусе одолжила ей бутылочку, иначе он умер бы с голоду к тому времени, когда я была там, чтобы спасти его! Злая, злая девчонка!”

“Она притворялась матерью?”

“Не для меня, она такой не была. Вскоре она поняла, насколько это было нелепо. Ей пришлось сказать, что она его мать, чтобы объяснить розовый билет. У нее должен был быть розовый билет, чтобы ее пустили в автобус. Нет. Эта девочка просто испугалась бомб. Они были ее заботой, глупая маленькая кошечка! О бедном ребенке не подумали. Я бы подарила ей бомбу!”

Люк наблюдал за ней всем своим телом.

“После разговора с вами она убежала?” Он не мог не предвосхитить эту историю.

Миссис Брум подняла мятежные глаза.

“Да, она сказала. Я знала, что напугала ее, но никак не ожидала этого. На следующее утро она исчезла. Я подумала, что она прячется, поэтому ничего не сказала, но присмотрела за ребенком. Я была так занята и так счастлива с ним, что все откладывала упоминание о том, что она ушла. Потом, когда мистер Юстас практически принадлежал ему, назвав его так, я больше не беспокоилась. Я решила, что это была горничная, посланная привести его ко мне.” Она сделала паузу и вызывающе вздохнула. “Если ты мне не веришь, я ничего не могу с этим поделать. Но я не лгунья.”

“Нет”, - сказал Люк, ухмыляясь ей. “Ты недостаточно тупая! Я тебе верю. А как насчет детской одежды? Не думаю, что в них было что-то, о чем стоило писать домой, но неужели ты ничего не сохранила? Ботиночки, или кусочек вышивки, или вообще что-нибудь?”

Она покачала головой. “Единственное, что я оставила Тимми, когда он пришел ко мне, было совершенно неподходящим для ребенка”, - сказала она. “Это был хлопчатобумажный платок, заправленный под его шаль. Он был прелестного бледно-голубого цвета. Голубой для мальчика. На нем были маленькие прыгающие белые ягнята и надпись, сделанная из цепочек маргариток. ‘Счастливая и веселая", - гласила надпись. Там было все. Это было просто мое мясо, оно у меня где-то есть, и я тебе его покажу, но в нем не было ничего особенного. В тот год в Woolies были сотни таких шарфов ”.

“Если вы в этом уверены, не беспокойтесь”. Он с сожалением покачал головой. “На что похоже ваше наблюдение?” Он достал из кармана свой потертый черный бумажник и что-то искал среди переполненного содержимого. “Это само по себе редкость”, - сказал он Кэмпион. “Они, конечно, не позволили мне взять папку, но в фотоотделе мне достали это ровно за четырнадцать минут”. Он достал две маленькие фотографии женщины, одну анфас, другую в профиль, и вручил их миссис Брум, на лице которой застыло выжидательное выражение игрока, ожидающего своей очереди в викторине. Однако одного взгляда было достаточно, чтобы с ее лица исчезло все, кроме смятения.

“О, разве она не выглядит ужасно!” - сказала она в ужасе. “Она не так плоха, даже сейчас. Для чего это? Ее паспорт?”

“Можно назвать это и так”, - сухо сказал Люк. “Это она?”

“О, да, я вижу, что это она. Они не так уж плохи”.

“Ты помнишь имя, которое она тебе дала?”

“Она не назвала мне никакого имени. Если бы оно у нее было, я бы запомнил его, и это избавило бы меня от многих неприятностей”.

“Разве это не было указано в розовом билете?”

“У меня не было времени на билеты! Вы не представляете, на что это было похоже. У нас в доме были сотни мамочек и малышек—невидимок - сотни! Все желающие — боже мой!— всякие вещи.”

“Как ты ее назвал?”

“Я?”

“Да, когда ты переходил к интимным подробностям. ‘Даки’?”

“Нет, мне никогда не следовало этого говорить. Я очень разборчива в том, как говорю”. Она думала, возвращаясь мыслями назад, пока он убеждал ее. “Я не уверена, но, кажется, я назвала ее "Агнес". Должно быть, она сказала мне, что это ее имя, если я назвала. Это не мое любимое”.

“Все в порядке, не волнуйся. Ты когда-нибудь слышал о миссис Лич?”

“Нет. Это та, за кого она себя выдает?”

Суперинтендант проигнорировал вопрос. Он просматривал какие-то нацарапанные заметки на листке, вырванном из телефонного блокнота.

“Я понимаю, ” сказал он наконец, - что вы сказали мистеру Кэмпиону, что не разговаривали с ней на кладбище. Это была случайная встреча, и хотя вы думали, что знаете ее, вы не узнавали ее, пока не сели в автобус, возвращаясь домой. Вы вообще обменялись каким-нибудь словом?”

“Никаких”. Поскольку воспоминание о реакции миссис Телфер на ее привычку обращаться к неодушевленным предметам было свежо в ее памяти, няня Брум была осторожна, тщательно придерживаясь буквы истины. “Я мог бы сказать ‘извините’, проходя мимо нее, чтобы возложить венок на могилу, но не более того”.

Он согласно кивнул. “Вы говорите, она стояла на коленях?”

“Возможно, я ошибался. Возможно, она просто наклонилась, рассматривая цветы”.

Люк почесал свои подстриженные черные кудри. “Что она вообще там делала, ты не знаешь? Она просто бродила среди могил, или щипала цветы, или что? Я имею в виду, была ли это абсолютно случайная встреча, как вы думаете, или ее интересовала та конкретная могила?”

“О, конечно, она смотрела на нашу могилу!” Мысль о каком-либо другом объяснении, казалось, поразила ее. “Я подумала: "Ах, вот кто-то, кто слышал разговор’!”

Мистер Кэмпион предупреждающе поднял руку, но было слишком поздно. Люк услышал.

“О чем разговор?” - требовательно спросил он, переводя взгляд с одного на другого с тем же подозрительным блеском в глазах.

“Мисс Саксон упала на кухне как раз перед тем, как с ней случился смертельный сердечный приступ”. Мистер Кэмпион тщательно подбирал объяснения. “Похоже, она подслушивала у двери, и когда Тимоти Киннит внезапно распахнул ее, она упала внутрь. Бэзил Тоберман подчеркнул важность этого инцидента. Он чрезмерно ревнует к молодому человеку.”

“О, эта история не правдива”, - беззаботно заявила неугомонная миссис Брум. “Я была там и видела, что произошло, так что в этом нет