Ночь Бармаглота - Фредерик Браун

я. — Где-то у меня была его карточка. Он давал мне.

Пусть думает, что карточка может быть где-то в том доме. Я был ещё не готов показать ему её.

— Как он мог явиться к вам и позвать с собой в дом с привидениями, если даже не был знаком с вами?

— Он знал, что я поклонник Льюиса Кэрролла, — сказал я.

— Чего?

— Льюиса Кэрролла. «Алиса в Стране Чудес», «Алиса в Зазеркалье». — И пузырёк «ВЫПЕЙ МЕНЯ!» на стеклянном столике, и ключик, и «Стрижающие мечи» с Бармаглотами. Но пусть Кейтс узнает об этом сам, когда найдёт дело и поймёт, что я не пьян и не свихнулся.

— «Алиса в Стране Чудес!» — произнёс он и фыркнул. Он пялился на меня добрых десять секунд, а затем, похоже, решил, что тратит время зря, и снова принялся перебирать бумаги.

Я проверил карманы, чтобы убедиться, что карточка и ключ ещё там. Они были на месте. Фонарик оставался в машине, но он всё равно ничего не значил. Может быть, и ключ тоже. Но карточка, в каком-то смысле, была моей связью с реальностью. Пока там всё ещё было написано имя Иегуди Смита, я знал, что не сошёл с ума. Знал, что такой человек действительно был, что он не плод моего воображения.

Я вытащил карточку из кармана и ещё раз взглянул на неё. Да, там всё ещё была надпись «Иегуди Смит», хотя мои глаза с трудом на ней фокусировались. Печатные буквы расплывались, а это значило, что мне стоило выпить или чуть больше, или значительно меньше.

«Иегуди Смит», шрифтом с нечёткими краями. Иегуди, человечек, которого там не было.

И вдруг — не спрашивайте, как, но я понял. Я не видел всю закономерность, но различал большую её часть. Человечек, которого там не было.

Не должно было быть.

Хэнк войдёт и скажет: «Что за чушь с тем чердаком? Я ничего не нашёл». Иегуди. Человечек, которого там не было. Я человечка у перил увидел, но он там не был. Сегодня нет его опять, эх, хочу его прогнать...

Это предопределено; так и будет. Я видел большую часть закономерности. Имя Иегуди — не случайность. Думаю, уже тогда вспышка озарения показала мне большую часть закономерности, если не всю её. Знаете, как бывает, когда ты пьян, но не слишком, и чувствуешь, что дрожишь на пороге чего важного и космического, ускользавшего от тебя всю твою жизнь? И — очень едва ли — ты стоишь там на самом деле. Думаю, я стоял — в тот момент.

Затем я оторвал взгляд от карточки, и нить мыслей оказалась потеряна, потому что на меня взирал Кейтс. На сей раз он повернул ко мне только голову, а не всё своё скрипучее вращающееся кресло. Взирал он на меня сумрачно и с подозрением.

Я старался не замечать этого; я пытался восстановить ход своих мыслей и позволить им вести меня. Я был близок к чему-то. Я видел человека на лестнице. Пухлый зад Иегуди Смита, взбирающегося по чердачной лестнице прямо передо мной.

Нет, мёртвого тела с искажённым лицом — бедного куска хладной глины, когда-то бывшего милым парнем с прочерченными смехом морщинками вокруг глаз и в уголках рта, — не будет на чердаке, когда там появится Хэнк Гэнзер. Не может быть; его присутствие там нарушит закономерность, которую я всё ещё бессилен был разглядеть или понять.

Визг вращающегося кресла, Рэнс Кейтс поворачивал тело, дабы оно соответствовало положению головы.

— Эту визитку вам дал тот парень?

Я кивнул.

— Как его полное имя?

Чёрт с ним, с Кейтсом.

— Иегуди, — сказал я. — Иегуди Смит.

Конечно, оно не настоящее; уж это-то я теперь знал. Я встал и подошёл к столу Кейтса. К несчастью для моего достоинства, я слегка пошатывался. Но проделал это, не упав. Я положил карточку прямо перед ним, и вернулся, и снова сел, стараясь на сей раз держаться прямо.

Он смотрел на карточку, и потом на меня, и снова на карточку, и опять на меня.

И тогда я понял, что должен быть сумасшедшим.

— Док, — спросил он, тише, чем когда-либо на моей памяти, — какой у вас номер жучка?

Глава одиннадцатая

А Плотник молвил: «Хорошо

Прошлись мы в час ночной.

Наверно, Устрицы хотят

Пойти к себе домой?»

Но те молчали, так как их

Всех съели до одной.

Я просто сидел и смотрел на него. И в который раз за последний час думал, что либо он сошёл с ума, либо я. Какой у вас номер жучка? Что за вопрос человеку в моём положении. Какой у вас...

Наконец, я смог ответить.

— Хм? — сказал я.

— Номер жучка. Вашей этикетки.

Я понял. Всё-таки я не сошёл с ума. Я знал, про что он.

Я управляю профсоюзным предприятием, то есть подписал контракт с Международным типографским союзом[20] и плачу Питу, моему единственному работнику, надбавку за членство в профсоюзе. В таком маленьком городке, как Кармел-Сити, можно обойтись и без этого, но я верю в профсоюзы и нахожу профсоюз печатников хорошим. В силу членства мы ставим этикетку союза на всей своей продукции. Это маленькая овальная штучка, такая маленькая, что даже с хорошим зрением шрифт едва можно разобрать. А рядом — такая же крошечная цифирка, комер моего предприятия среди других предприятий профсоюза в этом районе. По сочетанию названия места в этикетке и номера предприятия рядом с ней можно определить, где выпущена любая продукция профсоюза.

Но не входящие в союз печатники называют этот маленький овальный логотип «жучком». Должен признать, он действительно походит на крошечного жучка, ползающего по нижнему углу листа. А номер предприятия рядом с «жучком» не входящие в союз называют «номером жучка». Сам Кейтс не был печатником, хоть в союзе, хоть вне его, но теперь я припоминаю, что двое его братьев в Нилсвилле занимались этим делом вне профсоюза, и, естественно, он перенял от них язык и предубеждения.

— Мой номер — семь, — сказал я.

Он бросил визитную карточку на стол перед собой. Он буквально фыркнул; часто читаешь, как кто-то фыркнул, но редко слышишь это сам.

— Стэгер, — сказал он, — вы сами отпечатали эту штуку. Всё это — розыгрыш. Чёрт бы вас побрал...

Он привстал, затем снова сел и посмотрел