Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Колокольчики и гранаты № 5 Пятно на гербе

Дом, к которому подъехал Страйк, оказался не таким, как он ожидал. Деламор-Лодж был далеко не загородной усадьбой, а небольшим, обветшалым зданием из темного камня, напоминающим заброшенную часовню, расположенную в запущенном саду, за которым, судя по всему, не ухаживали уже много лет. Паркуясь, Страйк заметил, что в одном из готических окон было несколько треснувших стекол, которые изнутри были заклеены чем-то, похожим на черный мусорный мешок. Часть черепицы на крыше отсутствовала. На фоне зловещего ноябрьского неба и проливного дождя Деламор-Лодж выглядел как место, которое местные дети легко могли бы принять за место обитания ведьмы.

Осторожно наступая на свою искусственную ногу, поскольку размокшие листья с нескольких голых деревьев образовали липкий ковер на неровной тропинке, Страйк подошел к дубовой входной двери и постучал. Дверь открылась через несколько секунд.

Представление Страйка о Десиме Маллинз как о ухоженной блондинке в строгом твидовом костюме оказалось до смешного далеким от реальности. Перед ним стояла бледная, полноватая женщина с длинными, неухоженными каштановыми волосами, у корней уже тронутыми сединой, – казалось, их не стригли целую вечность. На ней были черные спортивные штаны и плотное черное шерстяное пончо. В сочетании с диким садом и полуразвалившимся домом это придавало ей вид чудаковатой аристократки, отвернувшейся от общества ради того, чтобы писать бездарные картины или лепить кривоватую керамику. Такой тип людей Страйк не находил особенно обаятельным.

– Мисс Маллинз?

– Да. Вы Корморан?

– Это я, – сказал Страйк, заметив, что она правильно назвала его имя. Большинство людей говорили "Кэмерон".

– Могу ли я увидеть удостоверение личности?

Учитывая, как маловероятно было, что бродячий грабитель решил появиться в ее доме средь бела дня на "БМВ", как раз в то время, когда она ждала детектива, которого вызвала в Кент, Страйк был недоволен тем, что ему пришлось стоять под проливным дождем, шаря в кармане в поисках водительских прав. Как только он показал ей права, она отошла в сторону, пропуская его в тесный холл, который казался необычно заставленным подставками для зонтов и полками для обуви, словно последующие владельцы добавляли свои, не убирая старые. Страйк, которому в детстве пришлось перенести слишком много нищеты и убожества, не испытывал ни малейшего сочувствия к неопрятности и грязи у тех, кто вполне способен с ними справиться, и его отрицательное впечатление от этой неряшливой представительницы высшего общества лишь усилилось. Возможно, часть его неприязни отразилась на лице, потому что Десима сказала:

– Раньше это был дом моей двоюродной бабушки. До недавнего времени он был сдан в аренду, и за ним не следили. Я собираюсь привести его в порядок и продать.

Однако никаких признаков ремонта или реконструкции не наблюдалось. Обои в прихожей местами порвались, а в одном из потолочных светильников не было лампочки.

Страйк последовал за Десимой на тесную кухню со старомодной плитой и потертым каменным полом, который, казалось, простоял здесь сотни лет. Вокруг деревянного стола стояли стулья, все разные. Возможно, подумал Страйк, глядя на красный кожаный блокнот на столе, его хозяйка была начинающей поэтессой. По его мнению, это было даже хуже, чем гончарное дело.

– Прежде чем мы начнем, – сказала Десима, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Страйка, – я хочу, чтобы вы пообещали мне кое-что.

– Хорошо, – сказал Страйк.

Свет от старинной лампы, висевшей над головой, не льстил ее круглому, довольно плоскому лицу. Если бы она ухаживала за собой лучше, то, возможно, могла бы достичь некоторой миловидности, но казалось, что она пренебрежительно относилась к своей внешности. Она даже не пыталась скрыть ни синие мешки под глазами, ни, похоже, тяжелую форму розацеа на носу и щеках.

– Вы ведь сохраняете конфиденциальность информации для клиентов?

– Есть стандартный договор, – сказал Страйк, не понимая, о чем его спрашивают.

– Да, я знаю, что будет контракт, но я не это имела в виду. Я не хочу, чтобы кто-то знал, где я живу.

– Не понимаю, зачем мне это нужно…

– Мне нужна гарантия, что вы никому не расскажете, где я нахожусь.

– Хорошо, – снова сказал Страйк. Он подозревал, что Десиме Маллинз понадобится совсем немного времени, чтобы начать кричать или (а после последних десяти дней это было бы для него еще более неприятно) плакать.

– Ну ладно, – сказала она. – Хотите кофе?

– Это было бы здорово, спасибо.

– Вы можете сесть.

Она подошла к плите, на которой стоял оловянный кофейник.

Стул скрипел под тяжестью Страйка, дождь барабанил по неповрежденным окнам, а черный мусорный пакет, заклеенный скотчем поверх треснувших стекол, шуршал на ветру. Кроме них, дом казался безлюдным. Страйк заметил, что пончо Десимы местами заляпано пятнами, словно она носила его уже несколько дней. Ее волосы на затылке тоже местами спутались.

Наблюдая, как она с трудом варит кофе, открывает и закрывает шкафчики, словно постоянно забывая, где что лежит, и бормочет себе под нос, Страйк снова изменил свое мнение о ней. Он необычайно хорошо различал три типа людей при первом знакомстве: лжецов, наркоманов и душевнобольных. У него возникло предчувствие, что Десима Маллинз могла принадлежать к третьей категории, и хотя это могло бы извинять ее неопрятный вид, это не прибавило ему желания взяться за ее дело.

Наконец она отнесла к столу две кружки кофе и кувшин молока, затем, без всякой видимой причины, села крайне медленно, словно опасаясь нанести себе травму, слишком сильно ударившись о стул.

– Итак, – сказал Страйк, доставая блокнот и ручку, более чем когда-либо жаждущий поскорее закончить это интервью, – вы сказали по телефону, что хотите кое-что доказать, тем или иным способом.

– Да, но сначала мне нужно сказать еще кое-что.

– Хорошо, – сказал Страйк в третий раз и постарался выглядеть внимательным.

– Я хотела нанять вас, потому что знаю, что вы лучший, – сказала Десима Маллинз. – Но я сомневалась, стоит ли вас нанимать, потому что у нас есть общие знакомые.

– Действительно?

– Да. Мой брат – Валентин Лонгкастер. Я знаю, что вы друг друга недолюбливаете.

Эта информация оказалась настолько неожиданной, что Страйк на время потерял дар речи. Валентин, с которым он встречался нечасто и всегда с неохотой в течение определенного периода своей жизни, был красивым мужчиной с вьющимися волосами и экстравагантной одеждой, который работал стилистом в различных глянцевых журналах. Он также был одним из ближайших друзей покойной Шарлотты Кэмпбелл, бывшей