Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов

Капитан выбил из пачки «Беломора» папиросу и долго не мог ее прикурить. И когда наконец удалось это сделать, он затянулся глубоко, чувствуя, как горький теплый дымок забирается в самые отдаленные уголки легких.

Вскоре пришло желанное успокоение. Теперь недавний разговор с Варленой он оценивал трезво, как если бы рассуждал о совершенно постороннем человеке.

А реальность была такова – они встретились. О своих подозрениях в отношении Варлены он должен будет доложить вышестоящему начальству. Шутка ли, совсем недавно он жил с женщиной, которая сейчас является подругой самого кровавого бандита Москвы! В лучшем случае его отстранят от дела. В худшем – могут устроить негласную проверку на предмет связи с бандой Рыжего, что может привести к самым неожиданным выводам. Пожалуй, лучше об этом не думать совсем.

Следовало принять какое-то решение.

Где-то во дворе затаились оперативники, наблюдавшие за подходами к дому и за самим подъездом. Наверняка через окна слабо освещенного подъезда сотрудники видели его задумчивую физиономию с папиросой в руке, вот только никто из них даже не догадывается о причинах его отрешенности.

С последней затяжкой, когда огненный кружок съел последние крупинки табака, добравшись до папиросной гильзы, Иван Максимов принял решение: рассказывать о своих отношениях с Варленой пока не следует. А далее… как получится!

Максимов вышел из подъезда во двор. Сумрачно. Холодно. Город застудило не на шутку. Через белесые клочья облаков просматривалось звездное небо. Настроение под стать погоде: такое же серое и унылое. И ничего тут уже не поправить. Единственное, что оставалось предпринять, так это стараться выглядеть по-прежнему бодрым, полным сил и одним своим видом давать понять окружающим, что никакие невзгоды никак на него не повлияют.

Откуда-то из глубины двора на асфальтовом пятачке, освещенном скудным оконным светом, материализовался сержант Метелкин, одетый в гражданку. Сапоги из яловой кожи, собранные в гармошку, и серая кепка, надвинутая на самые глаза, преобразили его до неузнаваемости. Он больше походил на молодого жигана, шастающего по подворотням в поисках удачи, нежели на сотрудника милиции.

– Рыжий нигде не засветился?

– Нет, товарищ капитан.

– Продолжайте наблюдение. Он непременно придет, так и Маруся подтвердила… Я с ней побеседовал.

– Она не сказала, где его искать?

– Пока молчит, но это только вопрос времени.

– Может, ее забрать на Петровку?

– Никуда она не денется, если сейчас ее арестовать, то мы можем спугнуть Рыжего. Ничего не должно меняться. Если она куда-то выйдет, то следить за каждым ее шагом, а потом доложить мне.

– Есть, товарищ капитан, – с готовностью отозвался сержант.

Кивнув на прощание, Максимов зашагал по черному мокрому асфальту, разлившемуся по дороге искрящейся гладью. Сегодняшний день следовало переварить. Желательно безо всякого остатка, а потом завалиться спать.

* * *

Вечером к Максимову пришел Глеб Тимошин, что было неожиданно: никогда прежде он не заходил к Ивану домой, и Максимов даже не подозревал, что тот знает его адрес. Хотя от военной контрразведки такие вещи не скроешь.

– Проходи, – стараясь не выказывать своего удивления, проговорил Иван. – Чаю? Может, желаешь чего-нибудь покрепче? Организую.

– Я ненадолго. Давай чайку, – прошел Тимошин в коридор. – Хочу сказать тебе спасибо за Евдокимова. Много интересного он наговорил. Кое-какими материалами могу с тобой поделиться. Надеюсь, они тебе помогут всю эту бандитскую нечисть из Москвы вымести!

– Буду благодарен, – подхватив чайник, сказал Максимов.

– Наверное, удивлен моему визиту?

– Не особо…

– Хотел поговорить с тобой наедине. Так сказать, вне работы, – произнес Тимошин, проходя в комнату. Присел на стул. – Я по поводу Варлены… Мне известно, что она твоя жена, но ты с ней уже не живешь.

Рука дрогнула, пролив на деревянный пол несколько крупных капель. Нарочито медленно, стараясь справиться с накатившим волнением, Иван поставил на плиту чайник. Повернувшись, сказал:

– Слушаю.

– Тебе ведь известно, что она встречается с Кобзарем?

– Знаю. Но она к преступлениям не имеет отношения. Я ее уже допрашивал.

– Мне об этом тоже известно. Мне важно знать, что она тебе наговорила. Я бы хотел посмотреть все твои записи.

– Я тебе их предоставлю.

– Не обессудь, но я тоже обязан ее допросить. Она могла видеть кого-то из приятелей Рыжего. Никто из них не должен уйти от наказания. А потом, это даже не бандитизм, а шпионаж и диверсии. Этим делом занимается военная контрразведка.

– Ты же знаешь, что если она попадет в контрразведку, то пойдет как соучастница. И ей уже не выбраться.

Вскипела в чайнике вода, разбрасывая на плиту через плотно закрытую крышку раскаленные шипящие капли. Ухватившись за деревянную ручку, Иван Максимов подхватил чайник и разлил кипяток по стаканам; положил на блюдечко колотый сахар. Извлек из шкафа припасенную для особого случая баночку смородинового варенья, поблескивавшего лазурной кожицей ягод, сгреб большой ложкой на крошечное блюдечко.

– Значит, ты к ней по-прежнему что-то испытываешь, – неодобрительно сказал Тимошин. Положив кусок сахара в чай, он тщательно его размешал.

– Это правда, и я не могу ничего с собой поделать, хотя знаю, что это неправильно. И знаю, что мы никогда уже не будем вместе.

– Кажется, я тебя понимаю, – кивнул Тимошин. – Пусть уезжает из Москвы как можно раньше и как можно дальше! Это единственное, что я могу для тебя сделать.

– Спасибо, Глеб.

– Мы вычислили человека, который сдал Колокольцева.

– И кто он?

– Сказать не могу. Но он в числе руководителей завода… Прежде характеризовался с самой лучший стороны… Немцы завербовали его еще до войны, когда он вместе с делегацией инженеров посещал немецкие заводы, а когда началась война, абвер ему напомнил о прежних договоренностях. Колокольцев был только первой целью. В его списке были еще шесть ведущих конструкторов. Вовремя разоблачили гада! Вот только, к сожалению, с Колокольцевым мы не успели… Давай договоримся так: если узнаешь, где именно проживает Поручик, дашь мне знать.

– Сейчас идет оперативная разработка, и я бы хотел…

– В твои оперативные разработки я не лезу, ты их заверши!

– Договорились.

– А знаешь, у тебя есть что-нибудь покрепче?

– Водка есть, – улыбнулся Максимов. – Закуску сейчас организую. Как тебе соленые огурцы, подойдут?

– Самое то!

* * *

Уже заканчивались третьи сутки ожидания, а Рыжий так и не появился. Дом-колодец стоял в окружении деревянных строений, возведенных наспех лет пятнадцать назад. В них не было ни геометрии, ни лоска, ни тем более архитектурной целесообразности. Низкорослые здания, натыканные бестолково, они словно брали в полон дом-красавец. А он, не обращая внимания на нашествие разросшихся