Снежная ловушка мистера Куина - Бенедикт Браун

Белла как будто не знала, как лучше поступить, и произнесла тщательно сформулированный ответ:

– Все это совпадает с тем, что я знаю про Карла.

– Тогда зачем перед этим показывать ему данные о счетах Сесила? Едва ли это стандартная практика в таком секретном бизнесе, как твой.

Гилберт внезапно остановился и, несмотря на свою нелепую пижаму, постарался принять представительный вид.

– По той же самой причине. Я пытался дать мальчику фору в этой крайне конкурентной отрасли. Ничто не мешает мне делиться с коллегами подробностями счетов, которые я веду. Я считал, что так он лучше поймет, с чем мы работаем. – Он с торжеством одернул свою фланелевую рубашку. – И позволь спросить тебя, Мариус Куин, если бы я крал деньги Сесила, стал бы я передавать ученику подробности своего преступления?

Вот черт! Он поймал меня, и пару секунд я не знал, что ответить.

– Может, и нет, – признал я, а затем мой замечательный мозг увидел пробел в истории и заполнил его: – Но это не объясняет того, почему деньги не вернулись. Прошла как минимум неделя с тех пор, как ты узнал о проблеме. Даже Сесил увидел, что что-то не так, и все же ничего не изменилось.

– Боюсь, именно так обстоят дела с деньгами, приятель! – Этот самодовольный банкир ухмылялся, как солнце на детском рисунке. – Средства очень медленно движутся. Вот почему еще я разговаривал по телефону на вечеринке перед Новым годом. Пытался отловить людей, которые должны были отправить на счет Сесилу тысячи фунтов, но не сделали это.

Мне хотелось застонать… Нет. Мне хотелось закричать. Не то чтобы это как-то помогло. Это было поражение, у меня оказалось мозгов как у мокрицы.

– Ну-ну, не страдай так, Мариус. – Гилберт подошел и покровительственно положил руку мне на плечо. – Никто и не ждал, что ты раскроешь дело. Почему бы тебе не предоставить это джентльмену из Скотленд-Ярда? Тут нужны профессионалы.

Белла все еще смотрела настороженно, но, судя по всему, инспектор не увезет Гилберта в полицейском фургоне.

Должно быть, в Гилберте все же было что-то хорошее, так как он вздохнул и предложил утешительный приз:

– Слушай, приятель. Ты все делал неправильно. Я знаю, это твоя работа – вычеркивать подозреваемых по одному, цепляться за все возможные доказательства и изучать ситуацию с разных сторон, но лучше же все упростить. Тебе надо было начать с тех, кто больше всех выиграл от смерти Сесила.

– И кто бы это мог быть?

– Ну, я не могу сказать наверняка, но пару недель назад он изменил свое завещание. Будь я на твоем месте, поискал бы его и вычислил, кто убийца.

Я не мог поверить своим ушам.

– Он изменил завещание?

– Именно. Я был свидетелем. И его кухарка.

– Он изменил завещание, а ты нам не сказал?!

Мясистая челюсть Гилберта отвисла.

– А, ну если так ставить вопрос, то, понимаю, звучит довольно…

– Где оно может быть, Гилберт? – перебила его Белла, торопясь не меньше меня.

– С остальными бумагами он его в кабинете не держал, это точно, так что, подозреваю, лежит в башне с личными вещами.

Белла выбежала из комнаты, пока я даже на ноги подняться не успел.

– Ты, может, и не убийца, Гилберт. Но мозгов у тебя как у спящего осла!

Глава 26

Я бросился за своей давней подругой, как когда мы были детьми. В детстве я был очень маленьким для своего возраста и ненавидел, что Белла бегала быстрее меня. Затем, как-то летом, когда мне было около десяти, я неожиданно вырос. Помню, как впервые смог обогнать ее, и то чувство, когда я мчался между деревьев в лесу у Хёртвуд-хауса. Помню, как мы оба пытались обогнать друг друга, напрягая мышцы, и сердца наши бились так же быстро, как крылья колибри.

У меня было точно такое же чувство, когда мы оба бросились по коридору, вниз по лестнице и в холл. Ко входной двери только что подошел мужчина в черном габардиновом макинтоше, и оказавшийся рядом Мэтью забрал его верхнюю одежду.

– Добрый день. Я детектив-инспектор Лавбрук, – представился молодой полицейский, но мы не могли отвлекаться от нашей задачи.

– Мы вернемся через минуту, – объяснил я, пока Белла отпирала дверь, а потом мы с грохотом кинулись вверх по ступенькам в башню Сесила. – Кажется, мы вот-вот раскроем убийство!

Мы остановились в гардеробной и осмотрелись. Груды одежды все еще валялись повсюду, на полу было не счесть пустых бутылок и окурков после какой-то частной вечеринки, которую закатили Сесил и Поппи перед его смертью. Никаких следов документов или папок я не заметил, равно как и места, где они могли бы храниться.

Книжных полок в комнате не было, стены были завешены постерами с его фильмами. Я заметил один с его последнего фильма, «Дьявол танцует во тьме», режиссер – великий Антон Кавендиш, его жена Альма в главной роли. Но как это могло нам помочь, я не знал.

Белла заглянула в сам шкаф, но напрасно.

– Идем выше, – произнесли мы одновременно, но кто пойдет первым, уже был другой вопрос.

Когда мы подошли к винтовой лестнице, инспектор как раз заглянул в комнату вслед за нами.

– Это здесь лежит тело? – Он казался приятным парнем, но мы были немного заняты, так что я шагнул на следующий этаж.

– Оно должно быть где-то здесь, – сказала Белла, и мы принялись обыскивать спальню мертвеца.

Было очевидно, что она не хотела снова видеть мертвого друга, и, когда скользнула взглядом по комнате, постаралась проскочить кровать. А я не мог не смотреть на него, но в этот раз никаких воспоминаний не было. Мне просто стало очень грустно видеть безжизненное тело Сесила. Его лицо приобрело странный восковой оттенок. Оно было не просто бледным – трупная бледность уже давно превратила его ранее загорелую кожу в белую.

Лавбрук поднялся по лестнице и встал рядом со мной:

– Извините, что прерываю вас, но не могли бы вы…

Я поднял руку, останавливая его, и пошел к книжной полке с правой стороны комнаты.

– Так, послушайте, – не выдержал Лавбрук. – Я всего лишь хотел вас попросить надеть перчатки, если вы планируете и дальше все трогать.

Он порылся в кармане и достал две пары белых хлопчатобумажных перчаток, которые мы с Беллой, виновато улыбаясь, надели и продолжили поиски.

– Всегда ношу с собой запасные, – продолжил болтать он, пока мы искали. – Этому трюку я научился у великого…

– Здесь ничего нет, – пробормотала Белла, и красивый