Коллекция Энни Мэддокс - Шарлотта Брандиш

смысла скрывать – Сент-Леонардс, каким мы его знаем, доживает свои последние дни. Ни к чему сейчас искать виноватых, и ни к чему корить себя. Нам остаётся лишь скорбеть, что последние дни нашего детища омрачены гибелью несчастной Энни Мэддокс, и молиться, чтобы её душа обрела покой, которого не знала при жизни.

Мисс Эппл, пошатнувшись, всё-таки позволила себе опереться на спинку стула, но продолжила стоя, отказавшись сесть и с лёгкой досадой оттолкнув поданную мистером Бодкиным трость.

– Так вот, дорогие коллеги, перед нами стоит задача не только самим достойно перенести грядущие испытания. Мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы оградить наших воспитанников от последствий случившейся трагедии. А потому… – она упрямо вскинула подбородок, предвидя возражения: – …мы устроим для детей спектакль, который собирался поставить так некстати покинувший нас мистер Адамсон.

– Мисс Эппл, вы это всерьёз?..

– Господи, да ведь Энни ещё…

– Мисс Эппл, душечка, да вы присядьте, на вас же лица нет! Хотите бренди?

– Спектакль?! Но ведь Энни… Похороны…

Директриса вскинула руку, призывая всех выслушать её, и все послушно умолкли.

– Давайте не будем лукавить, – тихо произнесла она. – Дети не любили Энни, и заставлять их носить по ней траур – значит учить лицемерию. После всех процедур… Когда её вернут нам, мы устроим похороны, но только силами персонала. Ни «серединки», ни старшие воспитанники присутствовать на них не будут. И всё же, пока Сент-Леонардс не передали сёстрам Благодати, я хочу, чтобы у детей появилось ещё одно тёплое воспоминание. К тому же это позволит занять их руки и головы. Но, разумеется, если кто-то из вас не согласен с моим решением…

Неожиданно для всех мистер Бодкин поднялся со своего места и встал рядом с директрисой.

– У нас в мастерской, мисс Эппл, как раз имеется отличная фанера, – негромко произнёс он, поправляя фуражку. – Два на два, лучше не бывает. Из неё можно хоть декорации, хоть что. Не оставлять же её серым сёстрам, в самом деле. Сожгут в камине, да и всё, а такой фанеры сейчас… – он махнул рукой и вернулся на своё место.

Мисс Данбар, переглянувшись с кухаркой, тоже внесла лепту:

– В кладовой лежит хороший отрез старой шерсти. Местами её моль поела, но дырки можно прикрыть звёздами и полумесяцами из фольги. И младшим занятие будет, чтобы не болтались без дела.

Все заметно воодушевились, начали вносить предложения и высказывать идеи. Оливия, единственная, кто не участвовал в обсуждении спектакля, первой увидела из окна кухни прибывших констеблей. Покинув автомобиль, они, не заходя в дом, направились к сгоревшему флигелю. Один из них нёс лопату на длинной ручке, второй грабли.

Одновременно с этим вернулся от инспектора взбудораженный доктор Гиллеспи.

– Инспектор Тревишем желает видеть миссис Мейси, – выдавил он и опустился в изнеможении на свободный стул.

***

Старший инспектор Тревишем недолюбливал не только кошек и манеру речи жителей скалистых берегов Корнуолла, но и докторов, особенно упрямых и считающих себя умнее других, а потому градус его раздражения пересёк опасную черту, и следующую свидетельницу он встретил не слишком приветливо. Миссис Мейси к полицейским тоже тёплых чувств не питала.

– Обед у меня на плите, сэр, – хмуро сообщила кухарка, отказавшись сесть. – И я ж вроде всё вам уже рассказала. Что ж ещё от меня понадобилось?

– Сядьте, миссис Мейси. Или вы предпочитаете, чтобы я вызвал вас на допрос официальным письмом?

Кухарка села, но глаза её мстительно сузились, и Тревишем незаметно скрипнул зубами. Он, может, и не действовал бы так прямолинейно, но угроза, нависшая над Филиппом Адамсоном, не оставляла ему времени на тонкую дипломатию.

– Где и когда состоялось ваше знакомство с Томасом Хокли? Имейте в виду, миссис Мейси, этот ваш ответ, как и все последующие, попадёт в протокол. То есть в данный момент вы даёте официальные показания, от которых нельзя будет отказаться. Просто хочу, чтобы вы об этом помнили. Во избежание, так сказать, недоразумений.

– Вот уж спасибочки, сэр, – язвительно поблагодарила кухарка. – Только мне скрывать нечего, и протоколы ваши меня не пугают. С Томасом мы вместе работали в приюте Прентиса, пока тот не затопило по самую крышу.

– Давайте уточним, миссис Мейси. Вы говорите о приюте по адресу Вестери-роуд, дом двадцать восемь? – вкрадчиво осведомился инспектор.

– Верно, сэр, – кивнула свидетельница. – Других-то приютов там, вроде как, и не было.

– Известно ли вам, миссис Мейси, что во время ликвидации разрушений мистера Прентиса, заведующего приютом, обнаружили мёртвым в подвале здания?

– Ещё как известно, сэр. Меня одну только дважды в участок гоняли, а Томаса, мисс Гриммет и мисс Данбар так вообще без счёта. У меня-то в тот день выходной был, я к сестре ездила, а их вот, бедных, мытарили да мытарили… Всё виноватых искали, да без толку.

– Что же, по-вашему, произошло на самом деле, миссис Мейси? Вы женщина рассудительная, я это сразу понял. Есть у вас собственная версия?

Инспектор сделал вид, что искренне интересуется мнением кухарки, и такой манёвр имел успех. Свидетельница, убедившись, что её никто ни в чём не обвиняет, слегка оттаяла и разговорилась. Полезной информации в её рассказе было немного, но Тревишем на это и не надеялся. Позволив кухарке выговориться, он перешёл к следующему этапу допроса.

– Согласен, миссис Мейси, трагическую случайность исключать ни в коем случае нельзя. Во время таких событий неразбериха и паника, как правило, уносят больше жизней, чем разбушевавшаяся стихия. Вот только знаете в чём странность? – инспектор выдержал паузу, и перемена в лице свидетельницы подсказала ему, что он на верном пути. – При осмотре комнаты умершей мисс Мэддокс мы с сержантом кое-что обнаружили.

Ключ с гравировкой «Вестери-роуд, 28», глухо звякнув, лёг на стол. Кухарка совладала с собой и не проронила ни звука, но её лицо заметно побледнело.

– Как я понял, мисс Мэддокс имела привычку без спроса брать чужие вещи. Это так, миссис Мейси? Отвечайте, пожалуйста.

– Бывало, сэр. У меня-то она ничего ни разочка не брала, а вот другие, было дело, жаловались.

– Вам знаком этот ключ, не правда ли?

Миссис Мейси оказалась в сложном положении. Она заёрзала на стуле, бессознательно опустила руки в карманы рабочего фартука, зачем-то вынула оттуда фантик от конфеты и обрывок бечёвки, повертела и спрятала обратно.

– От подвала приютского ключ этот, сэр, – еле слышно ответила она.

– Что вы сказали, миссис Мейси? Простите, не расслышал.

– От подвала, сэр. От подвала это ключ, – откашлявшись, кухарка ответила в полный голос и посмотрела на Тревишема с той же откровенной неприязнью, что и кошка часом ранее.

– Значит, это ключ от подвала, в котором