Анонимное общество любителей морских купаний - Владимир Свержин

Тарло глядел на него, все более проникаясь тем самым невыразимым чувством, которое, вероятно, испытывал к брату убиенный майор.

— Послушайте, Герхард. Я сейчас разговариваю с вами лишь потому, что вы ближайший родич моего старого доброго приятеля. Не стану преувеличивать нашу близость. Однако я был крайне опечален, узнав, насколько тяжелы раны Дитриха и услышав, что спасти его невозможно. Вас, похоже, смерть брата совершенно не взволновала. Я не желаю более отвечать на ваши бестактные вопросы. Расследование данного преступления, конечно же, не ваше дело. А теперь прощайте. Вечером или завтра поутру я пришлю за монетами.

— А вот тут вы ошибаетесь, — холодно глядя Тарло, проговорил Герхард. — Я полагаю, вы ждете следователя из Вены, который будет заниматься столь щекотливым делом. Так вот, я и есть этот следователь.

— Вы?! — недоверчиво спросил Владимир.

— Именно так.

— Но я полагал, что родственникам запрещено вести такие дела!

— Вы же понимаете, — сверля взглядом грудную клетку Владимира, ответил австриец, — что это дело особой важности. И наше правительство, и конечно же сам император Франц-Иосиф не заинтересованы, как это у вас говорят, выносить сор из избы. Я и есть следователь по особо важным делам. Что же касается соответствия законности, пусть этим занимаются наше и здешнее министерство юстиции.

— В любом случае, я стану разговаривать с вами, лишь когда вы займете свое место в кабинете, и исключительно под протокол.

— Как скажете, граф. Как скажете. Я лишь желал прояснить ситуацию без таких крайностей, — Герхард снова поправил очки. — Хотел, как лучше.

— Что ж, продолжайте в том же духе, — ответил Тарло, — а я, к счастью, вынужден вас оставить.

* * *

Лакей, дежуривший у входа в игорный дом, завидев графа, подскочил, чтобы принять трость и шляпу.

— Мадам Ле Блан ждет вас, ваше сиятельство!

— Все уже здесь?

— Нет, только мадемуазель Женевьева и мадам.

— Понятно. Интересно, где носит Андре, — под нос себе пробормотал Владимир и начал подниматься на второй этаж по мраморной лестнице, покрытой бордовым ковром.

«До чего же отвратительный тип! — крутилось у него в голове воспоминание о недавней встрече. — Смотрит на человека, как на таракана, которого обязательно нужно раздавить! Обязательно — иначе вся жизнь насмарку! Просто не верится, что он мог быть Дитриху родным братом. Но все же: что за история произошла с самим майором? Что за дикая фантасмагория?! Если кажется, что все карты вышли, но в раскладе их не хватает, то следует хорошенько проверить манжеты играющих!»

Он подошел к заветной двери и толкнул ее. Мадам Ле Блан сидела за неизменным столом и слушала рассказ Женевьевы.

— А, Владимир! Заходи, — то ли пригласила, то ли скомандовала она тоном, не допускающим возражений. — Расскажи-ка, ты что же, вчера требовал отчета у полицмейстера?

Тарло пожал плечами:

— Я лишь просил его прояснить кое-какие нестыковки.

— Видимо, просил… чересчур настойчиво. Он жаловался, требовал оградить от неоправданного вмешательства…

— Отчего ж неоправданного? Что он вообще об этом знает? Вот сейчас к нему заявится младший братец покойного фон Эберфельда, начнет тянуть из него жилы и вить из них веревку для повешения господина полицмейстера. Этот Герхард производит впечатление чернильного упыря, который из-за неправильно поставленной запятой проест на голове плешь величиной с поле для лаун-тенниса. А господин полицмейстер сунет ему под нос «бульдог», из которого якобы стрелял убийца — чистый, словно только что из оружейной лавки. А потом, когда выяснится, что пули действительно выпущены из такого револьвера — подчеркиваю, из такого, а не из этого, — Герхард поправит свои очки-иллюминаторы и задаст следующий вопрос: «Как же так? Коварный преступник надеялся шагов с пятнадцати-двадцати попасть из «бульдога» в кого-то меньше габаритами, чем племенной бык? Куда же делось настоящее орудие убийства? Почему оно куда-то делось? Кто и откуда стрелял? Да и, в конце концов, было ли убийство?»

— Может, и не задаст, — тихо, как всегда скромно потупив глаза, проговорила Женевьева.

— Это еще почему? Обязательно задаст! Он — следователь по особо важным делам А это лишь те вопросы, которые появились у меня при беглом осмотре. Так что я бы не рассчитывал…

— Герхард фон Эберфельд умер шесть лет назад.

— Что?

Тарло распахнул глаза и замер с открытым ртом.

— Прости, в каком смысле умер? — собравшись наконец с мыслями, уточнил он.

— Признаться, я бы и сама хотела это понять. Когда ты вошел, мы как раз говорили о сведениях, которые мне прислали из Вены и Будапешта. Как ты сам мог заметить, мои друзья заслуживают доверия и ничего не говорят просто так. И тут получается крайне странная история. Мой приятель из Вены сообщает, что советник юстиции Герхард фон Эберфельд — и впрямь следователь по особо важным делам, на хорошем счету в министерстве, что он распутал довольно много сложных дел. Но кстати — никогда в самой Вене. По большей мере где-то в Галиции, на Буковине — словом, на имперских окраинах.

— Так в чем же дело?

— Дело в том, что другой мой друг, из Будапешта, сообщил, что Герхард фон Эберфельд умер. Об этом есть запись в церковной книге. И более того, мой друг не поленился сходить на его могилу. Там не так давно меняли цветы. Судя по всему, та история с морфином для господина следователя закончилась плачевно. Во всяком случае, причиной смерти значится пневмония.

— Проклятие! Пятнадцать минут тому назад младший фон Эберфельд выглядел совсем неплохо для мертвеца, сбежавшего из будапештской могилы! Я бы сказал, даже не запыхался.

— Ну те-с, мои дорогие? — Мари Ле Блан обвела своих подручных испытующим взглядом. — И как вы полагаете, что все это значит?

— Пытаюсь разобраться, — развел руками Владимир.

— Пытайся быстрее. Сегодня вечером — морской парад, дуэль оркестров и салют. Их высочества и эрцгерцог Леопольд будут там в центре внимания. Надеюсь, ты сам понимаешь, мы приветствуем лишь приятные сюрпризы. Никаких фокусов нам не нужно!

Владимир замер. Стоп! Фокусы!

— Ну конечно! — вырвалось у него. — Как я сразу не сообразил?

— Что не сообразил?

— Китайская шкатулка! Ящик, в котором исчезают и появляются хрустальные шарики! Мадам, мадемуазель, я вынужден срочно откланяться. Когда появится Андре, пусть спешит на набережную — он мне там будет нужен.

— Ты можешь объяснить, что происходит?!

— Мадам, это лишь догадки. Но кажется, я скинул лишние карты и обнаружил недостающую!

— Да какого…

Эти слова граф Тарло уже слышал на лестнице.

— Ваше сиятельство! Шляпу и трость! — вслед ему крикнул лакей.

— Потом, потом! Недосуг!

* * *

Возле набережной во всеоружии дежурила вся полиция княжества. Пожелай сейчас кто-нибудь обокрасть дом или